В Японии началось строительство «города будущего». Автомобилестроительная корпорация Toyota Motor в конце января провела торжественную закладку фундамента прототипа футуристического города, который появится в 90 километрах от Токио неподалёку от горы Фудзи. Подобные проекты в том или ином виде задумывались и в других странах. При определённом стечении обстоятельств российский «город будущего» может появиться под Петербургом, на южном берегу Финского залива.
Японский проект получил имя Woven City (Сотканный город): это отсылка к истории — производство автомобилей основатель компании начал на деньги от продажи патента на автоматический ткацкий станок. Город займёт площадь в 71 гектар, здесь будут тестировать искусственный интеллект и создавать новые технологии.
Инфраструктуру свяжет единая экосистема, работающая на водородных топливных элементах. В городе поселятся учёные, которые и займутся исследованием искусственного интеллекта, работой над умными домами, робототехникой, в том числе беспилотными автомобилями. Первыми жителями города станут несколько сотен сотрудников Toyota, пожилые люди и семьи с маленькими детьми. Город рассчитан на проживание двух тысяч человек.
Проектирование города будет вести датский архитектор Бьярке Ингелс, фирма которого работала в том числе над штаб-квартирой компании Google. Toyota заявила, что приветствует разные компании, которые захотели бы присоединиться к проекту для тестирования новых технологий. Стоимость проекта и планируемые сроки реализации не раскрываются. Судя по интенсивности развития технологий и работоспособности японцев, город будущего в Стране восходящего солнца может появиться относительно скоро.
В наших северных краях тоже давно задумываются о «городах будущего». Причём аналоги созданных на Земле городов с началом интенсивного освоения космического пространства могли бы появиться и на Луне, и на других планетах солнечной системы. Создание автономных систем для жизни в суровых условиях были необходимостью для освоения дальних частей страны. Жизнь на Крайнем Севере — это почти жизнь в космосе, у нас научились к ней приспосабливаться и быть эффективными в этой среде.
Активное освоение космического пространства Америкой, Китаем и усиливающийся интерес к внеземному пространству других стран говорит о необходимости развития исследований в этом направлении. Сейчас обсуждают интересный проект, который может быть реализован на территории Ленинградской области. Речь идёт о создании в Санкт-Петербургской агломерации инновационной научно-технологической долины под названием «Космополис».
Идею «Космополиса» озвучил председатель регионального отделения партии «Родина» в Ленинградской области Валерий Шинкаренко. С его точки зрения, крупнейший в стране наукоград следует создать в Ломоносовском районе Ленинградской области. В пользу этого решения он называет ряд факторов: наличие в Санкт-Петербурге и Ленинградской области научных и производственных площадок, которые в том числе задействованы в космической отрасли (Научный центр «Прикладная химия», ЦНИИ робототехники и технической кибернетики, Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения, завод «Арсенал», основная астрономическая обсерватория Академии Наук на Пулковских высотах и другие), выгодное географическое положение территории (близко аэропорт, рядом морские порты), поблизости источник дешёвой электроэнергии (АЭС в Сосновом Бору).
«Должны быть созданы все условия для создания сильной Санкт-Петербургской агломерации. Безусловно, нужно внедрять идею упрощения системы управления. И самое главное — воплощать на базе этой агломерации идею наукограда и космополиса — инновационного научно-технологического центра», — говорит Валерий Шинкаренко.
Это амбициозные намерения, но для того, чтобы быть успешными, нужно продумывать стратегию развития на 50 лет вперёд, а не на один-два года, и ставить глобальные цели.
У проекта, как и всегда при обсуждении нетривиальных целей, нашлись и активные сторонники, и те, кто смотрят на перспективу с долей скепсиса. Приветствует инициативу известный социолог и футуролог Сергей Переслегин: «Космос — это не только космодромы, не только космические или межорбитальные корабли, это не только техника. Это множество возникающих вопросов, связанных с социальными и гуманитарными проблемами. Опыт показывает, что нормальный моногород, нормальный наукоград — это масштабное дело, и далеко не все там заняты наукой. Это сто тысяч плюс, то есть более ста тысяч человек будут существовать в этом городе».
И речь, конечно, не идёт о размещении здесь аналогов «Байконура» — географическое положение не то — а именно об исследовательской стороне освоения космоса: «Потребуется очень тесное взаимодействие технарей, философов, социологов, медиков и так далее». «“Космополис” — это мозг», — обобщает Валерий Шинкаренко.
Несмотря на значительное количество аргументов в пользу проекта, довольно сдержанное отношение к нему на текущей стадии обсуждения высказал директор Института современного государственного развития, политолог Дмитрий Солонников:
«В России есть два опыта создания среды, где творили учёные и конструктора. Первый опыт Лаврентия Павловича Берии, когда создавали шарашки, собирали туда учёных и конструкторов, которые были достаточно эффективны. Второй опыт — это создание академгородков или закрытых городов уже во времена развитого Советского Союза. В принципе то, что появляется некая синергия, когда собираются люди из разных отраслей точного знания и живут в одной среде вместе — бесспорно. У нас очень активный опыт —в Советском Союзе это получалось. У нас было два таких кластера, в районе АЭС, дача академика Александрова, и всё, что было связано с развитием атомной энергетики. И второе — это Гатчинский ПИЯФ, где также была создана определённая среда.
Здесь же вопрос скорее в задачах, кого можно собрать и что они будут решать в этом своём научном коллективе. Сначала должна быть конкретная цель. Стоит определиться, что надо делать — атомная ли это бомба, ракета, авианосец, атомный ледокол, реактор на быстрых нейтронах, токамак, что угодно — какой-то современный прорывной проект. А дальше собирается научный коллектив и под него организуется среда обитания, а не наоборот.
Честно говоря, отдельно Петербург не славен какими-то суперкосмическими технологиями. Когда-то, много лет назад, мы были центром всей российской астрономии, и Пулковская обсерватория была флагманом изучения космоса для всей России и какое-то время для Советского Союза. Но, к сожалению, сейчас это уже не так. После распада Советского Союза практически все филиалы у обсерватории отобрали. Передовые объекты обсерватории в области исследования космоса, находящиеся в Андах, в Южной Америке, законсервированы. На их расконсервацию средств не выделяется.
Какая компетенция в развитии космических технологий есть в Петербурге, которая может конкурировать с другими центрами нашей страны — в этом основной вопрос. Если есть такая технология, такая компетенция, если есть учёные в данном направлении, то, да, конечно, их можно попытаться собрать в одном месте и что-то продвигать.
Но, мне кажется, что Петербург больше славен другими направлениями, той же атомной энергетикой, химфармом, машиностроением, без сомнения, проектированием, кораблестроением. Целый кластер нашего города, начиная от вузов, КБ до промышленного производства, сервисного обслуживания. На мой взгляд, у нас есть компетенции в регионе, которые и правда лучшие во всей стране. Надо их развивать. По поводу космического кластера есть сомнения».
Несмотря на положительный в прошлом опыт создания академгородков в современной российской действительности были и сомнительные плоды вложений в схожие проекты. Один из них — Сколково. «На мой взгляд, это большой “пшик” и мыльный пузырь, научный результат никакой», — с сожалением отмечает политолог.
«Если мы всерьёз говорим о космосе, давайте реанимируем Пулковскую обсерваторию. Это грандиозный проект, и там есть, над чем работать, есть, что исследовать, есть научная база. Соединить Пулковскую обсерваторию как исследовательский институт и учебные институты тоже возможно. Дальше вопросы с КБ, с ними у нас уже хуже, а промышленных площадок космических, ракетно-космических у нас вообще нет», — завершил комментарий Солонников.
«Если я правильно понимаю, “Космополис” — это не проект ещё одного наукограда, — говорит кандидат исторических наук, публицист Дмитрий Жвания. — Само слово “наукоград” отсылает нас в советское прошлое — иногда славное, а порой и не очень. Несмотря на то, что термин “наукоград” был введён в начале 90-х, мы понимаем, что речь идёт о бывших ЗАТО — закрытых административно-территориальных образованиях. Посмотрите на фотографии ЗАТО, на их унылые типовые строения — прошлый век, тоска.
Я бы на месте авторов идеи “Космополиса” избегал использование слова “наукоград”, чтобы не запутывать комментаторов, которые сразу рисуют в своём воображении старое советское ЗАТО с КБ и любительским драмтеатром.
“Космополис” — это другое. Авторы идеи “Космополиса”, если я верно их понимаю, предлагают создать модель колонии землян на другой планете, прототип внеземного города с безотходными производствами, с полной утилизацией отбросов. Словом, это будет город шестого технологического уклада, в котором произойдёт конвергенция нано-, био-, инфо- и когнитивных технологий. Как отмечает академик Сергей Глазьев, ключевой фактор шестого уклада — нанотехнологии, клеточные технологии, что позволит резко снизить энергоёмкость и материалоёмкость производства. Петербургские и не только предприятия будут включены в процесс строительства прототипа неземного города. Речь об этом. В современном информационном обществе вовсе не требуется собирать под одной крышей всех участников того или иного проекта. В этом мы отлично убедились в период пандемии.
Ломоносовский район интересен для этого проекта и с символической точки зрения. Здесь в своём имении, которое располагалось в упразднённой ныне деревне Усть-Рудицы, великий Михаил Ломоносов построил высокотехнологичный по тем временам завод по производству цветного стекла и смальты.
В конце концов, космос — это реальность, данная нам в ощущение. Он воздействует на нас. “Наше планетное хозяйство окружено со всех сторон опасностями, оно подвержено воздействию космических сил”, — предупреждал Николай Бердяев в работе “Философия неравенства”. Поэтому, настаивал он, “перед человеком стоит задача создания космического хозяйства», которое “не есть утопия райского блаженства, перенесённая с нашей земной планеты на небесные пространства”. “Само задание космического хозяйства определяется истинно реалистическим, не отвлечённым отношением к природе», — доказывал русский мыслитель. И проект “Космополис” — это отклик на этот запрос русской философии.
А ещё “Космополис” — это предчувствие. Предчувствие того, что, если мы не создадим такие “города будущего”, то мы действительно превратимся в “Нигерию с ядерной бомбой”. Сейчас или никогда — так стоит вопрос. Если мы ещё промедлим с внедрением шестого технологического уклада, нас не ждёт ничего хорошего, о величии, о самостоятельности на международной арене мы тогда можем забыть».
Юлия Медведева
