С Павлом Кухмировым (он же Раста, он же Шекспир), моим давним товарищем и соратником, мы очень похожи, похожи и синхронизированы наши судьбы, одинаковые события которых порой расходились хронологически из-за разницы в возрасте, а чаще сходились в одной точке.
Мы с интервалом в восемь лет родились в благословенном Ростове-на-Дону. С таким же интервалом учились на гуманитарных факультетах ведущих вузов города, у одних педагогов. В конце нулевых-начале 2010-х мы познакомились, тогда ещё заочно, в национал-патриотическом сегменте Живого журнала, где Павел был одним из ведущих идеологов и авторов, писавших о важнейших вопросах нашего прошлого, настоящего и будущего. Среди них выделялся вопрос этнической мафии и этнического беспредела, увы, актуальный до сих пор. Оба горячо поддерживали Русскую Весну, а в 2016-2017 годах участвовали в замечательной инициативе Андрея Пургина «Юг России», призванной соединить Донбасс и Новороссию со всей Россией в рамках идеи Большого Русского Юга от Одессы до Воронежа и Волгограда. Писали и пишем для одних изданий, в которые приводили и рекомендовали друг друга.
Так же, как родились и учились в одном городе, мы с Пашей с восьмилетним интервалом пришли не просто к горячей поддержке Донбасса, а к борьбе за него с оружием в руках: он в 2014-м, я, тогда ещё окончательно не созрев, в 2022-м. И о его личной войне в войне донбасской – только что вышедшая книга «Республика надежды».
Тогда, к счастью, войну ещё можно было называть своим именем, а не спецоперацией. Во многом другом было тяжелее. Время между двумя Минскими соглашениями и сразу после второго из них. Это сейчас на людном официальном концерте на Красной площади с участием главы государства исполняют песню «Донбасс за нами и с нами Бог». Тогда же донбасско-украинская тема стала предметом вроде частого, но очень противоречивого, невнятного и бестолкового внимания российской политики, дипломатии и СМИ. Донбассцам от него легче не становилось, часто, наоборот, тяжелее.
У среднестатистического же российского обывателя складывалось впечатление примерно такое же, как сейчас от палестино-израильского или йеменского конфликта: вроде и рассказывают по телевизору, и есть условно правые и неправые, или чуть более правые и чуть более неправые, но в целом малопонятно и где-то далеко, с другим народом на другом материке. Дело самого Донбасса и поддерживающих его россиян, добровольцев, журналистов, гуманитарщиков, общественных и культурных деятелей стало делом не то что обреченным, но без понятной перспективы – как говорится, делай что должно и будь что будет.
И в этой «войне полуобречённых» Раста оказывается на самых обречённых и страшных позициях, которые заранее в штабах отдавались под списание и которые должны хотя бы на время задержать врага в случае его прорыва. Формально ни о каких прорывах речи быть не может, ведь подписаны некие мирные соглашения (или полумирные – тогда многое было «полу», да и сейчас не меньше), но в реальности они постоянно случаются, и бойцы с несколькими «калашами» и парой «граников» смотрят на застывшие в сотне метров танки, гадая, попрут ли они дальше или развернутся, подчиняясь никому не известной логике приказов. Да что там «передок» – сопровождение в черте городов машины коммунальщиков, устраняющих аварию, может оказаться смертельным приключением. Ведь ВСУшники, с радостью стреляя из пушек и просто по мирному населению, с ещё большей радостью стреляют по коммунальщикам и всем, пытающимся в обстановке хаоса и развала поддерживать хоть какой-то порядок и нормальность быта – удар по ним бьёт сразу по тысячам горожан.
Раста повествует о своей войне подробно, выпукло, выверено, сочетая спокойную документальность с литературностью и эмоциональностью. Война фиксируется беспристрастно и без прикрас, но, при бесконечном количестве полутонов и промежуточных состояний, по-настоящему ощущаемом лишь под пулями, понятно, что всё-таки есть правые и неправые, чёрное и белое.
Я бы рискнул сравнить Пашины записки с прозой Ремарка, Барбюса, Олдингтона и Хэмингуэя. Но – с поправкой. Герои этих великолепных мастеров, и те, что воевали за победителей, и те, что за проигравших, не зря названы «потерянным поколением». Они если и не сломлены, то разочарованы, считают, что всё было зря, хотя часто шли на фронт добровольцами, воодушевлённые великими патриотическими идеалами. Раста, несмотря на все ужасы и мерзости вокруг, не доходит до этой черты. Он не восклицает, подобно герою Олдингтона: «Дивная старая Англия [Россия], да поразит тебя сифилис, старая сука, ты нас отдала на съедение червям». И не только потому, что поехал в Донецк сам, добровольцем – по другим причинам у него и его сослуживцев ещё больше оснований для претензий не к России-матушке, но уж точно к её системе. И очень хотелось, чтобы так не воскликнуло и не стало потерянным большинство и даже меньшинство поколения добровольцев 2014-2022 и участников СВО. Вне зависимости от итогов спецоперации, пока ещё непонятным. Уже само по себе это – важнейшая цель.
В «Республике надежды» (название, кстати, само по себе настраивает на оптимизм) много сюжетных линий.
Человек и человек, человек и Бог, человек и животные, человек и природа, человек и оружие, человек и смерть. Он даёт читателю, даже глубоко гражданскому, возможность прочувствовать и прожить эти сюжеты, пропустить их через себя, почувствовать на своей шкуре. Но многие из них, понимаю по себе, стопроцентно понятны лишь человеку, бывавшему в таких же условиях, ситуациях и с таким же интерьером. И – слава Богу! За то мы и сражаемся, чтобы для наших людей подобные книги давали понимание сути сражения, но без стопроцентного узнавания и погружения. Поэтому – читайте, проникайтесь, живите в мире, хотя бы относительном, но понимайте, что за ваше право на мирную жизнь ежеминутно сражаются и погибают.
