В 107 лет назад, в феврале 1918 года, корабли Балтийского флота под командой капитана Алексея Щастного, царапая борта о лёд, совершили переход из Ревеля (ныне – Таллина), на который наступали немцы, в Гельсингфорс (ныне – Хельсинки). Вскоре балтийцам под командой всё того же Щастного пришлось уже прорываться из Финляндии в Кронштадт. Щастный спас Балтийский флот. Но этот геройский поступок не спас его от расправы, которой руководил Троцкий.
Мне эта история весьма небезразлична, так как в составе Балтийской флотилии, на яхте «Штандарт», из Гельсингфорса в Кронштадт прорывался мой дед – поручик флота Георгий Сильвестрович Жвания. Разбирая свой газетный архив, обнаружил в нём номер газеты «Смена» от 29 августа 1997 года (№191-192) со статьёй военного моряка Евгения Шошкова о трагедии капитана Алексея Щастного. Спокойный, трезвый текст. Отцифровал. Предлагаю к прочтению.
Редактор «Родины на Неве» Дмитрий Жвания
Редактор «Родины на Неве» Дмитрий Жвания
5 АПРЕЛЯ 1918 года Совет Народных Комиссаров, возглавляемый Лениным, назначил начальником Морских сил Балтийского моря капитана 1-го ранга русского флота Алексея Михайловича Щастного. На следующий день – 6 апреля 1918 года – на должность наркома по морским делам был назначен первый народный комиссар по иностранным делам молодой республики (до 13 марта 1918 года) и третий Народный комиссар по военным делам (с 13 марта 1918 года) Лев Троцкий.
Совместная служба двух руководителей была вызвана одной причиной – Советская республика и её Балтийский флот находились в смертельной опасности. Во имя сохранения власти Ленин настоял на подписании позорного для России Брестского мирного договора. В этой обстановке перед каждым из «морских» руководителей стояла своя задача. Троцкий должен был выполнить военные условия Брестского мира применительно ко всей стране. А Щастный, как командующий Балтийским флотом, – условия, касающиеся Балтийского моря.
В пункте VI мирного договора говорилось: «Финляндия и Аландские острова также будут немедленно очищены от русских войск, а финские порты – от русского флота и русских Военно-морских сил. Пока лёд делает невозможным перевод военных судов в русские порты, на них должны быть оставлены лишь незначительные команды». Немцы были уверены в возможности захвата практически всего Балтийского флота, находившегося в Гельсингфорсе. Для реализации плана захвата кораблей командование Германии направило в Финляндию свою эскадру, которая прибыла в Гельсингфорс 13 апреля 1918 года.
Но начальник морских сил Балтийского моря Алексей Щастный сумел до прихода немецкой эскадры, несмотря на огромные трудности и льды Финского залива, отправить в Кронштадт три отряда кораблей в количестве 236 единиц. Беспримерная операция, имевшая стратегическое значение, получила название Ледового похода.
27 мая 1918 года Троцкий на заседании коллегии Наркомата по морским делам арестовал Щастного. Формулировка ареста – контрреволюционная деятельность. При этом Троцкий решил своё утверждение о контрреволюционной деятельности Щастного доказать в судебном порядке. И приложил все усилия для скорейшего создания нового судебного органа – Верховного трибунала ВЦИК.
Анализ уголовного дела N 1 республики и других архивных материалов позволяет назвать основные причины ареста Троцким своего подчиненного.
Первое – принятие представителями Минной дивизии, находившейся в Петрограде, резолюции от 11 мая 1918 года «Ввиду угрожающего положения в Петроградском Округе, а вместе с ним и флоту от вражеского нашествия постановили:
1) Петроградскую Коммуну ввиду её полной неспособности и несостоятельности предпринять что-либо для спасения родины и Петрограда, распустить.
2) Всю Власть (так в документе – прим. ред.) по обороне и Управлению Петроградским округом поручить Морской Диктатуре Балтийского Флота.
3) Немедленно войти в тесную связь со всеми рабочими Петрограда и демобилизованными солдатами и офицерами Армии на предмет взаимной поддержки и организации реальной силы для обороны Петрограда…»
В то время в Петрограде председателем Совета народных комиссаров коммуны был недоучившийся студент философского факультета Бернского университета 35-летний Зиновьев, а народным комиссаром по военным делам – недоучившийся студент медицинского факультета Московского университета 36-летний Позерн.
По мнению Зиновьева, процитированное постановление Минной дивизии было направлено против советской власти и по своей сути являлось контрреволюционным.
Вторая причина ареста Щастного – недовольство Троцкого полным выводом кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт. Троцкий полагал, что для установления советской власти в Финляндии корабли могли бы сыграть большую роль. В то же время выяснившаяся несостоятельность идей о победе мировой революции, прежде всего в Финляндии и Эстонии, создала нервозную обстановку в штабе большевиков.
Третье – возмущение Троцкого тем, что Щастный информировал о приказах Троцкого Совет комиссаров и совет флагманов. Троцкий хотел, чтобы его приказы по уничтожению кораблей Балтийского флота отдавались от имени Щастного, поскольку репутация Троцкого в глазах революционных масс должна была оставаться безупречной.
Четвертое – независимое поведение Щастного, который позволял высказывать мнения, расходившиеся с точкой зрения наркома. Например, Щастный говорил: «Возрождение боеспособности Балтфлота сегодня должно идти впереди других политических соображений. Во флот необходимо возвратить старых матросов, специалистов, артиллеристов, минеров, рассеянных по всей России. Российский флот надо спасать, а не уничтожать без необходимости».
На следующий день после ареста Щастного президиум ВЦИК (Свердлов, Аванесов, Спиридонова, Владимирский, Максимов и Теодорчик) одобрил «действия Народного Комиссара по военным делам т. Троцкого и поручил т. Кингисеппу в срочном порядке заняться расследованием дела и представить своё заключение в Президиум ВЦИК».
Одновременно Президиум ВЦИК включил в повестку дня следующего заседания рассмотрение вопроса «Декрет об Особом Трибунале при ВЦИК». В молодой республике уже существовали революционные трибуналы начиная с 22 ноября 1918 года. Однако Троцкий не доверял этим трибуналам – он, например, требовал смертной казни для первого наркома по морским делам Дыбенко, но революционный трибунал вынес иной приговор: «Признать обвинение, предъявленное к гражданину Дыбенко, недоказанным и считать его по суду оправданным».
Троцкий, находясь под впечатлением этого приговора, вместе со Свердловым решил создать Высший Революционный Трибунал, выполняющий непосредственные указания ВЦИК.
29 мая 1918 года на заседании ВЦИК был принят декрет об образовании Революционного Трибунала при ВЦИК. В тот же день Троцкий издал следующий приказ: «На запросы отдельных команд о причинах ареста Щастного отвечаю: помимо всех других данных, в моих руках имеются написанные рукой Щастного документы, являющиеся неоспоримым доказательством его контрреволюционной деятельности. Документы эти, как и все вообще материалы, переданы мною в распоряжение Центрального Исполнительного Комитета, который начал следствие и передаст дело на рассмотрение соответственного суда. Центральный Исполнительный Комитет есть высшая советская власть в стране. Не доверять Центральному Исполнительному комитету, избранному десятками миллионов рабочих и крестьян, могут только контрреволюционеры и враги народа».
3 июня 1918 года 30-летний Виктор Кингисепп приступил к первому допросу Щастного. В помощь Кингисеппу в качестве следователя подключился всё тот же Троцкий, который по собственной инициативе допросил бывшего главного комиссара Балтийского флота Блохина и комиссара Минной дивизии Дужека. Следует заметить, что только 12 июня 1918 года Президиум ВЦИК утвердил Кингисеппа членом Следственного отдела Революционного Трибунала при ВЦИК. 13 июня 1918 года следователь Кингисепп предъявил Щастному обвинительный акт и сообщил обвинительной коллегии Трибунала, что «состав преступления доказан».
17 июня 1918 года было заседание Революционного Трибунала при ВЦИК по рассмотрению первого дела – дела Щастного. В этот же день защитник Щастного подал прошение – пригласить на заседание трибунала десять свидетелей защиты. Тут неожиданно выяснилось, что ВЦИК ещё не утвердил состав Трибунала.
18 июня ВЦИК всё же утвердил первый состав Ревтрибунала. На этом заседании Кингисепп был назначен членом Следственной коллегии Трибунала, а Крыленко – членом Обвинительной Коллегии Трибунала.
Однако этот состав не удовлетворил Троцкого. Президиум ВЦИК на следующий день заменил двух членов Трибуната – левых эсеров на большевиков.
Троцкий не допустил на заседание ни одного свидетеля – скорее всего, просто властью Наркома по морским делам он запретил своим подчиненным являться на заседание. На заседаниях 20 и 21 июня Трибунала при ВЦИК в качестве свидетеля присутствовал только один – обвинитель Троцкий. Трибунал определил Щастному смертный приговор со сроком исполнения в 24 часа.
В заключении по этому уголовному делу, которое в 1995 году сделал генерал-майор юстиции Н.Н.Гончаренко, говорится: «Изучив собранные в ходе предварительного и судебного следствия материалы, нахожу следующее: какой-либо контрреволюционной деятельностью Щастный A.M. не занимался и антисоветскую агитацию не проводил. Каких-либо документов, подтверждающих виновность начальника Морских сил Балтийского моря, в суде и на следствии не было».
Защитник Щастного добился проведения экстренного заседания Президиума ВЦИК, который открылся в 0 часов 10 минут 22 июня 1918 года. На этом заседании, по словам Свердлова, шло обсуждение не степени вины Щастного, а правомерность применения смертной казни по суду. В результате голосования большинством голосов большевиков было принято постановление: «заявление об отмене приговора по делу бывшего Начальника Морских Сил Балтийского флота отклонить».
Кажется, Троцкий должен быть удовлетворен, но он решил лично убедиться в расстреле Щастного. И Троцкий приехал в 5 часов 30 минут к месту расстрела во двор Московского Александровского юнкерского училища. И тут же отдал команду: «Захоронить под полом одного из помещений первого этажа этого здания». Такое решение Троцкий, скорее всего, принял из боязни, что похороны Щастного могут превратиться в демонстрацию матросов.
Евгений ШОШКОВ, капитан 1-го ранга в отставке
