Оперу Джоаккино Россини «Севильский цирюльник» знают все. Даже те, кто равнодушен к опере. Кто не слышал мелодию из увертюры к спектаклю? А строчка из арии Фигаро «Фигаро здесь, Фигаро там» давно превратилось в крылатое изречение. Нет лучше решения, чем провести субботний вечер в атмосфере итальянской оперной буффонады. Бессмертный «Севильский цирюльник» будет в очередной раз представлен публике 24 февраля на второй сцене Мариинского театра.
«Россини умеет развлечь уже самой музыкой, без слов. Достаточно вспомнить увертюру, восхитительную и поистине опьяняющую. В ней есть дионисийский восторг, не подвластный рассудку, но целебный, это как бы пляска веселого духа, освободившегося от робости. Россини использует оркестр для усиления вокального комизма. Сами инструменты оказываются персонажами, как и певцы на сцене: они тоже ведут диалог, чванятся, дразнят и преследуют друг друга, бранятся и мирятся, и их волнение постепенно все нарастает», – делится своими впечатлениями о шедевре Джоаккино Россини историк оперы Густаво Маркези.
Любопытно, что увертюру к «Севильскому цирюльнику» Россини взял из другой оперы, «Аурельяно в Пальмире», написанной в 1813 году. Итальянский музыковед Джино Ронкалья отмечает, что в «Севильском цирюльнике» «оркестр совершает чудо». По его словам, в этой опере мы видим «не более или менее колоритные фигуры, но живых существ, обрисованных мощными мазками, ярчайшими красками, четко очерченных и полных столь блистательного и неиссякаемого веселья, словно в них вселилась тысяча бесенят. Для придания персонажам еще большей пластической завершенности, с очень удачным вокальным рисунком сочетается рисунок оркестра, его живые узоры, удивительный комизм… В этом новом вокально-симфоническом организме вокальная часть пропитана оркестровой, и обе части составляют неделимое единство».
И вот что ещё любопытно. Изначально опера называлась иначе – «Альмавива, или Тщетная предосторожность». С такой афишей она была поставлена в римском театре «Арджентина», чтобы отличить её от популярной оперы Джованни Паизиелло «Севильский цирюльник», написанной за тридцать лет до появления на свет шедевра Россини. Правда, премьера россиниевского произведения по мотивам комедии Пьера Огюста Карона де Бомарше 20 февраля 1816 года провалилась. Квакеры, подстрекаемые, по слухам, самим 75-летним Паизиелло, срывали спектакль, громко кашляя. Дело дошло до того, что Россини, который сам дирижировал оркестром, тайно покинул театр. Но последующие показы проходили всё успешнее и успешнее. Что касается Паизелло, то он умер через три месяца после премьеры «Альмавивы, или Тщетной предосторожности» и не узнал, что творение Россини в итоге затмило его «Севильского цирюльника».
В Мариинском театре с 2014 года «Севильский цирюльник» идёт в постановке Алена Маратра. Режиссёр сделал зрителей/слушателей полноценными участниками спектакля. «Действие этой динамичной постановки разыгрывается не только и не столько на сцене: артисты спускаются в зал и активно взаимодействуют с аудиторией. Зрительские ложи украшены цветами, вместо нагромождения декораций – голубое небо и белоснежные драпировки, зато костюмы невероятно красочные и разнообразные. Главным сюрпризом и кульминацией спектакля становится появление огромных ростовых кукол: это и гости маскарада, и подвыпившие офицеры, приснившиеся Бартоло. Яркая и весёлая, постановка Маратра пронизана духом Россини, который работал так же, как жил – преодолевая все трудности блестящим юмором и добрым сердцем», – рассказывает музыковед Надежда Кулыгина. Александр Сергеевич Пушкин сравнивал музыку Россини с брызгами шампанского. А что ещё нужно, чтобы хорошо провести субботний вечер?
24 февраля «Севильский цирюльник» дважды будет представлен публике.
Начало спектакле в 13:00 и 18:30.
Подготовил Дмитрий Жвания
