Накануне новогодних каникул был объявлен конкурс на выполнение работ по реставрации фасадов дома Бутурлиной, расположенного на улице Чайковского, 10. История этого дворца «а ля Растрелли» хранит множество загадок.
Фасады за 160 миллионов
Речь идёт о реставрации и ремонте лицевого фасада, брандмауэра и правого дворового фасада объекта культурного наследия регионального значения «Бывший дом Бутурлиной». Начальная максимальная сумма контракта составляет 160,2 миллиона рублей, заявки принимаются до 28 января 2022 года.
Это первый конкурс в рамках программы реставрации фасадов объектов культурного наследия — многоквартирных домов, обладающих сложной архитектурной отделкой, реализация которой начинается в 2022-м. В прошлом году проведено обследование и разработана документация (за 137 миллионов рублей) по 56 таким объектам.
Кстати
Постановлением правительства Северной столицы России от 30 декабря 2019 года утверждён перечень 255 объектов культурного наследия со сложными фасадами, которые будут отреставрированы за 10 лет по подпрограмме «Наследие» госпрограммы «Развитие сферы культуры в Санкт-Петербурге». На её реализацию планируется в ближайшие три года направить 4,5 миллиарда рублей.
То обстоятельство, что «первым пошёл» дом Бутурлиной, не удивляет, поскольку это здание неизменно привлекает к себе внимание петербуржцев и туристов своим дворцовым видом, хотя является всего лишь многоквартирным жильём.
От бомбардира до кассира
Первым владельцем этого земельного участка на 2-й Артиллерийской улице (впоследствии — Сергиевской) был майор лейб-гвардии Преображенского полка Василий Корчмин (инженер-фортификатор, конструктор новых систем вооружения, фейерверкер и предприниматель), который в первые годы существования Петербурга командовал батареей, расположенной на стрелке Васильевского острова. Именно ему Пётр I адресовал записки «Василию на острову», что якобы и обусловило появление этого топонима на карте столицы Российской империи.
Кстати
Расположение его жилища близ Литейного двора, где в те времена изготавливали и хранили артиллерийские орудия, вполне объяснимо.
В начале 30-х годов XVIII века (а Корчмин умер в 1729-м) хозяином участка стал помощник камер-цалмейстера (то есть кассира, выдававшего жалование придворным) Михаил Бердин. При нём здесь появился одноэтажный деревянный усадебный дом со службами, которым позднее владело семейство Вындомских. Это строение, сдававшееся внаём, вполне благополучно просуществовало до середины XIX века, пережив, наверное, некоторые переделки, расширения и текущий ремонт.
В 1844 году этот земельный участок с усадьбой, как формулируется в исторических источниках, «перешёл» во владение Елизаветы Михайловны Бутурлиной (1805-1859). То есть неизвестно, купила ли она эту собственность, или так с ней расплатились по долгам. Впрочем, это не так уж и важно.
Удачливый жених и коррупционер
Елизавета была старшей дочерью сенатора, курского, а позднее волынского губернатора Михаила Ивановича Комбурлея (1761-1821), оставившего ей и её единственной сестре Екатерине огромное состояние, нажитое, правда, сомнительными способами.
Происходивший из семьи грека-откупщика, владевшего землями в Новороссии, он, тем не менее, служил в гусарских полках, участвовал в штурме Очакова, при Павле I пожалован в камергеры и назначен губернатором в Курск.
Кстати
В этой должности он пробыл недолго: кто-то на него пожаловался в Петербург, и своенравный император обращению внял, но из столицы Комбурлея о предстоящей опале предупредили. Находчивый отставной штаб-ротмистр посватался к дочери местного богатея Анне Кондратьевой, получил согласие на брак и приданое в 8000 крепостных, несколько десятков тысяч десятин земли, включая огромное имение Хотень в Харьковской губернии, где построил дворец по проекту Джакомо Кваренги.
На «госслужбу» он вернулся уже при новом императоре Александре I, благодаря сановным связям в Петербурге и протекции фаворитки царя Марии Нарышкиной Комбурлей даже «баллотировался» на должность московского градоначальника. Но в итоге он получил чин тайного советника, а несколько позднее был назначен волынским губернатором (внушительных размеров историческая область на территории нынешних Украины, Польши и Белоруссии со столицей в Житомире).
В этой должности он состоял девять лет, в том числе и весь период Отечественной войны 1812-1814 годов. Но, как теперь говорят, не смог «выстроить отношения с местными элитами». Жалобы на его «лихоимство» сыпались в Петербург постоянно. В результате в 1815-м последовала отставка, расследованием долго-долго занимались разные комиссии и Сенат, в котором Комбурлей состоял с 1811 года. Всё это закончилось не осуждением, а смертью бывшего гусара в 1821 году.
Военный историк женился на приданом?
Вдова коррупционера поселилась в Петербурге на Почтамтской улице. Старшую дочь Елизавету она в 1824 году выдала замуж за генерал-майора Дмитрия Петровича Бутурлина (1790-1849) — представителя боковой ветви боярского рода, ведущего свою историю со времён Александра Невского. Молодые жили в одном доме с матушкой/тёщей.
На устраивавшихся здесь балах бывал и Александр Сергеевич Пушкин с супругой. На одном из этих раутов зимой 1835/36 года десятилетний сын хозяев дома Пётр, влюблённый в Наталью Николаевну, краснея и заикаясь, пытался объясниться с ней, «пока его не увели спать».
О собственности Комбурлеев или Бутурлиных на строения, расположенные на Почтамтской улице, информации в открытых источниках нет. Как возможные варианты их проживания фигурируют дома №11 и 12.
Кстати
Дмитрий Бутурлин в 1808 году поступил корнетом в Ахтырский гусарский полк, до 1819-го прошёл все чины до полковника включительно, в Отечественную войну 1812-го в составе Кавалергардского полка участвовал в сражениях при Тарутине, Малоярославце и др. вплоть до вступления в Париж. Служил флигель-адъютантом Александра I (1817). В 1826-м переведён в Генеральный штаб на должность генерал-квартирмейстера. В 1833 году назначен сенатором, а в 1840-м — членом Государственного совета. С 1843-го — директор Императорской публичной библиотеки, с 1848-го — председатель Комитета для высшего надзора за духом и направлением печатаемых в России произведений. Автор фундаментальных исторических трудов об Отечественной войне 1812 года и эпохе Великой смуты (написаны на французском языке, переведены на русский, как уникальное фактологическое собрание актуальны и востребованы до сих пор).
В истории старинных петербургских домов самое интересное — судьбы, нравы, наследие тех людей, которые с ними связаны. Поэтому волей-неволей биографические отступления от рассказа о том или ином строении получаются пространными. Но вот мы всё же добрались до заказчицы «дворца на Сергиевской».
«Квартирный» дворец для светской львицы
Елизавета Михайловна Бутурлина была одной из светских львиц в царствование Николая I и, по свидетельству современников, пользовалась благосклонностью императора, в том числе — и в романтическом смысле слова.
Считалось, что успешная карьера её мужа на гражданском поприще в значительной степени связана с положением жены при дворе. Бутурлина блистала на балах, «на которые он не пускал её без себя, а его не приглашали, как отставного» (Пётр Вяземский). В 1842-м дочь коррупционера удостоили ордена Святой Екатерины, а в 1854-м (за год до смерти Николая I) она была пожалована в статс-дамы.
В 1857 году по её заказу и по проекту известного петербургского архитектора Гаральда Юлиуса Боссе (Гаральд Андреевич или Эрнестович) начинается строительство дома на Сергиевской улице в стиле необарокко. В ряде источников говорится, что этот дворец изначально планировался как доходный дом с квартирами «элит-класса», но есть основания в этом усомниться.
Во-первых, судя по имеющимся данным, у Бутурлиных-Комбурлеев не было собственного дома в Петербурге. При этом Анне Андреевне, матери Елизаветы Михайловны, в 1857 году исполнилось 74, а самой генеральской вдове — 52 года. При их богатстве это довольно странно, не пора ли исправить положение?
Во-вторых, старшая дочь Бутурлиных Анна в 1851 году вышла замуж за графа Павла Сергеевича Строганова. И как раз в 1857-м на принадлежащем им земельном участке (Сергиевская улица, 11, что на углу с Моховой, то есть напротив интересующего нас дома) семейная пара начала строить для себя двухэтажный особняк.
В-третьих, спроектированный Боссе дом, конечно же, категорически не выглядит как доходный. Для такового все эти «прибамбасы» в стиле елизаветинского барокко — терраса, балконы, парадные ворота во двор, украшенные гербом владельцев, etc. — совершенно не нужны.
Возможно, что помещения особняка были спланированы как несколько отдельных покоев (квартир), предназначенных для пожилых женщин, сына Бутурлиных Петра, дослужившегося до чина полковника лейб-гвардии Конного полка, размещения коллекции произведений искусства и библиотеки. Более поздние планы здания тоже не свидетельствуют в пользу сугубо квартирного использования.
Но это всё лишь версии. Дело в том, что владелица дома Елизавета Михайловна Бутурлина скончалась за год до окончания его строительства — в июле 1859 года в Париже от рака груди. Кому по наследству достался дворец на Сергиевской, неизвестно, но, скорее всего, он был немедленно продан.
Кстати
Есть данные, что в 1868 году в этом доме снимал «комнату» отставной генерал-лейтенант Василий Корвин-Круковский — отец математика Софьи Ковалевской. Якобы и она жила здесь до отъезда в том же году за границу (после заключения фиктивного брака). Но вряд ли семья занимала в доме Бутурлиной какую-то квартиру «элит-класса». Скорее речь может идти о жилье в одном из дворовых флигелей.
К тому же, согласно ряду источников, уже с 1860-го, то есть практически сразу после «ввода в эксплуатацию», дом (полностью или частично) арендовало посольство Австрийской империи.
Возможно, что здание ещё в процессе строительства приглянулось дипломатам, и, когда хозяйка отправилась с мир иной, они договорились с наследниками о грядущей аренде, из-за чего на стадии отделочных работ могла быть частично изменена планировка помещений. В принципе, для размещения посольства нужны и парадные залы для приёмов, и апартаменты (квартиры) для сотрудников дипломатического представительства. Но это тоже лишь версия.
Миссия «недружественной нам страны»
Здание было выкуплено в собственность посольством Австро-Венгрии, по некоторым данным, в 1896 году у Анны Оболенской (дочери государственного секретаря Александра Половцова и жены князя Александра Оболенского — будущего сенатора и члена Государственного совета). Но в справочнике «Весь Петербург» за 1897-й владелицей дома значится Надежда Михайловна Половцова (жена госсекретаря, внебрачная дочь великого князя Михаила Павловича и воспитанница барона Aлександра Штиглица — баснословно богатого банкира, основавшего училище технического рисования, ныне это Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица).
Кстати
Как в течение 30 лет менялись (если менялись) владельцы здания, информации нет, но вполне вероятно, что дом Бутурлиной ещё в 1860-м приобрёл Штиглиц. Именно тогда он ликвидировал все свои частные банкирские дела, то есть вопрос о вложении средств был для него весьма актуален.
После приобретения здания посольством оно было отремонтировано и частично переоформлено дизайнерской фирмой Bauqué&Pio, но, судя по всему, не слишком значительно. Сохранились фотографии парадных интерьеров резиденции, относящиеся к 1897 году и началу ХХ века. Здесь было красиво. Но всё изменилось в 1914-м с началом Первой мировой войны.
Здесь стоит отметить, что отношения России и Австрии (Австро-Венгрии) на протяжении второй половины XIX и в начале ХХ века не отличались дружественностью и взаимным доверием. Всё началось с подавления Венгерского восстания 1848-1849 года. Направленный для этого Николаем I экспедиционный корпус численностью свыше 100 тысяч человек внёс решающий вклад в спасение монархии Габсбургов. За это российского императора стали именовать «жандармом Европы». А «благодарность» австрийцев оказалась своеобразной.
Австро-Венгрия «играла» против России и в ходе Крымской войны 1853-1856 годов, и при заключении мира по итогам Русско-турецкой войны 1877-1878 годов, а в Первую мировую войну 1914-1918 годов вообще была нашим открытым врагом.
Погром, бомба и коммуналки
В связи с началом Первой мировой в Санкт-Петербурге, который стал в те дни Петроградом, произошли антинемецкие погромы. Нападению толпы (впрочем, вполне организованному и контролируемому) подверглось здание посольства Германской империи на Исаакиевской площади. Аналогичное «происшествие» случилось и с представительством Австро-Венгрии на Сергиевской улице.
В ряде источников утверждается, что разъярённая толпа закидала здание камнями и подожгла, а прибывшие пожарные «лишь следили, чтобы огонь не перекинулся на соседние строения». В действительности, о чём свидетельствуют фотографии этого и более позднего времени, здание существенно не пострадало. Судя по всему, частично были выбиты стёкла в окнах, расположенных на главном фасаде. Возможно, что через них бросили пару-тройку бутылок с зажигательной смесью, но возникшее из-за этого возгорание было локальным, и его ликвидировали сами сотрудники дипмиссии.
Кстати
На фотографии 1915 года видно, что все окна дома Бутурлиной со стороны Сергиевской улицы закрыты деревянными щитами, никаких следов пожара нет, а над входом в здание развевается флаг с поперечным крестом. По чёрно-белому изображению трудно определить его государственную принадлежность, но скорее всего это штандарт Дании или Швеции, которые в ходе Первой мировой войны сохраняли нейтралитет. Видимо, одна из этих стран представляла тогда интересы Австро-Венгрии и её граждан на территории России.
После октябрьского переворота 1917 года в доме Бутурлиной разместили Совет австро-венгерских солдатских депутатов, созданный из военнопленных. В ряде источников горестно сообщается, что новые обитатели топили печи посольской мебелью.
Понятно, что в те годы многое из убранства особняка было разграблено или использовано на дрова, но на нескольких сохранившихся в архиве фото 1928 года представлены некоторые предметы мебели и хрустальные люстры, узнаваемые по дореволюционным изображениям.
Кстати
Эти фотографии похожи на часть своеобразного каталога продаж. Возможно, что был устроен аукцион оставшихся предметов убранства дворца перед тем, как превратить его в жилой дом с многочисленными коммунальными квартирами. Это как раз и случилось в конце 20-х годов ХХ века.
Во время Великой Отечественной войны центральную часть здания разрушила авиабомба. То есть подлинными на сегодня являются только боковые ризалиты и дворовые флигели дворца. Восстановительные работы проведены в конце 40-х годов ХХ века, после чего здание продолжает свою жизнь в качестве многоквартирного жилого дома. Из уникальных интерьеров дворца до наших дней в целости ничего не сохранилось.
Игорь Теплов
Использованы фотографии с официального сайта правительства Санкт-Петербурга и портала citywalls.ru.
