Предстоит реставрация фасадов доходного дома на улице Достоевского, 38. Здание являет собой уникальный образец русского стиля. Оно построено архитектором Николаем Никоновым и ему же принадлежало. Сказочный терем в Петербурге — это естественно?
Судя по официальным источникам, тендер на выполнение работ по реставрации лицевого и дворовых фасадов регионального памятника «Дом Н.Н. Никонова» на улице Достоевского, 38 достался акционерному обществу «Петрос» (цена вопроса — 30 с лишним миллионов рублей).
В июне прошлого года распоряжением председателя петербургского комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры дом включён в единый государственный реестр в качестве объекта наследия регионального значения.
Здание построено в 1894 году по проекту архитектора Николая Никитича Никонова в качестве его же доходного дома и является интересным образцом подобных сооружений, «выполненных в стиле эклектики с элементами “русского стиля”».
«Богатое декоративно-художественное решение лицевого фасада, в котором угадывается индивидуальный почерк Н.Н. Никонова, отличает здание из общей исторической застройки улицы Достоевского. В декоративном оформлении фасада сочетаются классические архитектурные формы и мотивы народного древнерусского зодчества. Яркий художественный облик дома выделяется оригинальностью и разнообразием декоративных элементов в общей композиции фасада. Колоритность здания дополнена использованием полихромной поливной керамики, использовавшейся древними русскими мастерами», — говорится в сообщении КГИОП.
При этом в здании остаётся его изначальная конструктивная система и парадная лестница, включая внутреннюю отделку её и вестибюля. «Высокую ценность представляет в полной мере сохранившееся архитектурное и декоративно-художественное решение лицевого фасада». Судя по имеющейся информации, дом не пострадал во время Великой Отечественной войны и до сих пор не изменил своего функционального назначения, то есть остаётся многоквартирным жилым строением.
Помимо «объекта» на Ямской (ныне улица Достоевского) Никонов построил для себя ещё два доходных дома — на Колокольной, 11 и на Большом проспекте Петроградской стороны, 45 (со вторым фасадом на Большой Пушкарской, 35).
Они тоже сооружены в русском стиле с использованием в оформлении фасадов узорчатой керамической плитки, кокошников, «пузатых» колонн и других элементов древних теремов. Такими, во всяком случае, их поныне изображают иллюстраторы отечественных народных сказок.
Кстати
Дом на Ямской построен первым (в 1894 году), затем — на Колокольной (1899-1900) и, наконец, на Большом проспекте П.С. (1900-1901). Как же смог так обогатиться и стать владельцем нескольких доходных домов в столице Российской империи архитектор, известный на рубеже XIX-ХХ веков, ныне же прочно забытый, при этом строивший, в основном, церковные здания? Биография этого человека очень интересна и показательна для эпохи, последовавшей после отмены в России крепостного права.
Николай Никитич Никонов родился в апреле 1849 года в деревне Онофриево в Пошехонского уезда Ярославской губернии в крестьянской семье (скорее всего, крепостной). Согласно записи в метрической книге церкви села Владычня, будущий архитектор появился на свет в вотчине господина Токмачёва.
Эта семья владела несколькими имениями в Пошехонье, судя по имеющимся данным, с начала XVIII века. На момент рождения Николая Никонова владельцем земель значится Российского императорского флота капитан-лейтенант Аполлон Никитич Токмачёв. «Ярославские губернские ведомости» в 1849 году разместили объявление о дачах, предположенных к размежеванию. Там значится и деревня Онофриево (76 десятин), хозяевами участков значатся коллежская асессорша Прасолова, флота капитанша Токмачёва и др.
По некоторым данным, мальчик с детства прекрасно рисовал, какое он получил начальное образование — неизвестно (на момент отмены крепостного права, то есть в 1861 году, ему исполнилось 12 лет), но дарование якобы опекали местные священнослужители. В юношеском возрасте Никонов вроде бы работал в иконописных мастерских.
На рубеже 60-70-х годов XIX века он отправляется в Петербург. Кто составил ему протекцию, мы не знаем (вряд ли это были помещики Токмачёвы, если только «продвижению» поспособствовал кто-то из церковных иерархов). Как и на какие средства, первые годы будущий архитектор жил в столице Российской империи, тоже неизвестно.
Но каким-то образом талантливый рисовальщик и, судя по некоторым источникам, прекрасный художник-орнаменталист оказался в подмастерьях придворного архитектора Ипполита Монигетти, для которого эти качества и умения Никонова были важны.
Ипполит Антонович Монигетти (1819-1878), русский архитектор и художник, академик, действительный статский советник. Сын швейцарского строительного подрядчика, который жил и работал в Москве. После окончания тамошнего Строгановского училища поступил в Императорскую Академию художеств в Санкт-Петербурге на архитектурное отделение по классу профессора Александра Брюллова. С 1850-х в Царском Селе строит Турецкую баню, Детскую фермочку, Ламской павильон и другие парковые сооружения, а также три десятка особняков для представителей знати, в Екатерининском дворце переделывает и обновляет Парадную лестницу, Лионский зал, Турецкую комнату. В Петербурге — доходные дома, интерьеры и др. В 1871-м ему было поручено оформить салоны и каюты императорских яхт «Держава» и «Ливадия». В 1860-1866 годах создаёт комплекс построек в этом крымском имении царской семьи. В последние годы жизни тяжело болел и работал менее активно. Специалистами отмечается, что Монигетти, помимо архитектуры, усиленно занимался разработкой эскизов различных предметов интерьера для художественно-промышленных производств, «снабжая русских мастеров и фабрикантов рисунками для их изделий и сочиняя для возводимых им дворцов и церквей чертежи различной утвари, согласной с характером и стилем этих зданий».
Авторы биографических публикаций о Никонове любят характеризовать его как архитектора-самоучку, не получившего систематического образования. Это, конечно, красивая, но не выдерживающая критики версия.
В 1872 году 23-летний Николай Никитович (судя по всему, уже подмастерье Монигетти) поступает вольнослушателем в Императорскую Академию художеств. Отчислен из неё «за нерегулярное посещение классов» аж в 1881-м (то есть через девять лет). Понятно, что молодому человеку (а на момент отчисления уже 32-летнему) без явной материальной поддержки родственников или покровителей приходилось много работать, чтобы более-менее нормально жить в столице империи. И сейчас вовсе не редкость ситуация, когда уже действующий в выбранной профессии студент — отнюдь не любимчик институтского начальства, а «хвостист» и «прогульщик».
Отметим, что при отсутствии в XIX веке в России заочной и вечерней форм получения высшего образования единственным вариантом совмещать работу с учёбой и было положение вольнослушателя (посещение вуза, допущение ко всем видам учебных занятий и экзаменам, но без предоставления студенческих прав и льгот, то есть «за свой кошт»).
Кстати
Через четыре года после отчисления из Академии художеств Никонов сдал в Технико-строительном комитете Министерства внутренних дел специальный экзамен, получив таким образом разрешение самостоятельно заниматься проектированием зданий и «производить постройки». То есть опыт и знания 36-летнего архитектора сомнений не вызывали.
Уже на момент отчисления из Академии художеств (может, это и повлияло на такое решение ректора) у Никонова «на руках» было несколько очень серьёзных профессиональных «козырей».
Во-первых, как раз на рубеже 60-70-х годов XIX века Монигетти (а Никонов, судя по всему, уже работает у него в мастерской) проектирует и осуществляет интерьерные переделки в Аничковом дворце, который стал резиденцией великого князя Александра Александровича — будущего императора Александра III.
Во-вторых, в 1878-1879 годах прямо возле Александринского театра и других зданий великого Карла Росси на нынешней площади Островского строится доходный дом архитектора Николая Басина в «русском стиле». Считается, что владелец этой «коммерческой недвижимости» (сын известного художника-академиста Петра Басина, спроектировавший множество зданий в Петербурге в духе эклектики/историзма) составил схему «коробки» и планировки дома, а оформление фасадов разработал Николай Никонов (возможно участие Ивана Петрова — Ропета).
Здание расположено недалеко от Аничкова дворца и, по ряду свидетельств, очень понравился будущему Александру III. Как и работавшему поблизости в Императорской Публичной библиотеке очень и очень авторитетному художественному критику того времени (сыну известного архитектора-классициста) Владимиру Стасову.
В общем, как-то всё очень удачно сошлось в этот момент в судьбе Николая Никонова — он оказался, как теперь говорят, «в тренде» художественных вкусов и тенденций развития русского искусства, которые всячески поддерживались и культивировались в царствование Александра III, да и позднее.
Преодолев этот «перекрёсток судьбы», зодчий работал много и плодотворно вплоть до революционного 1917-го. Хотя первая самостоятельная постройка Никонова в Петербурге относится к 1886-1888 годам, то есть ещё несколько лет после оформления дома Басина и сдачи экзамена на право проектирования зданий ему пришлось, видимо, работать «на подхвате».
Кстати
Из построек Никонова очень многие не сохранились, поскольку это были, в основном, православные храмы и связанные с ними служебные сооружения. Уничтожена и первая самостоятельная работа зодчего.
На углу Забалканского (ныне Московского) проспекта и 2-й роты Измайловского полка (ныне 2-я Красноармейская улица) в 1886-1888 года по проекту Николая Никонова строится на земельном участке, пожертвованном Анастасией Ивановной Клементьевой, на средства петербургского купечества церковь во имя Иверской иконы Божией Матери и подворье Ново-Афонского Симоно-Кананитского Пантелеймоновского монастыря.
От комплекса этих зданий остались прилегавшие к храму жилые флигели подворья, а большая восьмиглавая церковь в русском стиле до неузнаваемости перестроена в советское время.
В 1890 году архитектор определён на службу при Канцелярии оберпрокурора Святейшего Синода сверх штата («содержания не получает, но назначено вознаграждение один процент за составление планов и смет и за наблюдение за работами») с низшим по Табели о рангах ином коллежского регистратора.
В 1893 году был назначен на должность епархиального архитектора, которую занимал вплоть до 1906-го, когда уволился «по собственному желанию» в чине коллежского асессора (за время службы удостоен орденов Святого Станислава и Святой Анны — оба третьей степени).
В семье Николая Никонова и его супруги Елены Васильевны (по данным справочника за 1913 год, проживали они на Бассейной, 2 — теперь это улица Некрасова, то есть не в своих доходных домах, жена архитектора значится владелицей торгового дома Husson) родились четверо детей — дочери Варвара, Зинаида, Ольга и сын Николай.
Семейство к началу ХХ века было уже очень «архитектурным». Старшая дочь Никонова была замужем за очень успешным проектировщиком Александром Фёдоровичем Барановским (1861-1921), работавшим в стиле модерн, построившим в Петербурге множество интересных доходных домов, в том числе и собственный на Ямской улице на соседнем с тестем земельном участке.
Кстати
В открытых источниках информации нигде не обозначена степень родства Александра Фёдоровича с Гавриилом Васильевичем Барановским (1860-1920) — «архитектором купцов Елисеевых», построившим для них, в том числе, и знаменитое здание на Невском проспекте для магазина, ресторана и театра.
Определённо известно, что Гавриил Барановский и семейство Никоновых соседствовали в дачных Келломяках (нынешнее Комарово). «Елисеевский» архитектор построил себе здесь фешенебельную виллу «Арфа», которую продал в 1917-м, затем жил в доме поменьше, где и скончался. Несколько лет назад на местном кладбище поставили кенотаф в память о зодчем, могила которого не сохранилась. А Никоновы владели в Келломяках тремя участками, один из которых в советское время был предоставлен народному артисту СССР Николаю Константиновичу Черкасову.
Сын Николая Никитича — тоже Николай — продолжил династию, стал гражданским инженером, в адресной книге «Весь Петроград» за 1917 год он значится архитектором приютов в память цесаревича Георгия Александровича. Он значится соавтором отца в нескольких поздних постройках, но и самостоятельно успел до 1917 года спроектировать несколько домов в Петербурге. Был женат на Анне Ильиничне в девичестве Галкиной, есть данные о рождении у них сына Ильи в 1909-м и дочери Зои в 1915-м.
Уже после его отставки с должности епархиального архитектора по проектам Никонова-старшего построены, например, башни, южные ворота, келейный и хозяйственный корпуса в Староладожском Николаевском монастыре и церковь Казанской иконы Божией Матери в Териоках (нынешний Зеленогорск).
1917-й застал зодчего в Самаре, где он помогал сыну работать над заказом по проектированию и строительству здания рынка. Судя по всему, из-за грянувших событий этот объект остался нереализованным. Летом 1918-го Николай Никитич Никонов скончался.
Кстати
Среди бумаг зодчего сохранился составленный им перечень своих построек. В нём значатся 18 храмов, сооружённых в Петербурге и 36 «в провинции». Среди последних, в частности, фигурируют населённые пункты нынешней Ленинградской области — Городня, Копорье, Котлы, Синявино и другие.
Судьба наследия Никонова трагична — из построенных им храмов сохранились считанные единицы. Отметим лишь самые значительные из таковых в нынешнем Петербурге.
Прежде всего, это комплекс Свято-Иоанновского ставропигиального женского монастыря на набережной Карповки, проект которого был разработан в 1899 году, а строились здания в течение всего двух лет. Помимо большого пятиглавого храма, были сооружены пятиэтажный жилой дом, лазарет, иконописная мастерская, хозяйственные службы. После сложных перипетий советского времени в 1989 году комплекс вернули верующим. Сейчас он практически полностью отреставрирован и близок к своему первоначальному облику.
Сохранилось, к счастью, и здание подворья Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря, построенное по проекту Никонова в 1893-1895 годах на Бассейной (ныне улица Некрасова), 31. Фасад включён в общий ряд домов, так что это церковное здание прохожий мог бы и не опознать как культовое, если бы не яркое оформление в «русском стиле». На первом этаже находилась часовня, на втором — квартира настоятельницы, кельи насельниц и трапезная, на верхнем — трёхпрестольный храм на 1000 человек. В 1931-м подворье было закрыто, здание приспособлено под жильё, после Великой Отечественной войны тут располагался Ленинградский областной психоневрологический диспансер и его «лечебно-трудовые производственные мастерские». Храм был возвращён верующим в 2000 году.
Среди утраченных в Петербурге построек Никонова, помимо уже упоминавшейся выше церкви во имя Иверской иконы Божией Матери на Забалканском (ныне Московском) проспекте, следует вспомнить храм Святой Троицы и зал для духовных бесед Общества распространения религиозно-нравственного просвещения, построенные в 1890-1893 годах на углу Стремянной и Николаевской (ныне улица Марата) в память спасения царской семьи при катастрофе поезда в Борках. Комплекс зданий состоял из пятиглавой церкви на 1500 человек и связанного с ней просторного помещения для собраний. Фасады были выложены жёлтым глазурованным кирпичом, украшены полихромными изразцами и выполненными в этой же технике 39 иконами. Постройка, несомненна, служила украшением и доминантой прилегающих кварталов, прекрасно смотрелась со стороны Невского проспекта. Но в 1938 году храм был закрыт, позднее здесь располагались спортивные секции, а в начале 1960-х комплекс снесли. Якобы это было необходимо для строительства станции метро «Маяковская» (вентиляционная шахта). Позднее на этом месте построили уродливые Невские бани, а затем — торгово-развлекательный центр. Аминь.
Игорь Теплов
Использованы фотографии с сайтов КГИОП и citywalls.ru.
