«Вторжение»: фильм о выборе войны

invasione_2

Буквально на днях на широкие российские экраны вышел фильм Фёдора Бондарчука «Вторжение». Как несложно догадаться — про инопланетное вторжение. Совершенно очевидно, что, хотят того авторы или нет, в практически каждом фильме или книге кодируются различные смыслы, причём зачастую — разные, совершенно параллельные. Обнаружение их зависит от угла рассмотрение того или иного произведения. От того, что зритель считает действительно для себя важным.

Совершенно очевидно, что, хотят того авторы или нет, в практически каждом фильме или книге кодируются различные смыслы, причём зачастую — разные, совершенно параллельные.

Так, во «Вторжении», согласно законам жанра, присутствует любовная линия. И, судя по некоторым отзывам, многие зрители уверены, что это — картина о всепобеждающей силе любви. Кто-то вообще считает фильм рекламным роликом Министерства обороны РФ. Есть и другие точки зрения… Вот, например, Егор Холмогоров усмотрел и во вторжении, и в ранее вышедшей первой части истории, «Притяжении», признаки подсознательной русофобии режиссёра и прорвавшийся либеральный посыл про «пора валить».

Автор этих строк не усмотрела в фильме русофобии и пропаганды «свалинга». Для рекламного ролика «Вторжение» слишком навороченный, хотя нельзя не признать, что МО РФ здесь показано с самой лучшей стороны. Ну а любовной линией в этом случае, как ни странно, можно пренебречь, она с точки зрения смысловой задачи вообще не имеет никакого значения. Это такой известный приём — отправить, например, героя на поиски возлюбленной на другой континент, чтобы рассказать о жизни некого племени и тяготах плаванья под парусом. А возлюбленная, в общем-то, тут не при чём…

Для рекламного ролика «Вторжение» слишком навороченный, хотя нельзя не признать, что МО РФ здесь показано с самой лучшей стороны.

По большому счёту, «Вторжение» — вообще не про космических пришельцев. Как и сказки про Змея Горыныча, по мнению ряда исследователей, не про неких странных существ, волшебных, либо якобы живших на Земле, но вымерших. Прилетающее злобное чудовище — вполне земного происхождения. Дело в том, что в сказках через описание визита монстра с большой долей вероятности описывалось нападение чуждого враждебного племени, которое жгло избы и посевы, убивало, грабило, угоняло самых красивых девушек. Некого значимого «Другого», отношения с которым можно, конечно, наладить, но такой «мир» неизбежно чреват издержками, возможно — фатальными. Вот эта древня как мир история и разворачивается во «Вторжении».

Противник — ничем не замутнённый «Другой». Предположительно — значительно превосходящий по всей совокупности возможностей наших защитников — Министерство обороны РФ во главе с замминистра в исполнении Олега Меньшикова. Причём речь идёт не только об оружии в привычном понимании этого явления — способа физически уничтожать живую силу и объекты инфраструктуры противника. В определённый момент Другой начинает ловко, как рыба в воде, действовать в цифровой среде. Из каждого утюга транслируются наглейшие, ни на один процент не соответствующие действительности, но предельно убедительные фейки. Дезинформацией не просто кишат соцсети, то же самое идёт по федеральным каналам — сигнал перехвачен. Власти принимают решение о максимальном ограничении цифровой среды, призывают население верить только печатным источникам, но население не очень-то доверяет официозу… Военные получают странные приказы в полной уверенности, что они исходят от высшего руководства МО РФ. Не вдаваясь в детали — ничего не напоминает?

«Вторжение» — вообще не про космических пришельцев. Как и сказки про Змея Горыныча, по мнению ряда исследователей, не про неких странных существ, волшебных, либо якобы живших на Земле, но вымерших. Прилетающее злобное чудовище — вполне земного происхождения.

Но вернёмся к смыслам, важнее которых нет ничего и быть не может. Смысловая задача во «Вторжении», в общем-то, тоже, как говорится «стара как мир»: ответить на вопрос, что выбрать — позор или войну, прекрасно понимая, что, выбирая позор, войну всё равно получишь. Понимая, помимо этого, что мира, как некой абстрактной категории, вне зависимости от типа противостояния, в принципе быть не может. Мир наступает как итог войны на условиях победителя. По основным вопросам компромисса быть не может. Либо ты должен скормить чудовищу лучших девушек, либо ты это чудовище убиваешь, либо, как вариант, убеждаешь его, что продолжать заявляться и требовать дань — ну ему же в итоге выйдет дороже. Хотя, конечно, лучше всё же убить.

Выбор этот особенно труден, если ты уже готов достать из ножен меч, но рядом стоит вроде бы неплохой парень, состоящий с чудовищем в определённом, грубо говоря, родстве. И этот парень убеждает тебя, причём — явно из лучших побуждений, что всё бесполезно, что, если сопротивляться, будет ещё хуже. Он не «засланный казачок», он просто считает, что не стоит сопротивляться, что это неразумно.

Но вся логика истории наглядно демонстрирует, что, когда на тебя нападают, единственный вариант — сопротивляться. Другого выхода нет. Но это ты поймёшь потом. Сейчас — терзания, колебания, несмотря на все прочитанные книги по истории, в первую очередь — отечественной. Решение атаковать противника — сильного, умного, превосходящего тебя по возможностям, не может быть лёгким. Но оно приходит, должно приходить всегда, потому что русские не сдаются.

Смысловая задача во «Вторжении», в общем-то, «стара как мир»: ответить на вопрос, что выбрать — позор или войну, прекрасно понимая, что, выбирая позор, войну всё равно получишь.

Это очень важно понять именно сейчас. Россия сейчас как раз в такой ситуации, когда с одной стороны идут валом вызовы — внешние и внутренние, с другой — самые различные силы и внутри страны, в том числе в её элитах, и вовне твердят, что надо договариваться… Что, перефразируя одну малоросскую поговорку, пусть чудовище бесчинствует, лишь бы не било, а если немного бьёт, то лишь бы не убивало. Что надо, может, всё же скормить кого-то дракону и что-то отдать в надежде, что он больше не прилетит. И в другой раз скормить, утешая себя тем, что это — наименьшее зло… А то мало ли.

Да, современная война, это в первую очередь война сетевая. То есть «горячая» фаза, когда стреляют, в ней может быть очень короткой, либо вообще не наступить. Зато критично действие в цифровой среде, в информационном пространстве, а также экономическими методами. Если этого не делать — без оглядки, точно также, как это делает в отношении нас противник, то не только будут съедены наши прекрасные девушки, но сгорят деревни и посевы, недра окончательно будут опустошены. И тогда земля будет гореть уже под ногами у нас самих. Именно поэтому критично важно мобилизационное мышление, которое мы начали терять после смерти Сталина и окончательно потеряли в последние годы.

Русские не хотят войны. Мы долго запрягаем, 33 года спим на печи, тупим в торговых центрах, долго точим меч, не может оторваться от телевизора, вздыхая, надеваем кольчугу… Но если уж нас вынудили это сделать, то, будьте уверены, самолёт взлетит, и выпущенная с него ракета «Эшелон 2» нанесёт по пришельцу сокрушительный удар. Но для этого должен быть сделан правильный выбор: нанести ответный удар и перестать медленно, как та лягушка, свариваться в постепенно закипающем молоке чужой воли.

Наталья МАКЕЕВА

Вам будет интересно