Доходный дом Эйлерса на улице Рентгена (Лицейской), №4 теперь значится в реестре памятников регионального значения. Это здание — всё, что осталось от «цветочного королевства». Впрочем, есть ещё подзабытые стихи.
Объект под названием «Дом Г.Ф. Эйлерса» (улица Рентгена, 4а) распоряжением председателя петербургского комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры давеча включён в единый реестр в качестве объекта наследия регионального значения.
Правда, в списке вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность, дом фигурировал аж с 2001 года.
То обстоятельство, что процесс признания дома памятником культурного наследия хотя бы регионального значения затянулся на 22 года, выглядит несколько странным, поскольку к проектированию здания «сам Лидваль руку приложил». Но обо всём по порядку.
Герман Фридрих (Герман Фёдорович) Эйлерс (1837-1917) родился в семье писаря городского магистрата в Аурихе (Ганновер, Пруссия, Восточное Фрисландское княжество). С юности будущий «цветочный король» увлекался садоводством, учился и работал в разных питомниках, в одном из них (Химмельштос в Дрездене) летом 1860 года судьба свела молодого человека с князем Николаем Борисовичем Юсуповым-младшим (1827-1891). Богатейший русский аристократ пригласил немецкого «специалиста» заняться садом и оранжереями своего дворца на набережной Мойки в Санкт-Петербурге. Так Эйлерс оказался в столице Российской империи.
Князь вскоре охладел к «садовой затее», к тому же он был скуповат и на закупку саженцев, луковиц и т.п. выделял средства крайне неохотно. Садовник Эйлерс взялся «подрабатывать на стороне» (например, занимался пересадкой комнатных горшечных растений за 10-20 копеек). В Петербурге он женился на 26-летней вдове (вроде бы содержательнице трактира) Иоганне Вильгельмине Рейнарт, урождённой Станцлейт, и завёл полезные знакомства с немецкими же садовниками, которые работали в императорских резиденциях (в Царском Селе, Павловске, Петергофе).
В 1868-м Эйлерс вступил в Общество садоводства и во «вспомогательную кассу» для садовников и членов их семей. Контракт с Юсуповым к этому времени уже был расторгнут. Настала пора открыть своё дело.
Историю бизнеса проследим пунктирно. В 1869-м открыт первый цветочный магазин (сначала торговля саженцами, поставляемыми из-за границы) и взят в аренду принадлежавший Министерству путей сообщения участок земли между Садовой улицей и набережной Фонтанки возле дворца, прежде тоже принадлежавшего Юсуповым, но проданного ими в казну. Здесь Герман Фёдорович (уже купец второй гильдии, но пока ещё подданный Пруссии) строит 18 теплиц и оранжерей, жилые помещения, сараи и открывает магазин.
Кстати
Создавая букеты из камелий, их цветки здесь покрывались тонким слоем разогретого воска, что делало «букет от Эйлерса» почти неувядаемым. Интересно, что именно будущий «цветочный король» Петербурга взялся выращивать в своих питомниках садовые ландыши, которые быстро завоевали популярность в столице Российской империи. Точной информации нет, но возможно, что идея пасхального яйца фирмы Фаберже, изготовленное в 1898-м, навеяна флористическими композициями магазинов Эйлерса.
В 1879 году цветовод купил два земельных участка на Петербургской (ныне Петроградской) стороне возле садоводства Ивана Штегемана, построил здесь несколько оранжерей, предназначенных только для цветочных культур, а вскоре приобрёл у конкурента всё его хозяйство за 85 тысяч рублей и ещё несколько сопредельных участков. К 1888 году на обширной территории между Каменноостровским проспектом, Архиерейской (ныне Льва Толстого) и Лицейской (ныне Рентгена) улицами Эйлерс создал садоводческий питомник «Новый свет».
Всего здесь было постепенно построено и переделано 85 оранжерей и теплиц, в том числе самая высокая — пальмовая. Здесь выращивались розы (более 800 сортов), камелии, рододендроны, азалии, орхидеи (более 10 видов), пальмы, лавры, папоротники, в огромном количестве проводилась выгонка тюльпанов, гиацинтов и нарциссов.
и оранжерей Эйлерса в конце XIX века
В 1898-м Эйлерс приобрёл участок площадью 17,4 гектара на Безбородкинском (ныне Кондратьевском) проспекте. Здесь, помимо хозяйственных построек и мастерских, появились 32 теплицы, сооружённые в два ряда с общим застеклённым коридором, по которому были проложены рельсы (на вагонетках по ним вывозили из оранжерей продукцию). Водяное отопление обеспечивали восемь котлов. Непосредственно уходом за растениями занимались полсотни человек, не считая мастеровых.
Судя по всему, именно здесь предполагалось сосредоточить основные площади питомников фирмы, постепенно сокращая таковые на территории, прилегающей к Каменностровскому проспекту. Вдоль Лицейской улицы Эйлерс предполагал строить доходные дома, и включённый ныне в охранный реестр стал «пробным». Но дальше дело не пошло по независящим от заслуженного купца обстоятельствам…
Первая жена Эйлерса в 1872-м, уже через год он женится на Эмме Гезине Амалии Остертум (1851-1899). В этом браке рождаются восемь детей. В 1884 году Герман Фёдорович был награждён орденом Святого Станислава III степени, приведён к присяге на подданство России, звание Почётных граждан было присвоено всем членам семьи, за исключением старших сыновей — Германа и Гайо, которые в это время обучались в Германии и проходили там военную службу.
Кстати
Третий сын Константин, в отличие от старших братьев, тоже избравших стезю цветочного бизнеса, стал архитектором. Их младшая сестра Маргарита-Фредерика вышла замуж в 1908-м за известнейшего петербургского зодчего — академика Фёдора Лидваля. Именно вместе с ним Константин Эйлерс и спроектировал дом на улице Рентгена, №4.
Цветочная империя Эйлерсов рухнула в 1914-м после начала Первой мировой войны. Помимо прокатившихся по российским городам погромов магазинов и офисов фирм, принадлежавших немцам, рядом сенатских указов было введено «поражение в правах» для предпринимателей, являвшихся гражданами Германии или Австрии, им было «воспрещено участие в публичных торгах на имущество и заведование недвижимым имуществом в качестве поверенных и управляющих». Напомним, что два старших сына Германа Фёдоровича оставались подданными Германии. При этом и российский подданный Константин Эйлерс был сослан в Вологодскую губернию, в 1917-м ему удалось воссоединиться с семьёй и покинуть пределы России.
Старенький цветовод поселился в Териоках (нынешний Зеленогорск) на даче своего младшего сына. Он ушёл из жизни летом 1917 года, не дожив несколько месяцев до полного уничтожения дела всей своей жизни. Его похоронили на Волковском лютеранском кладбище рядом со второй женой, скончавшейся в 1899 году. Могилы не сохранились. Исследователи биографии Эйлерса подсчитали, что из 22 его внуков 11 в конце концов оказались в Германии, пятеро остались в России, шестеро обосновались в других странах…
Дом на нынешней улице Рентгена построен в 1913-1914 годах, то есть на пике успеха цветочной империи Эйлерсов. Стилистику фасада приписывают и северному модерну, и неоклассике, и даже барокко (по крайней мере, использованы некоторые его элементы — картуши, маскароны, порталы, статуи). Но в целом дом производит какое-то «букетное» впечатление, всё-таки основное семейное дело и окружение многочисленных оранжерей, видимо, сильно повлияло на архитекторов.
«Лицевые фасады полностью сохранили до наших дней своё историческое оформление. Сохранились также подлинные элементы декоративно-художественного оформления интерьеров двух парадных лестниц», — говорится в информационном сообщении КГИОП.
После 1917 года и поныне здание используется как многоквартирный жилой дом. Уже в советское время его с обеих сторон «подпёрли» строения в духе сталинского ампира. Выходящее одним из фасадов на Каменноостровский проспект расположено на месте снесённого особняка и магазина Эйлерса.
К 1914 году ему принадлежало несколько цветочных торговых точек в Санкт-Петербурге: на Литейном проспекте, 24/27, на Английской набережной, 36/2, на Каменноостровском проспекте, 23, на Большой Морской улице, 19 («Флора»), но самый известный — на Невском проспекте, 30. Если деликатес — от Елисеевых, если букет — от Эйлерса. И оба на Невском…
Букет от Эйлерса давно уже засох!..
И для меня теперь в рыдающем изгнаньи
В засушенном цветке дрожит последний вздох
Санкт-Петербургских дней, растаявших в тумане! —
вспоминал в 1923 году замечательный русский поэт Николай Агнивцев.
Игорь Теплов
Использованы фотоматериалы сайтов КГИОП, citywalls.ru, terijoki.spb.ru и справочных ресурсов Интернета
