Эпидемия коронавируса вытеснила из информационного пространства обсуждение поправок в Конституцию России. Сейчас только и говорят, что о масках, перчатках, социальной дистанции и материальной поддержке населения, оставшегося без работы и без перспектив. При этом по традиции в нашей стране ждут помощи от «первого лица». И это весьма симптоматично.
Школа танцев Соломона Пляра
Поправки в Конституцию, как и их обсуждение, в очередной раз продемонстрировали опереточный характер российской политики. Политика в России сведена к интригам, подковёрной возне, медийным провокациям и сплошной имитации. А то, что выносится на «отрытое обсуждение», гроша ломаного не стоит. Выеденного яйца. И это отвращает от политики людей. Какой смысл тратить силы и эмоции на профанацию? «Человек по природе своей есть существо политическое» — эта мысль Аристотеля в России подтверждается от обратного. Люди, чувствуя фальшь, отворачиваются от того, что в России называют политикой.
Однако всё же есть те, кто политики страждет. Их немного, но они есть. И когда глава российского государства Владимир Путин заявил о необходимости внесения поправок в Конституцию, они ожили. Одни — в надежде на то, что наконец, пусть не сразу, но постепенно, мы откажемся от Конституции, принятой в декабре 1993 года, когда в Москве ещё не улеглось эхо выстрелов из танков по зданию Верховного Совета. Другие — в страхе, что это наконец-то произойдёт. Естественно, вторая категория граждан (надо ли уточнять, что это – либералы?) затараторила о конституционном перевороте, организованном специально для того, чтобы «Путин правил вечно», а ещё они, пока их не накрыла коронавирусная истерия, сильно негодовали по поводу великодержавности, ксенофобии и мракобесия поправок. Скатываемся в Средневековье!
Политика в России сведена к интригам, подковёрной возне, медийным провокациям и сплошной имитации. А то, что выносится на «отрытое обсуждение», гроша ломаного не стоит.
Их, либералов, корёжит от того, что в обновлённой Конституции русский народ назван «государствообразующим». Никакого государствообразующего народа нет и быть не должно! Интересно, кто, по их мнению, создал государство российское? Норманны, монголы, немцы? В верхушке могли быть представители какой угодно национальности. Это не важно. Важно, что Россия раздвигала свои границы и зоны влияния благодаря пассионарной энергии русских. И по мере затухания этой энергии влияние России скукоживается.
С другой стороны, русские консерваторы, тряся бородами с капустой, исходят на нет, доказывая, что поправка эта — нечёткая, ибо речь идёт не о народе, а о языке. «Государственным языком Российской Федерации на всей её территории является русский язык как язык государствообразующего народа», — написано в поправке. Всё чётко. Здесь слово «русский» — прилагательное (да простит меня г-н Холмогоров): русский язык — язык русских… На самом деле поправка о государствообразующем народе — единственная чёткая поправка.
Упоминание Бога в Конституции вызвала шквал эмоций тоже. Либералы рвут волосы — мракобесие процветает! Но на самом-то деле — межеумочная поправка. «Российская Федерация, объединённая тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признаёт исторически сложившееся государственное единство». О каком Боге речь? О Перуне или Велесе? Если о христианском Боге, то надо было написать: «Религией государствообразующего русского народа на протяжении тысячи лет является православное христианство. На базе православия русский народ построил здание своей культуры, выработал моральные и нравственные нормы. При этом русский народ уважал и уважает религии и традиции других народов России». А так эта поправка выглядит как убогая попытка скрестить ужа с ежом. Абракадабра какая-то. И как быть с теми коренными народами Российской Федерации, чьи сакральные представления не включают веры в Бога. Например, среди бурятов распространён буддизм, а это учение отрицает идею бога-творца.
Россию населяют разные народы с разными идеалами, с разной ментальностью, и это как раз-таки мешает поддерживать «сложившееся государственное единство». Это надо признать. Не в Конституции. Просто признать.
Кстати, сам Путин гораздо удачней сформулировал «идею Бога» для России в недавнем обращении к нации: «С ценностями взаимопомощи, взаимовыручки, солидарности Россия живёт тысячу лет. И сегодня они — главная опора нашей государственности. Мы получили их вместе с православием. Эти ценности лежат в основе и других религий народов России — ислама, буддизма, иудаизма. Философия любви к человеку помогла нам выстоять на протяжении веков. И сегодня от нашей с вами ответственности зависит судьба ближних, судьба других людей».
А идеалы какие? Россию населяют разные народы с разными идеалами, с разной ментальностью, и это как раз-таки мешает поддерживать «сложившееся государственное единство». Это надо признать. Не в Конституции. Просто признать. А не ханжествовать. Причём в разное время были разные идеалы. Более или менее одни идеалы народы России вынашивали в советские времена (официально, конечно) — интернациональные идеалы коммунизма.
Эти идеалы неявно, но напоминают о себе в обновлённой Конституции, где Россия названа «правопреемником Союза ССР на своей территории, а также правопреемником (правопродолжателем) Союза ССР в отношении членства в международных организациях, их органах, участия в международных договорах, а также в отношении предусмотренных международными договорами обязательств и активов Союза ССР за пределами территории Российской Федерации».
Юристы-международники обращают внимание на то, что «правопреемник» и «продолжатель» — не одно и то же. «Континуитет (продолжательство) государства и правопреемство государств — разные явления. Континуитет государства — непрерывность его существования как субъекта международного права даже в случае временного его исчезновения как социального организма (например, в результате временной оккупации его территории, как это произошло с Польшей в период 1939-1945 г.г.). Правопреемство — переход прав и обязанностей от одного субъекта права к другому. В международном праве правопреемство — переход прав и обязанностей от одного субъекта международного права к другому, обычно — от государства к государству», — объясняет известный юрист-международник, доктор юридических наук, дипломат Станислав Черниченко.
Почему бы для подчёркивания имперской традиции нашей державы не назвать Россию ещё продолжательницей и правопреемницей Российской империи?
Кстати, то, что Россия заняла место СССР на международной арене – во многом заслуга американских кураторов Бориса Ельцина. «Продолжались разговоры о том, что место СССР в Совете Безопасности должно отойти какой-нибудь другой стране. Некоторые прямо намекали на то, что оно отойдёт Японии или Германии, а Россия не является постоянным членом. И здесь пришлось поработать, конечно, со всеми. У нас неплохо получилось сотрудничество с ведущими западными странами, и в первую очередь с Соединёнными Штатами. Американские юристы подсказали нам очень хороший юридический вариант, по которому споры насчёт того, что принадлежит Российской Федерации, а что — нет, стали беспредметными. Они предложили, чтобы в нашем заявлении о перемене названия страны, как мы говорили в то время, было указано, что Российская Федерация является продолжателем Советского Союза», — вспоминает Юлий Воронцов, который в 1990-1994 годах был постоянным представителем СССР, а затем России в ООН и в Совбезе ООН. Всё очень просто объясняется: ельцинская Россия представлялась США более управляемой, чем Япония и особенно Германия, во главе которой стоял такой политический тяжеловес, как Гельмут Коль.
От того, что Россия в своей Конституции подчеркнёт тот факт, что она продолжатель СССР на международной арене, в дипломатической сфере ничего не изменится. Случись что — новая статья о приоритете Конституции РФ над международным правом не поможет. Для остального мира Конституция России — это внутренний документ России. Но что значит загадочная фраза «Российская Федерация является правопреемником Союза ССР на своей территории»? В СССР была плановая экономика, не было частной собственности, а «ядром политической системы» была Коммунистическая партия… Но вряд ли нас ждёт «пересмотр итогов приватизации» — Путин много раз заявлял, что его не будет.
Если статья о продолжательстве и правопреемстве нужна в Конституции лишь для красного словца, то почему бы для подчёркивания имперской традиции нашей державы не назвать Россию ещё продолжательницей и правопреемницей Российской империи? Тем более, что скоро, в октябре-ноябре 2021 года мы будем отмечать 300-летие провозглашения России империей: 22 октября (2 ноября) 1721 года по итогам Северной войны прошению сенаторов русский царь Пётр I принял титулы Императора Всероссийского и Отца Отечества.
Все эти игры с «идеологическими» поправками в Конституцию напоминают занятия в школе бальных танцев Соломона Пляра: «две шаги налево, две шаги направо, шаг вперёд – наоборот!». И чтобы тем понравиться, и этим угодить. А чего ещё ждать от безыдейного государства полумер и компромиссов?
В 90-е годы бывшая партийная номенклатура, а точнее — её медийная челядь, истово внедряла в массы либеральные ценности, клеймя тех, кто их отвергал, «красно-коричневыми» и «коммуно-фашистами». Не внедрила. В нашем народе эти ценности не прижились.
Россией правят прагматичные технократы. Как управленцы они сформировались в 90-е годы, когда бывшая партийная номенклатура, а точнее — её медийная челядь, истово внедряла в массы либеральные ценности, клеймя тех, кто их отвергал, «красно-коричневыми» и «коммуно-фашистами». Не внедрила. В нашем народе эти ценности не прижились. Лишь потрёпанные жизнью либералы на «Эхе Москвы» с ностальгией вспоминают о «глотке свежего воздуха», которые они получили в благословенные 90-е.
Отойдя от либеральной парадигмы, элитные управленцы подняли на щит «идею патриотизма». Насколько искренен их патриотизм, вопрос отдельный. Да, в России принято гордиться своей страной. Но патриотизм — это не идеология, а чувство. А чувство выражается в разных формах. Причём история России весьма сложная. То, что для одних праздник, для других — день национальной трагедии. Одни считают героем одного, другие — другого, а третьи — третьего. Пиарщики режима собирают под один идеологический каркас всех, кто так или иначе в нашей истории отличился: царей, князей, генералов и комиссаров в пыльных шлемах… На марше белогвардейский отряд имени Ленин-Сталина с православным крестом на красном знамени! И это вовсе не постмодерн, а проявление идеологической немощи.
Путин предлагает не «хвататься только за наше героическое прошлое», а смотреть в «не менее героическое и успешное будущее». Очень хорошие слова, но вера в будущее — это тоже не идеология, а… вера. Чтобы стать идеологией, она должна принять конкретные очертания. Какие очертания будущего, в том числе — политического, власть обозначила для нашей страны? Никакие. За всё хорошее против всего плохого, за развитие против застоя — это не ответ. Это не очертания.
Демократия обнуления
Наиболее удобная форма правления для нынешней элиты – управляемая либеральная демократия. В принципе она везде управляемая. Только наивные простаки верят в то, что на Западе власть сменяется благодаря честным выборам. Как замечал французский синдикалист Жорж Сорель, «во всех странах, где демократия свободно может развиваться, сообразно своей природе, господствует подкуп в самом бессовестном виде, причём никто не считает нужным скрывать своих мошеннических проделок». «Демократия, основанная на выборном начале, имеет большое сходство с биржевыми кругами: в том и другом случае приходится рассчитывать на наивность масс, покупать содействие большой прессы и создавать удачу путём бесконечных хитростей», — доказывал он ещё в начале ХХ века и жизнь много раз подтверждала его наблюдения и продолжает подтверждать. Просто в России управляемый характер либеральной демократии более очевиден, чем на Западе — эффект исполнителей.
Российская верхушка не сменяется не потому, что в стране царит террор. Если в России провести самые честные выборы главы государства, на них вновь победит Владимир Путин. Может быть, он наберёт не 87 процентов голосов, а 52 процента, но победит. Путин всё ещё воплощает представления русского народа о хорошем правителе, тем более он постепенно отошёл от образа «крутого парня» (который как раз не слишком архетипичен для России) и всё больше воплощает в себе образ отца нации. А русский народ привык смотреть на государство в целом как на отца. Можно сколько угодно упиваться рассуждениями Николая Бердяева о противоречивом отношении русской народа к власти, о его колебаниях от анархизма к почитанию сильной власти, но факт остаётся фактом: для нашего народа царь — это «батюшка». Он ждёт от него защиты, опоры и поддержки. На него он надеется и на него уповает. Самое большое разочарование нашего народа — когда царь ненастоящий!
Либеральная демократия везде управляемая. Только наивные простаки верят в то, что на Западе власть сменяется благодаря честным выборам.
А Путин не хочет быть царём, что бы не говорили либералы. Путин — управленец из 90-х. Посткоммунист, который после развала СССР принял правила либеральной демократии. Он в её парадигме, он не выходит за её рамки. Как мантры, он повторяет её идеологические клише. «Безусловная ценность современной цивилизации — это, конечно, свобода. Свобода каждого гражданина», — например, заявил он с одном из последних обращений к нации. Путин наверняка подписался бы под избитым изречением Уинстона Черчилля о демократии: «Демократия имеет много недостатков, но лучшего человечество не придумало».
Плюс — Путин юрист по образованию. Поэтому он хочет, чтобы всего его действия опирались (пусть — формально) на закон. Все эти вводные объясняют его осторожность. А возвращение Крыма? Возвращение — как раз последствие нерешительности Путина в отношениях с Украиной в целом. России нужна вся Украина. Как дружественное, а ещё лучше — союзное государство. А когда стало понятно, что Украина для нас потеряна, мы взяли Крым. Да и «взяли» — громкое слово. Возвращение полуострова российская власть обставила юридическими процедурами: вначале Совет Федерации РФ удовлетворил официальное обращение президента Путина о разрешении использовать российские войска на территории Украины, затем на полуострове прошёл референдум о присоединении Крыма к России, и только после этого независимая Республика Крым подписала с Россией договор о вхождении в её состав.
Можно сколько угодно упиваться рассуждениями Николая Бердяева о противоречивом отношении русской народа к власти, о его колебаниях от анархизма к почитанию сильной власти, но факт остаётся фактом: для нашего народа царь — это «батюшка». Он ждёт от него защиты, опоры и поддержки.
Все эти рокировки, увеличение президентского срока до шести лет, терешковские «обнуления» — из той же оперы, а точнее — оперетты. От желания, причём наверняка искреннего, соблюсти все процедурные демократические формальности. Путин не тот политик, который разрывает кондиции. В итоге либералы обвиняют Путина в манипулировании демократическими процедурами, да ещё и на советский лад — вспомним, как был обставлена инициатива Валентины Терешковой! А державников раздражает эта вот приверженность либеральным процедурам с советским оттенком. Те и другие называют путинский стиль ханжеским. И весьма непросто доказать, что это не так.
Русская идея
Наш народ, по выражению философа Александра Дугина, всю свою историю «выкликает царя».
«Мы вызываем Рюрика. Мы его все время вызывали, вызываем и будем вызывать. Нам нужен Рюрик! То есть нам нужна политическая вертикаль. Главный у нас Рюрик, вечный Рюрик, вечный князь, вечный монарх. У нас что хорошо и плохо, определяет царь. Мы утверждаем монархию, мы утверждаем над собой вертикаль, мы радуемся, что наша свобода ограничивается. Мы, по сути дела, во всех революциях, во всех изменениях, во всех идеологически страшных столкновениях, гражданских войнах и смутных временах не меняем главной модели нашей политической истории», — доказывает Дугин в тексте «Русским всегда нужна монархия».
Путин, который царём быть не хочет, так как для него главное, чтобы всё шло по процедуре, слыша этот клич, пытается связать народные чаяния со своими, гораздо более прозаическими. В итоге народ хочет царя, а получает бессменного президента. Имитация! Пепси вместо коньяка: цвет один, а суть разная! А в чём суть царской власти? В её сакральности! Вот мы и возвращаемся к теме идеологии! Сакрализация самодержавной власти — это и есть русская идея. Для русского человека, «где царь, там и правда».
Александр Дугин: «Главный у нас Рюрик, вечный Рюрик, вечный князь, вечный монарх. У нас что хорошо и плохо, определяет царь. Мы утверждаем монархию, мы утверждаем над собой вертикаль, мы радуемся, что наша свобода ограничивается».
«Признание Верховной государственной власти одного человека над сотнями тысяч и миллионами подобных ему человеческих существ не может иметь места иначе, как при факте или презумпции, что в данной личности — царе — действует некоторая высшая сверхчеловеческая сила, которой нация желает подчиняться или не может не подчиняться», — отмечает Лев Тихомиров в фундаментальном исследовании «Монархическая государственность».
Русский человек вовсе не восторге от того, что глава государства отчитывается перед какими-то депутатами или сенаторами (сиречь — боярами). Не царское это дело! Но русский человек благодарен, когда царь снисходит до него лично.
«В мыслях и действиях царской власти он (народ — Д. Ж.) видит воплощение идеальной справедливости, как она понимается им самим. Всё, что он считает истинным и справедливым, всё это он приписывает царской власти; напротив, всё, что у нас делается вопреки его желаниям, его понятиям, все это объясняет кознями “господ”, он убеждён, что все его бедствия были бы прекращены, если бы Царь узнал о них», — подчёркивает Иосиф Каблиц в труде «Основы народничества». Каблиц считал, что народное «исконное стремление к общению с царской властью, к непосредственному изложению своих нужд и потребностей самому Царю, помимо бюрократии» должно выражаться через периодическое появление перед царём «выборных представителей местных нужд и потребностей».
Николай II не сумел правильно распорядиться народной радостью и преданностью. Его падения началось задолго до 1917 года – 9 января 1905 года: питерские рабочие шли, чтобы попросить царя о помощи, а их встретили пулями, шашками и нагайками.
Поведение толпы на Дворцовой площади, когда царь Николай II вышел на балкон Зимнего дворца, чтобы объявить о войне с Германией и Австро-Венгрией — одна из мощнейших сцен, которые только зафиксировала документальная хроника в те годы. Нет неистовства, беснования толпы — как в нацистской Германии при проезде Гитлера. Нет оргазма толпы, как при появлении Бенито Муссолини на балконе Palazzo del Quirinale. На имперской Дворцовой площади – радость. Но Николай II не сумел правильно распорядиться народной радостью и преданностью. Его падения началось задолго до 1917 года – 9 января 1905 года: питерские рабочие шли, чтобы попросить царя о помощи, а их встретили пулями, шашками и нагайками.
Новое Средневековье
Однако возрождать монархию в России бессмысленно. Это наивная и пошлая программа. Кто претендент? Но монархический принцип возродить можно и должно. Как того хочет наш народ.
Первым делом вместо должности «президент России» следует ввести пост «Глава Русского государства», не обозначая при этом, что это за государство, какова его форма правления — просто «глава Русского государства». Да и зачем лицемерить, называя тот строй, в котором мы живём, республикой? «Глава государства сочетает в себе все виды власти – исполнительной, законодательной и судебной, держа отчёт перед Богом, нацией и её историей» — это могло быть следующим параграфом. Всё! Вот это было бы честно. Без ханжества. Парламент в этой конструкции — совершенно лишний элемент, как и местные заксобрания. Хватит содержать эти говорильни, наполненные прощелыгами, лоббистами, позёрами, амбициозными недоумками! Правительство превращается в рабочий, но совещательный орган при Главе.
Парламент — совершенно лишний элемент, как и местные заксобрания. Хватит содержать эти говорильни, наполненные прощелыгами, лоббистами, позёрами, амбициозными недоумками!
«Авторитарное государство возникает как результат появления руководителя, заставившего себя признать таковым в виду исторических условий, в виду своих личных качеств, своего престижа и авторитета и вследствие того, что он в тот момент был необходим», — мечтал Люсьен Ромье, ведущий автор газеты «Фигаро», один из критиков «Третьей республики», в которой парламентский кретинизм просто зашкаливал.
Глава государства появляется по воле истории. Но все мы в этом мире тленны. Что делать, когда он умрёт. Нового лидера нации изберёт Госсовет, в который будут входить те руководители, которые хорошо показали себя на местах — как наместники Главы государства, профсоюзные вожди и генералитет. Необходимо создать заведения, военизированные училища, где будут воспитываться государственные кадры, живя на казарменном положении. Конечно, нынешние академии госслужбы, где за деньги учатся шлюхи в надежде подцепить ресурсного болвана, для этого не подходят.
При этом авторитарное государство вовсе не отрицает низовой и прямой демократии. Наоборот, оно возводится на широкой сети избранной народом местной власти, представители которой время от времени собираются на Земский собор, дабы, как мечтал Каблиц, донести до Главы государства чаяния и надежды народа. Должна расширяться демократия и на производстве через привлечение профсоюзов к управлению предприятиями.
Необходимо создать заведения, военизированные училища, где будут воспитываться государственные кадры, живя на казарменном положении.
Словом, предлагаемый тип государства — это реализация концепции, выраженной Николаем Бердяевым в памфлете «Новое Средневековье». «Народные массы сами могут пожелать монарха, узнают своего вождя и героя. Но если возможны ещё монархии, то они будут, конечно, нового типа, не типа старой новой истории, ближе к средневековому типу, в них будут преобладать черты цезаризма, — пишет русский мыслитель. — Россия, идём к своеобразному типу, который можно назвать “советской монархией”, синдикалистской монархией, монархией новой социальной окраски. Монархии нового средневековья не будут формалистически-легитимистическими монархиями. В них принцип социального реализма будет преобладать над принципом юридического формализма. Окружать монархию будут не сословия, а социальные и культурные профессии в иерархическом строении. Но власть будет сильной, часто диктаторской. Народная стихия наделит избранных личностей священными атрибутами власти».
Утопия? Нет, это социальный миф. Тот самый, о котором писал Жорж Сорель. Тот самый социальный миф, который определяется иррациональными движениями души, мистифицированными представлениями о справедливом, а не рассудком, бесчувственными и строгими аналитическими расчётами. Миф, по Сорелю, реализация надежд и воли через действие. Миф — это посредник между действием и идеей.
Социальный миф определяется иррациональными движениями души, мистифицированными представлениями о справедливом, а не рассудком, бесчувственными и строгими аналитическими расчётами.
Для того, чтобы реализовать этот русский социальный миф, необходимы не поправки в Конституцию, а национальная революция сверху, которая похоронит остатки либеральной демократии в России. Способен ли на это Путин? Смотрите выше!
В оформлении статьи использована работа художника Алексея Гинтовта
