Объектом культурного наследия регионального значения давеча стал дом №37 по 6-й линии Васильевского острова, построенный архитектором, происходящим из семьи мебельщиков Мельцеров. Для себя или для жены? Сам проектировал или брат?
Здание, сооружённое в 1909-1910 годах в стиле модерн, включено в единый реестр как объект наследия регионального значения распоряжением председателя петербургского комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры в минувшем июле.
В официальном сообщении по этому поводу утверждается, что дом построен «по проекту архитектора Эрнеста Фёдоровича Мельцера для своей супруги Софии Христиановны». Правда, в справочниках «Весь Петербург» в качестве владельца фигурирует и сам проектировщик, так что устоявшееся среди жителей Васильевского острова название «мельцеровский дом» наилучшим образом снимает любые формальности.
«Лицевой фасад дома украшают барельефы с изображением танцующих девушек, рельефы с изображением воинской арматуры. Воротный проезд со стороны дворового фасада декорирован лепным десюдепортом с барельефом с изображением античных всадников, также барельефами с всадниками декорированы стены в вестибюле лестницы ЛК-1. Эти элементы придают облику здания особую торжественность и парадность», — говорится в пресс-релизе КГИОП.
Ничего не сказано про оригинальность декоративных украшений. Скорее всего, эти и другие элементы лепнины фасада (как и в большинстве старинных петербургских домов) изготовлены по типовым образцам из каталогов начала ХХ века. Таковых было много. Вариантов в них предлагалось огромное количество, то есть речь идёт фактически о «ширпотребе». Другое дело, что их воплощений до наших дней сохранилось сравнительно мало, поэтому и ценность уцелевших не вызывает сомнений.
Автор проекта дома (он же вроде бы его хозяин), несомненно, пользовался такими каталогами. Более того, имел непосредственное отношение к их составлению. Это касается и декоративных элементов, и типовых зданий.
Эрнест Фёдорович (Фридрихович) Мельцер (1868-1922) был вторым сыном знаменитого мебельного фабриканта. Окончил Николаевский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище, а затем и Николаевскую инженерную академию (размещалась в Михайловском замке, который из-за этого и получил своё второе название — Инженерный), в которой позднее преподавал. Дослужился до звания полковника. За время службы удостоен орденов Св. Станислава 3-й и 2-й степеней, Св. Анны 3-й и 2-й степеней, Св. Владимира 4-й и 3-й степеней.
Занимался, помимо прочего, проектированием больничных сооружений для изоляции заразных пациентов. Автор ряда трудов по этой тематике и проекта названного его именем лазаретного бокса, предназначенного для размещения в лечебных учреждениях инфекционных больных с полной невозможностью их контакта с другими пациентами и попадания воздуха из такого бокса в другие помещения. Эти разработки Эрнеста Мельцера используются и поныне.
Построенные им немногочисленные здания сплошь имеют утилитарно-промышленный характер (в том числе и корпуса фамильной мебельной фабрики на участке между набережной Карповки, Каменноостровским проспектом и нынешней улицей Профессора Попова). И только доходный дом на 6-й линии Васильевского острова имеет украшенный фасад и интерьеры. В связи с этим есть сильные подозрения, что к проектированию этого здания «приложил руку» старший брат Эрнеста — выдающийся архитектор начала ХХ века Роман Мельцер.
Здесь уместно кратко рассказать об этой мебельно-архитектурной династии, хотя, конечно, тема заслуживает полноценного исторического исследования.
По имеющимся данным, подданный Пруссии и «каретных дел мастер» Фёдор Андреевич (Фридрих Иоганн) Мельцер (1831-1922) прибыл в Петербург где-то на рубеже 50-60-х годов XIX века. Про его успехи на поприще производства конных экипажей ничего неизвестно, но в середине 1860-х он работает в компании тоже немца Николая Фёдоровича (Николауса Франца) Штанге (1819-1902), которая специализировалась на производстве осветительных приборов и бронзовом литье. Затем у фирмы возникает интерес к производству мебели, и у наследников умершего владельца покупается (вместе с невыполненными заказами, в том числе и представителей императорского дома) «профильная» фабрика. Её и возглавил Мельцер-старший.
В 1875-м мебельное производство Штанге выделяется в самостоятельную компанию — Товарищество «Ө. Мельцер и К°», а в 1882-м Фёдор Андреевич выкупает долю своего компаньона и становится единоличным хозяином фирмы «имени себя», которую в 1894-м он якобы передал жене и детям.
В деле были задействованы три родных сына и один приёмный. О последнем — Иване Трофимове-Мельцере — информации мало. В компании он заведовал, будучи инженером-электриком, производством осветительных приборов. О младшем сыне Эрнесте уже рассказано выше. Средний сын — коммерции советник Фридрих (Фёдор Фёдорович) Мельцер (1861-1945) занимался, судя по всему, управленческими делами семейной фирмы (после 1917 года эмигрировал, создал за границей мебельную фабрику, но особого успеха не достиг). Но самым известным и талантливым был старший сын бывшего каретника — Роберт.
Роберт Фридрих (Роман Фёдорович) Мельцер (1860-1943) в 13-летнем возрасте поступил в коммерческое училище, после его окончания продолжил обучение в Академии художеств. В 1888-м получил звание классного художника первой степени по архитектуре. В царствование Николая II фактически был личным архитектором императора и его семьи, оформив для них личные апартаменты в петербургском Зимнем, царскосельском Александровском, крымском Ливадийском дворцах и на Нижней даче в Петергофе. По его проектам построены здание Ортопедического института в Александровском парке, особняк великого князя Михаила Александровича на Английской набережной и ещё несколько сооружений в городе на Неве и его окрестностях.
Особенностью архитектурного стиля Мельцера специалисты называют облицовку фасадов, достаточно лаконично оформленных декоративными элементами в духе модерна и неоклассицизма, светлой глазурованной плиткой («кабанчиком»). В семейной фирме, которая и изготавливала практически все предметы меблировки проектированных им интерьеров, заведовал рисовальным отделением, то есть был художественным руководителем или, как теперь говорят, арт-директором. То есть без его одобрения в производство не поступал ни один эскиз изделия — как типового, рассчитанного на тиражное изготовление, так и эксклюзивного, предназначенного для реализации конкретного проекта.
После 1917 года Роман Мельцер покинул Россию, несколько лет жил в Германии, оттуда в 1921-м перебрался в США. В честь выдающегося архитектора в 2020-м в Петербурге сквер на углу Большого Сампсониевского проспекта и Нобельского переулка получил наименование «Мельцеровский».
Чтобы история мебельной империи Мельцеров не выглядела слишком «рафинадно», упомянем о двух связанных с её деятельностью скандалах.
Во-первых, ещё при Мельцере-старшем его фабрика выполнила заказ для меблировки Аничкова дворца — петербургской резиденции Александра III и его семьи, но обнаружилось, что за одну работу счёт был выставлен дважды (то ли намеренно, то ли по ошибке). Император якобы очень рассердился и запретил министерству двора пользоваться услугами этой фирмы.
Во-вторых, когда в марте 1907 года в зале заседаний Государственной думы в Таврическом дворце обвалился потолок, выяснилось, что фирма Мельцеров, которой были заказаны кресла и пюпитры для размещения депутатов (554 места), изготовила их не из дуба, как значилось в контракте, а из дешёвых сортов древесины с оклейкой дубовым шпоном. То есть казна заплатила в пять раз больше реальной цены. Пришлось компании всё переделывать за свой счёт.
Кстати
В зале заседаний Таврического дворца каждому депутату предназначалось обитое козьей кожей кресло с откидным пюпитром. Фирму Мельцеров заказчики попросили не оснащать эти столики-полки углублениями для чернильниц (как школьные парты): «А то будут ими бросаться». Народных избранников обязали использовать для записей карандаши. Но практика заседаний показала, что неугодных ораторов прекрасно можно изгонять с трибуны, хлопая и громыхая этими самыми пюпитрами.
На фасаде дома №37 на 6-й линии Васильевского острова установлено две мемориальные доски. Первая посвящена Павлу Дмитриевичу Кузьминскому (1840-1900) — русскому инженеру, изобретателю газовой турбины, который снимал квартиру в здании, которое здесь находилось до постройки «доходной недвижимости» Мельцеров.
Вторая мемориальная доска посвящена выдающемуся скульптору Всеволоду Лишеву, который жил именно в этом доме с 1917 года и вплоть до своей кончины в 1960-м.
Всеволод Всеволодович Лишев (1877-1960), народный художник СССР, академик, лауреат Сталинской премии. Родился в Петербурге в семье военного инженера. Закончил кадетский корпус и Павловское военное училище, в офицерском чине служил до 1906 года, когда неожиданно подал в отставку и поступил на скульптурное отделение Императорской Академии художеств. Всю творческую жизнь придерживался строгого реализма, поэтому вполне успешно вписался и в реализм социалистический. Из его дореволюционных работ стоит отметить памятник Петру I «Державный основатель “Арсенала”» (открыт в 1914-м, демонтирован в 1918-м).
Во время Великой Отечественной войны оставался в блокадном Ленинграде и выполнил серию скульптур, посвящённых героическим защитникам и жителям осаждённого города. Лишевым выполнены памятники академику Ивану Павлову в Колтушах, Николаю Чернышевскому на Московском проспекте, Александру Грибоедову на Семёновском плацу (Пионерская площадь), Константину Ушинскому на набережной Мойки перед главным зданием педагогического института и др.
«Мельцеровский» дом на 6-й линии Васильевского острова поныне остаётся жилым, многоквартирным, сохранившим много интересных деталей художественного оформления интерьеров.
Игорь Теплов
Использованы фотоматериалы сайтов КГИОП и www.citywalls.ru
