Так вышло, что роман Фёдора Михайловича Достоевского «Бесы» я прочёл только что. Не думал, что впечатление от книги будет таким сильным. Эмоции переполняют. До сих пор пребываю в лёгком шоке. Если коротко: я в этой книге, как в зеркале, увидел нашу современность. И мне, мягко говоря, стало не по себе. Бесы всё ещё здесь, среди нас, они никуда не делись.
Собственно, сам сюжет «Бесов» широко известен. В некоем провинциальном городке прибывший из-за границы персонаж организует тайное общество нигилистов, не имеющее особой программы, кроме смутного желания заняться «потрясанием основ» и прочим подрывом скреп. Он морочит им голову, что приехал из некоего заграничного центра (которого нет), и что вся Россия уже покрыта сетью таких вот ячеек (и это ложь). Он организовал ряд разнокалиберных пакостей, взбаламутивших тихое губернское болото, потом начинают появляться трупы, а дальше персонаж организовал убийство человека, ранее от их «святого дела» отошедшего. Сделано им это было, формально, из-за того, что человек хотел донести (а натворили они к тому моменту изрядно). Реально же он таким образом хотел сплотить данное сообщество. Повязать кровью. По классике. Ну, а ещё тот человек когда-то, ещё за границей плюнул ему в морду, чего персонаж человеку не простил. Разумеется, ничем хорошим это не закончилось.
Но вот то, как именно рассказал эту историю Фёдор Михайлович… И это тот случай, когда мощь начинается прямо с эпиграфа. По крайней мере, меня триггернуло с первых строк – с цитаты из стихотворения «Бесы» Александра Сергеевича Пушкина. К которому у меня лично очень особое отношение и которое я считаю, пожалуй, самым атмосферным в классической русской поэзии. А из иностранных – пожалуй, оно даже в уровень с «Вороном» Эдгара Аллана По. Но Фёдор Михайлович на этом не остановился и добавил сразу же следом цитату из Евангелия от Луки – ту самую, где Господь Иисус изгоняет бесов из человека и вселяет их в стадо свиней, которое сразу несётся в пропасть с обрыва. Такой эпиграф уже сам по себе является серьёзной заявкой, и у меня не было сомнений: то, что последует дальше, будет вполне ему соответствовать. Просто потому, что это – Достоевский.
И я не ошибся.
Вся первая часть (а в этом довольно объёмном романе их три) – по сути, пролог. Большая экспозиция перед основным сюжетом. Фёдор Михайлович вообще не торопился. Разгоняется он медленно, но от души. И уж как разогнался…
Для начала скажу, если кто-то вдруг не в курсе: у событий книги был реальный прообраз – кружок Сергея Нечаева. И то, что оный Нечаев сотворил. Плюс автор такого рода общества знал изнутри. Опять же, если кто не в курсе, то по делу «петрашевцев» Фёдор Михайлович около десятилетия пробыл в местах, очень сильно отдалённых, вопреки известному народному выражению. И в главном мерзавце книги у него сочетаются черты не только Нечаева, но и Михаила Петрашевского. Как минимум, манера говорить была чётко списана с него, о чём сам автор поведал в своих то ли письмах, то ли дневниках. Так что, рассказанное – не вполне его фантазия. А, если говорить по чести – не фантазия вообще. Впрочем, это уже подробности.
Прежде всего, в этой книге Фёдор Михайлович показал российское общество. И, главным образом, две его части – власть и либералов. Он буквально с самого начала ядовитейше выстёбывает фрондирующую и «прогрессивную» публику. Делая это на примере отца главного подонка, который всю жизнь надувал собственную важность, изображая чуть ли ни политического ссыльного, за которым царские сатрапы всё время следят. Эдакий «неуловимый Джо», который, собственно, неуловим по известным причинам. Но на нём автор только разминается. Дальше либеральную общественность буквально выворачивают наизнанку. Её вытряхивают, как грязные носки из старого чемодана.
Прежде всего, показана тусовочка так называемых деятелей культуры. Тогдашних. Но мало отличающихся от нынешних. Показано, во что всегда превращается это отребье, если за ними не стоит Лаврентий Палыч Берия или хотя бы Бенкендорф. И ты вдруг понимаешь: а ведь они вообще не изменились! За полтора века даже темы их разговоров в том самом «прогрессивном обществе» остались те же. А говорили они, к примеру, о «полезности раздробления России по национальностям», о замене русских букв латинскими, о комичности слова «Отечество» и о вреде религии. Ничего не напоминает? А как вам фраза о том, что «мы пигмеи в сравнении с полётом мысли североамериканских штатов»? Это середина XIX века, ребята. Ну, то есть повесточка у российских либералов, за исключением мелких деталей, не поменялась от слова «вообще». Повторюсь: как и они сами. Автор здесь же характеризует их ныне уже очень известной фразой: «Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить» (с). Под слоем всего этого помёта у них всё та же алчность и жажда денег. Что тоже показано в ряде моментов довольно наглядно.
А с другой стороны показана власть, которая именно с этой швалью изо всех сил заигрывает и пытается ей понравиться. Описанное «тайное общество» – это натуральные мажоры, зажравшиеся и пинающие балду, творящие беспредел и всё более дуреющие от вседозволенности. Которым покровительствует дура-губернаторша и её муженёк – безвольный олень-подкаблучник. С ними носятся, им сопли вытирают, говорят, что «они же дети», на все их выходки реагируют даже с неким умилением. А те откровенно глумятся, нагло и развязно. Вот прямо как сейчас. Буквально. Некоторые ситуации на нынешнюю действительность накладываются чётко. И вот эти «они же дети» всё быстрее и всё шире открывают то самое «окошко Овертона». Хотя сам Овертон ещё даже не родился. И долго ещё не родится. Ну, и в итоге они его распахивают с хрустом и звоном. Так, что осколки полетели во все стороны, как шрапнель.
И содержимое их голов заставляет задуматься в не меньшей степени. Читая их фантазии о мироустройстве, просто видишь современные леволиберальные художества с их специфическим взглядом на справедливость и, по сути, расчеловечивание человечества. Достаточно послушать то, что несёт Петруша Верховенский, когда в ночи бежит за Ставрогиным. О, там есть, на что взглянуть. Чего стоит одна только цитата: «…одно или два поколения разврата теперь необходимо» (с). Что мы, собственно, и наблюдаем сейчас.
Чем ещё велик Фёдор Михайлович, кроме своих сюжетов, так это персонажами. Вот где у него реально открываются бездны. Я уже говорил и повторюсь: то, как ему удаются мрази – они не удаются никому. Это просто фантастические гниды. Сказочные. Причём самых разных размеров – от мелких до очень крупных. И «Бесы» – пожалуй, самый яркий тому пример.
Что до мелких гнид, так тут и вовсе дан их эталонный образец – капитан Лебядкин. Я долго думал, какой найти приличный литературный синоним, но, извините, не нашёл. Так вот он – абсолютное чмо. Которое даже бить хочется только ногами. И то сомневаешься, а стоит ли об него даже ноги марать. Кто роман читал, тот поймёт, о чём я.
Но, увы, одним Лебядкиным этот зоопарк не исчерпывается. Есть там твари и покрупнее. Как, например, уже упомянутый Пётр Степанович Верховенский – тот самый главный ублюдок данной книги. И самое ужасное, что он – не инфернальный злодей. Хотя то, что он сотворил в итоге, вполне инфернально. Он – злой, инфантильный, обиженный ребёнок, недолюбленный отцом, на котором он отыгрывается. Отец его, к слову сказать, такой же инфантил, только старый. Который игрался в либерала, чтобы надуть своё ЧСВ. Вот и сынок его тоже играется. Но только ставки уже другие. И что самое отвратительное: он не какой-то дикий зверь. Не зловещая тёмная личность. Он – мелкий человечек. Болонка, пытающаяся себя раздуть до размеров волка. Он жалок. Его все презирают и шпыняют. На него смотрят, как на грязь. Которой он и является. И он убивает людей ради самоутверждения. А трупов он наделал немало. Одним финальным убийством там отнюдь не ограничилось. Более того, были и косвенные жертвы, причиной смерти которых стали его действия. Включая, кстати, и его отца. И, пожалуй, самая гениальная сцена романа – то, как он жрёт варёную курицу. В этом полностью раскрывается его нутро. Могу лишь сожалеть, что он – единственный, кому удалось сбежать. Поначалу меня это возмутило, а потом я подумал и решил, что этот момент неприятен, но правдив. Быть может, это одна из главных бед нашей страны и нашего народа – сволочи, сбежавшие за границу.
Другие действующие лица не менее колоритны. Например, Кириллов – на мой взгляд, едва ли ни самый мрачный персонаж книги. На которого обращают куда меньше внимания, чем на того же Верховенского, а зря. Я считаю, что именно он по уровню некоего провидения выглядит максимально зловеще. Человек, буквально сожранный гордыней. Который так хотел стать богом, что сам себя убил. Там вообще исключительно занятный момент – спор о Боге двух революционеров-атеистов.
Ну, и, конечно же, Ставрогин. Персонаж максимально неоднозначный. С одной стороны, крайне несимпатичный. Сотворивший страшнейший, чудовищный грех. Такой, о котором я даже говорить не хочу (опять же, кто читал книгу – тот поймёт, о чём я). С другой – он дико, жестоко, неимоверно страдает из-за этого. Достоевский прямо говорит, что тот, кто так грешит – в себе Бога убивает. Вот Ставрогин – это как раз человек с убитым Богом внутри. Он это знает, он это чувствует и ему невыносимо с этим жить. Собственно, что и приводит к финальной сцене книги.
Другие персонажи не менее хороши. Всех описывать не буду, хоть они того и стоят. Но дюже много времени это займёт.
Итог всему этому подводит отец Верховенского, Степан Трофимович, когда в конце книги умирает вдалеке от дома. Он вспоминает всё ту же сцену из Евангелия про свиней, одержимых бесами, бросившихся в море с скалы. Он говорит, что, наверное, станет лучше, если они все, как те одержимые свиньи, бросятся в море, а очистившийся от них народ снова сядет у ног Божьих. Сильный момент. Очень сильный.
Есть и забавные моменты. Например, в одной из сцен кто-то из героев глумится над романом «Отцы и дети» Тургенева. И юмор здесь в том, что Достоевский с Тургеневым по жизни дружили, но поссорились вусмерть. Там была своя изумительная история, связанная с тем, что один из них был игроманом и не отдавал друзьям деньги, которые у них занял. Но то такое. По итогу ссора, видимо, оказалась настолько суровой, что даже в книгах отразилась.
Завершая свой затянувшийся рассказ, могу сказать, что окончательно понял, из-за чего не только у либералов, но и у леваков такая ненависть к Фёдору Михайловичу. Читая «откровения» Верховенского, наблюдая за его наглым самодовольством, прикрывающим гнилую, мелочную и даже трусливую душонку, я реально ловил себя на мысли, что практически вижу сразу нескольких левых блогеров, которых смотрел. Кое-кто из которых нынче даже во Францию сбежал.
А ещё я теперь понимаю людей, которые настойчиво приводят в пример эту книгу по целому ряду вопросов. Настолько настойчиво, что даже раздражает. Теперь я буду к ним терпим. Потому что отлично их понимаю: людей эмоции захлёстывают. Прямо как меня сейчас. И этим поделиться хочется.
Ну, на то она и есть – великая литература.
