В зале Института кино и телевидения мест не было мест — там прошла встреча с режиссёром Владимиром Бортко, который открывает в институте свою мастерскую. На встречу пришли и будущие студенты. «С вашим приходом искусства в кино станет больше», — уверенно произнёс мэтр. Перед встречей он дал интервью нашему корреспонденту. Также мы включили в этот текст некоторые из его ответов на вопросы из зала.
ПЬЕСА, ИЗ-ЗА КОТОРОЙ КОНЕВ ХОТЕЛ РАССТРЕЛЯТЬ СТАЛИНА
— Как вы пришли к педагогике?
— В Институте кино и телевидения я преподавал 20 лет назад. Но потом начались съёмки, и я прекратил воспитывать студентов и переключился на артистов. А теперь, когда мне на площадку выходить не надо, я очень хочу передать будущим коллегам то, что успел накопить. Режиссура — очень тяжёлый физический труд. Вы знаете, что у режиссёра больше всего устают ноги? Есть лентяи, которые смотрят только в экран монитора. Но когда я вижу, что у меня народный артист непонятно что делает, поднимаюсь с режиссёрского кресла и говорю с ним. А если ещё массовые сцены? Всё на ногах.
— Знаю, что вы готовы выйти на театральную площадку. С каким материалом?
— Мне бы очень хотелось поставить «Смерть Иоанна Грозного» Алексея Толстого. Обычно ставят вторую часть «Царь Фёдор», она проще, динамичнее. А «Смерть Иоанна» не очень любят. А я хочу это сделать и знаю как. Ещё — «Маленькие трагедии» Пушкина. У меня там будет очень много музыки и один главный герой, исполняющий все роли: и Дона Жуана, и Моцарта, и других. Он от начала и до конца не уходит со сцены. Идёт война, и мне хочется поставить пьесу «Фронт», которую написал Александр Корнейчук. Он получил за неё три Сталинских премии. Она вышла в 1942 году, была напечатана в газете «Правда». Это была самая крутая пьеса, которую Сталин разрешал ставить лично. Товарищ Конев, прочтя её, написал: «Я бы автора этой пьесы расстрелял, и того, кто позволит это поставить, тоже расстрелял». Но Сталин позволил.
ПОЧЕМУ ШАРИКОВА НЕ СЫГРАЛ КАРАЧЕНЦОВ
— Ваш фильм «Собачье сердце» — признанный шедевр. Вы знали, что он так выстрелит?
— Мы как «Бандитский Петербург» снимали, и никто особенно не верил, что из этого что-нибудь выйдет, так и «Собачье сердце». А началось всё так. Иду я по «Ленфильму», навстречу мне — режиссёр Микаэлян с журналом под мышкой: «На, почитай. От этого ты точно не откажешься!» (а то они мне до этого на «Ленфильме» все предлагали такое, чтобы я отказывался). И когда я дошёл до монолога профессора Преображенского, то понял, что это надо снимать. Более того, я знаю как. В первом классе нас водили в музей Ленина. Показывали кепку Ленина, карандаш и всё остальное Ленина, а потом усадили в кинозал и включили хронику, где он выступал на балконе. А снимали в то время на плёнку 16 кадров в секунду. Изображение немного дрожало и было жёлтого цвета. И я, читая роман, понял: «Да вот же оно! 1924 год. Так и надо снимать». Ведь искусство — это даже не что, а как.
— Какие возникали сложности?
— Я дал приказ: «Найдите мне артиста, похожего на собаку». На следующий день у меня лежала пачка актёров, начиналась с Караченцова. Мы его пробовали. Я хорошо знал Колю, он был моим другом. И сыграл прекрасно. Но он изображал собаку, а когда я пришёл на следующий день на «Ленфильм» — бац, сидит собака в галстуке. Владимир Толоконников. Думаю, ну не может этот человек быть ещё и талантлив. Проба, сцена «Желаю, чтобы всё!» И в точку. А через несколько месяцев после выхода фильма кончилась советская власть. Тогда наши либеральные ребята просто обалдели и сказали, что мой фильм сыграл в крушении Советского Союза чуть ли не одну из главных ролей. А у меня и в голове такого не было.
«НИ УКРАИНЫ, НИ УКРАИНЦЕВ НЕТ»
— Со времени съёмок вашего фильма «Тарас Бульба» насколько изменились украинцы?
— Я родился в Москве, но потом меня спеленали, и как я ни сопротивлялся, увезли в Киев, где я прожил 28 лет. В жизни там никто не умел говорить по-украински. И сейчас не говорят. Я придерживаюсь крайних позиций в этом вопросе. Нет ни Украины, ни украинцев. Есть территория, которую называют Украиной, где живёт южная часть русского народа. Но головы им замусорили те ребята, которые сидят сверху — компрадорская буржуазия, местные, которые работают на чужие интересы.
— Почему среди кинодеятелей мало патриотов, но много релокантов?
— Патриотов всегда немного. А уехали они отсюда, когда перестали платить. По талантам, которые эти артисты показывали здесь, не думаю, что там им будет хорошо. Это люди, которые хотели жить на Западе. Но Россия и Запад не совместимы.
ПОЧЕМУ ПИЛАТОМ СТАЛ ЛАВРОВ
— Какие есть сложности при экранизации художественных произведений?
— Есть два способа экранизации. Первый — когда режиссёр находит в произведении что-то важное для себя и хочет рассказать об этом. Очень хороший способ. Андрей Тарковский весь на нём. Лем хотел судиться с Тарковским. Говорил, что тот снимал не то, что он писал. Есть второй способ. Я обожаю читать книги, и мне кажется, что я могу найти в них то, чего не видят другие. Поэтому для меня очень важно полностью передать текст автора. Но в моей интерпретации. После того, как вышел фильм «Мастер и Маргарита», меня хотели утопить в Неве. Потому что у каждого в голове были свои представления о романе. Например, бал. Вот девушка, читающая Булгакова, представляет себя на месте Маргариты, какая она хорошенькая, голенькая стоит в центре зала, вокруг ходят какие-то смешные люди, и всё хорошо. Но почему она стоит на балу? Она желает спасти своего любимого. И для неё мука быть здесь. У неё кровь идёт. А она стоит. Я снял так. Ещё я открыл для булгаковедов время, когда происходит действие романа. Все считали, что это почему-то 20-е годы. Но в романе написано, что Маргарита едёт в Александровский сад на троллейбусе. Троллейбус в Москве появился в 1934-м. Дальше 1936-й. Что будет с Мастером, понятно.
— Как вы относитесь к последнему фильму «Мастер и Маргарита»?
— Люди хотели заработать денег и заработали, я им искренне завидую. Но к роману Булгакова это практически никакого отношения не имеет. Он писал простую историю: живёт на свете такое существо — дьявол, не дьявол, в общем, Воланд — и к нему приходят и говорят, что на одной шестой части земного шара делают нового человека. «Как? Мы же его сделали?». «Нет, они делают его по-своему», — отвечают ему. «Поеду, — сказал он, — посмотрю». Приехал, посмотрел. И решил, что люди такие же, как и прежде, только их очень испортил квартирный вопрос. Всё, первая часть книги закончилась. А были ли другие люди? Остались ли люди прежние? Да, это Мастер и Маргарита.
И есть ещё история о Понтии Пилате и Иешуа. Почему я взял Лаврова на роль Пилата? Он переиграл столько председателей обкомов, что за ним чувствуешь мощь Империи. Когда пришёл Безруков и мы начали с ним репетировать, я ему говорю: «Вот ты учил историю. Представь, сидит напротив тебя председатель обкома. Ты что-то вякаешь ему в ответ, но когда он тебя спрашивает: «О чем ты говорил на базаре?», то все резким образом изменяется. Ты начинаешь говорить и превращаешься в другого человека. И он, председатель, это понимает. Ты всё понял? Иди спать, завтра снимаем». В кино мы именно это должны увидеть. А авторам последнего фильма дай Бог удачи и счастья и чтобы денег хватило до конца жизни.
«КОГДА СНИМАЛ «ИДИОТА», НА МЕНЯ СМОТРЕЛИ КАК НА ИДИОТА»
— Что самое важное в вашей профессии?
— Кино может снять любой человек. Операторы, сценаристы всё и сами сделают, а режиссёру как будто останется уверенно крикнуть: «Мотор!» и наблюдать на экране монитора, как оно здорово получается. Беда в том, что это не режиссура. Передать своё отношение к жизни, которое уникально и интересно, — вот что должен сделать режиссёр. Вот здесь и начинается искусство. «Крестный отец» и «Криминальное чтиво» — криминальные истории, но в отличие от стандартных милицейских сериалов, очень высокого уровня. Искусство, как сказал Станиславский, — это жизнь человеческого духа.
— Хорошее кино и кассовое кино — это одно и то же?
— Зарабатывать деньги не позорно, но важно, на чём ты их зарабатываешь. Когда я начал экранизацию «Идиота», на меня смотрели как на идиота. До этого лет 20 никто ничего не экранизировал. И — бабах! — у первых двух серий рейтинг оказывается больше, чем у выступления президента на Новый год. И потом уже все начали снимать экранизации. Сейчас на широком экране осталось в основном зрелище (тот же «Аватар»), а драма ушла в телевизор. Почему в фильме «Мастер и Маргарита» снималось много серий? Хотелось рассказать всё, не сокращая. Качество сериалов резко выросло. И если раньше артисту в сериале сниматься было неприлично, то теперь почётно.
— Искусственный интеллект сможет выбиться в лидеры проката?
— Кино было сначала немым, потом появился звук. Ещё позже — цвет. Любой технический прогресс не сам по себе, он нужен для чего-то. Я сам, когда пишу тексты для телевидения (авторская программа «Взгляд из Петербурга с Владимиром Бортко» на телеканале «Россия 24»), пользуюсь искусственным интеллектом, чтобы расставить запятые. Но он не может вам рассказать всё то, что я сказал на протяжении пятидесяти лет своей жизни.
Беседовала Ольга ГОРШКОВА
Печатная версия в газете «Новости из Центра» №9 (2025 г.)
