305 лет назад, 7 августа 1714 года, в Финском заливе, у мыса Гангут, состоялось сражение, в ходе которого была одержана первая в истории морская победа русского флота. Русские гребные суда атаковали шведские парусные военные корабли и в ходе двухчасового боя взяли их на абордаж и захватили. Это стало прологом к уничтожению морского могущества Швеции на Балтике и в перспективе сказалось на успешном для России исходе Северной войны.
Прелюдия к битве
Ко времени описываемых событий Северная война шла уже четырнадцатый год, и чаша весов всё больше склонялась в пользу России. Коренной перелом обеспечила победа в Полтавской баталии, покончившая с военным доминированием Швеции в Европе и вернувшая в стан союзников Петра I Польшу и Саксонию.
Русские войска теперь занимали Ингерманландию, Эстляндию и Лифляндию, а также южную и центральную Финляндию, где в 1713 году был взяты Гельсингфорс и Або, бывший её административным центром. В том же году после осады пал Штеттин — одна из наиболее сильных шведских крепостей в Померании.
Иначе выглядела ситуация на море, где русскому флоту, состоящему в основном из гребных судов – галер и скампавей (небольшое одно- двухматчевое судно, приводимое в движение веслами), противостояли современные шведские парусные корабли с мощным артиллерийским вооружением. Это обеспечивало доминирование шведов на Балтике. Русские же использовали свои гребные суда в основном для перевозки войск и снаряжения, а также высадки десантов.
…Для ведения финской кампании 1714 года требовалось доставить в Або дополнительные войска и боеприпасы. Для этого в Санкт-Петербурге собрали большой флот из 99 галер, скампавей и вспомогательных судов, на которых разместилось 15 тысяч солдат и офицеров. В начале июня вся эта масса судов вышла из Петербурга, держа курс на запад. Пётр I придавал экспедиции настолько большое значение, что отправился вместе с ней под именем шаутбенахта (младший адмиральский чин) Петра Михайлова, подняв царский штандарт на галере «Святая Наталья». Генерал-адмирал Фёдор Апраксин, командовавший флотом, расположился на флагманской скампавее.
Однако шведская разведка не дремала, и наперерез русскому флоту устремилась эскадра в составе 29 кораблей, включая 15 линкоров, трёх фрегатов, девяти галер и двух бомбардирских судов (этот тип кораблей предназначался для бомбардировки укреплений противника) под командованием адмирала Густава Ваттранга.
Когда русские корабли подошли к мысу Гангут – крайней оконечности полуострова Ханко, в ста километрах юго-восточнее Або, путь оказался преграждён шведским флотом, расположившимся между Гангутом и островом Руссарё. Пётр I и Апраксин провели военный совет. Они пришли к выводу, что бой с такими серьёзными силами в открытом море чреват серьёзными потерями и гибелью флота. Тогда царь предложил построить переволок через Ханко, чтобы тайно перетащить по деревянному настилу русские суда в Рилакс-фьорд, омывающий противоположный берег полуострова, и пока шведы пребывают в неведении, попросту улизнуть от них.
Однако маневры русских не остались незамеченными противником. Ваттранг вызвал к себе шаутбенахта Нильса Эреншёльда и приказал ему направиться с отрядом из десяти кораблей, включая 18-пушечный фрегат-прам (парусно-гребное плоскодонное судно, являвшееся плавучей артиллерийской батареей) «Элефант», шесть больших галер и три шхербота (малые суда) во фьорд, куда Пётр планировал перетащить свои корабли, чтобы воспрепятствовать этой попытке.
Другой шведский отряд из восьми линкоров и двух бомбардирских кораблей под командованием Вильяма Лилье должен был одновременно атаковать главные силы русских. По замыслу Ваттранга, этот двойной манёвр должен был вызвать хаос в действиях русского флота и стать залогом его сокрушительного поражения.
Но Пётр I не собирался ждать, когда его возьмут в клещи и разработал собственный смелый план.
Сражение
Русский царь сделал ставку… на ветер, вернее на его полное отсутствие. Уже несколько дней в районе мыса Гангут стоял полный штиль, что резко снижало маневренность парусных шведских судов. Поэтому утром 6 августа Пётр приказал командору Матвею Змаевичу с отрядом из двадцати галер и скампавей прорваться между поредевшими из-за разделения главными силами шведского флота и побережьем в Рилакс-фьорд. Прорыв увенчался полным успехом, и Змаевичу удалось проскочить во фьорд, находясь вне досягаемости корабельных орудий шведов. Вслед за ним прорвались еще 15 русских судов. Эта группа заблокировала отряд Нильса Эреншёльда, расположившийся между берегом и островом Лаккисёр, который попал в ловушку, не имея возможности выйти из фьорда.
Обеспокоенный Ваттранг приказал отряду Лилье вернуться к главным силам, чтобы воспрепятствовать дальнейшим прорывам русских, но это не помогло. Напротив, теперь ничто не угрожало основным силам русского флота, который 7 августа во главе с Петром I и Апраксиным прошёл свободным, после отхода Лилье, прибрежным фарватером в Рилакс-фьорд.
В 14 часов авангард русских судов предпринял первую атаку вытянувшихся в линию шведских судов отряда Эреншёльда. Однако, несмотря на малочисленность последних, их огневая мощь была весьма внушительной – 106 орудий, установленных в основном на шести больших галерах. Две русские атаки были отбиты, но затем Пётр бросил в бой основные силы, приказав атаковать два фланговых судна: после жестокого боя на палубах русские их захватили. Остальные шведские корабли фактически оказались в окружении: позади них был берег, а с фронта и флангов атаковали русские. Один за другим они брались на абордаж и сдавались. Вскоре шведские флаги были спущены на всех судах, кроме флагмана «Элефанта». Несмотря на явный проигрыш битвы, Эреншёльд был не намерен сдаваться. Пушки прама буквально в упор расстреливали экипажи русских галер, шедших на абордаж.
«Абордирование так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами и картечами, но духом пороховым от пушек разорваны», — записал в своём походном журнале Пётр I.
Наконец, на палубу шведского флагмана, на котором бушевал пожар от попаданий наших пушек, стали перескакивать русские солдаты. Закипел жестокий бой. Столпотворение было таким, что многие сражающиеся, тесня друг друга, падали в море или были затоптаны, не устояв на скользкой от крови палубе. Вся эта апокалиптическая картина озарялась сполохами пламени, пожиравшего матчи и снасти фрегата.
В конце концов, не выдержав бездействия, на палубу «Элефанта» устремился сам Пётр I во главе солдат Преображенского полка. Вскоре последние защитники корабля были оттеснены к корме. Не желая сдаваться врагу, израненный Эреншёльд попытался броситься за борт, но его схватил один из русских офицеров. К 16 часам всё было кончено, и оставшиеся в живых шведы прекратили сопротивление. Русские победили. Узнав об этом, адмирал Ваттранг приказал главным силам шведского флота сняться с якоря и взять курс на Стокгольм. А Петра I ожидало триумфальное возвращение в Санкт-Петербург.
Завершение кампании
Впрочем, это произошло не сразу. Первым делом следовало дать отдых людям и отремонтировать свои и захваченные шведские суда. Погибших в сражении русских и шведов похоронили в братской могиле на одном из островков Рилакс-фьорда.
Потери шведов в Гангутской битве составили 361 человек убитыми и 580 пленными (из них 350-ранеными), включая Эреншёльда. Также были захвачены все десять их кораблей. Русские потеряли 127 человек убитыми и 342 ранеными. Ни одно из русских судов, по официальным данным того времени, уничтожено не было.
А спустя пару дней справили триумф в честь победы. Русские суда и плененные шведские корабли выстроились полукругом, в центре которого друг против друга встали «Святая Наталья» и «Элефант», после чего был произведён артиллерийский и ружейный салют. Затем начался праздничный пир, для которого на каждом корабле были накрыты столы.
Отпраздновав, Пётр I направил в Петербург офицера с победной «Гангутской реляцией». Но возвращаться в Петербург царь не спешил, и, отправив захваченные шведские корабли под охраной в Гельсингфорс, решил сопроводить флот в Або, где были высажены находившиеся на судах солдаты и выгружены припасы, после чего Пётр вместе с Апраксиным направился к Аландским островам, гарнизон которых сдался без единого выстрела при приближении русского галерного флота.
Это стало одним из следствий Гангутской победы, известие о которой породило настоящую панику в Стокгольме, где в спешном порядке стали создавать отряды самообороны для защиты столицы от русского десанта.
Не рассчитывая на помощь шведского флота, покинул северную Финляндию и отряд генерала Карла Армфельдта. Таким образом, к зиме 1714 года территория Суоми полностью оказалась под контролем русских.
В итоге, кампания 1714 года оказалась крайне удачной для России, и основную роль в этом сыграла победа при Гангуте.
Теперь Пётр I мог вернуться домой. Вскоре вслед за ним в столицу отбыл и генерал-адмирал Фёдор Апраксин, передавший командование войсками в Финляндии генералу Михаилу Голицыну.
Триумфальное возвращение
Возвращение Петра Первого в столицу было поистине триумфальным. 9 сентября в Неву вошли три позолоченные галеры, разукрашенные флагами, за которыми плыли все десять плененных шведских кораблей. Эту водную процессию замыкала «Святая Наталья», на которой стоял сам царь.
Их приветствовали салютом орудия Петропавловской крепости и пушки, установленные у Адмиралтейства. Корабли салютовали в ответ. На главной в то время в Петербурге Троицкой площади соорудили триумфальную арку, через которую прошли солдаты, матросы и офицеры, принимавшие участие в Гангутском сражении, а также плененные шведы. На арке был изображён орел, сидящий верхом на слоне, что символизировало победу русских над шведами (название шведского флагмана «Элефант» переводится как «слон»).
Затем победители и побежденные вместе с Петром I промаршировали по Невскому проспекту, после чего победители доставили захваченные шведские знамена в Петропавловский собор, где был отслужен благодарственный молебен. Далее царь проследовал в Сенат, где подал князю-кесарю Фёдору Ромодановскому рапорт о Гангутской победе.
По завершении празднеств в столице Пётр I издал указ, которым 27 июля (7 августа по новому стилю) учреждалось ежегодное празднование дня победы в Гангутском сражении. Эта дата отмечалась на протяжении последующих двух столетий, вплоть до 1917 года. А в 1995 году, согласно принятому федеральному закону, победа в Гангутском сражении стала официальным Днём воинской славы России, который отмечается на два дня позже его даты по новому стилю — 9 августа.
Игорь ЧЕРЕВКО
