Корреспонденты российских СМИ рискуют своими жизнями в зоне проведения спецоперации. Уровень риска у военкоров часто куда выше, чем у многих генералов и офицеров, и кто-то, а они, фронтовые журналисты, точно заслуживают статуса ветеранов боевых действий.
На днях в зоне проведения специальной военной операции погиб еще один российский журналист – военный корреспондент РИА Новости Ростислав Журавлёв. Коллеги и товарищи характеризуют его как бесстрашного профессионала и доброго друга. Этот трагический повод в очередной раз обращает внимание государства и общества на проблему отсутствия статуса ветерана боевых действий у тех людей, кто рискует жизнью часто побольше многих военных, но силовиками не является и поэтому такой статус получить не может.
Военкоры рискуют жизнями чаще многих военнослужащих
Профессия военного корреспондента подразумевает, что человек не только «пишет о войне», но находится в самой гуще боевых действий, бок о бок и плечом к плечу с простыми солдатами и младшими офицерами. Очень часто военкоры рискуют жизнями куда чаще, чем многие генералы и офицеры из штабов и служб.
Но статус ветеранов боевых действий военкоры, за исключением офицеров пресс-служб военного ведомства, не получают – не положено. Справедливо ли это? Безусловно, нет. И даже оскорбительно, если учитывать, что в наш информационный век военкоры выполняют очень важную функцию – освещают происходящее на фронте, рассказывают правду, которую без них вряд ли можно было бы узнать.
С началом специальной военной операции Telegram-каналы российских военкоров превратились в один из главных источников информации о событиях в зоне проведения СВО. Александр Сладков, Семён Пегов, Андрей Руденко и многие другие получили действительно всенародную известность, и известность заслуженную.
Но оправданно ли то, что военкоры, которые месяцами, а то и годами, находятся в зоне повышенного риска, не считаются ветеранами, лишены государственных льгот и привилегий и, по сути, действуют на свой страх и риск? Погибнет военкор – и кто поможет его семье, да похоронить его банально поможет? Хорошо, если он работает на крупное издание, если там – порядочные руководители, а если нет?
Между тем, Ростислав Журавлёв, светлой ему памяти, к сожалению, далеко не первый и не единственный погибший российский военный корреспондент. Сергей Постнов, Олег Клоков… Владлен Татарский тоже, можно сказать, погиб на СВО, хотя физически его смерть наступила в Санкт-Петербурге, в результате теракта, устроенного украинскими нацистами. И то, что ради его устранения был организован теракт в северной столице, говорит лишь о масштабах реальной опасности военкора для украинского режима. Иначе, если он был бы безопасен для Киева и бесполезен для Москвы, никому не требовалось бы на него покушаться, тратить взрывчатку и подставлять имеющихся в российских городах агентов.
У военкоров должен быть статус ветерана боевых действий, но не у всех
Ещё в начале июля в Государственной думе РФ началось обсуждение возможности предоставления военкорам статуса ветеранов боевых действий. Депутат Леонид Слуцкий (ЛДПР) выступил с инициативой предоставления военным корреспондентам дополнительных гарантий. По мнению Слуцкого, все журналисты, работающие в зоне проведения спецоперации, должны обладать возможностью получения статуса ветерана боевых действий.
Депутат считает, что это правило должно распространяться на всех военных корреспондентов – и на журналистов, направленных официальными СМИ, и даже на индивидуальных военкоров. Не должно играть роли, работает ли военкор в штате редакции или отправляется на передовую по собственной инициативе, стремясь рассказать россиянам правду о происходящем.
Председатель Государственной думы РФ Вячеслав Володин тоже обращал внимание на проблему предоставления статуса ветерана боевых действий гражданским лицам. В сложившихся условиях гражданский человек может быть признан ветераном боевых действий лишь при условии, что он будет ранен в процессе выполнения задач или отмечен государственными наградами.
Но ведь многие гражданские люди проявляют героизм в зоне проведения специальной военной операции, и не только военкоры, кстати, но и работники администраций на освобождённых территориях, врачи и медсестры, и даже простые работяги-строители, которые под обстрелами противника возводят фортификационные сооружения или осуществляют аварийные и ремонтные работы.
Таким людям должны предоставляться дополнительные гарантии, что, кстати, будет стимулировать гражданский персонал работать в новых регионах России, поскольку одни лишь деньги за работу в условиях повышенного риска часто не покрывают все возможные последствия, с которыми может столкнуться гражданский человек. Да и родственникам таких работников не помешают дополнительные «страховки».
С инициативой депутата Слуцкого и вообще с позицией нижней палаты парламента по данному вопросу сложно не согласиться. Но, если говорить о военкорах, стоило бы сделать небольшое дополнение. Вне всяких сомнений, журналисты, работающие в зоне СВО, должны получать статус ветерана боевых действий – скажем, после определённого срока работы (неделя, месяц – пусть это определит законодатель). Но это должны быть «наши» журналисты. Не каждый военкор – «наш».
Бесспорно, в зоне проведения спецоперации рискуют все. Но корреспонденты либеральных и прозападных СМИ, блогеры и индивидуальные военкоры подобных политических убеждений транслируют информацию, которая играет против нашей страны, против спецоперации. Поэтому получать статус ветерана боевых действий, какие-то льготы они не должны. По крайней мере, в нашей стране. Пусть им обеспечивают их «хозяева» – США там, Великобритания, Израиль, кто угодно, но не Россия, поскольку в интересах государства российского они не действуют.
Соответственно, критерием оценки военкора как потенциального ветерана должна быть его позиция относительно спецоперации и политики России в целом. Действует военкор как солдат, пусть и информационного фронта – значит, он достоин стать ветераном боевых действий, имеет полное право на соответствующие льготы и привилегии, а случись с ним что – государство обязано его достойно проводить и помочь его семье. Но если этот корреспондент рискует, но не за Россию, а против неё, то ни о каких преференциях речи быть не может. Только так. И это вполне разумно и справедливо.
Игорь Майский
