Ветеран СВО Георгий Журавлёв удостоен государственной награды – Ордена мужества. Но и сейчас Георгий помогает фронту, участвует в различных мероприятиях и передает свой боевой опыт.
– Вы проходили срочную службу?
– Да, в 2014-2015 годах. Сперва был в учебной части под Ногинском. Это была сержантская учебная часть, где готовили специалистов для войск радиационной, химической и биологической защиты. В дальнейшем я проходил службу в Нижегородской области. Окончил службу, соответственно в звании младшего сержанта, будучи специалистом по РХБ разведке.
– Какие чувства возникли у вас, когда началась специальная военная операция?
– Я помню тот момент очень чётко. Это было 24 февраля 2022 года. Утром, когда я проснулся и увидел новости, у меня было смешанное чувство – тревога за будущее и понимание, что события, к которым мы долго шли, наконец-то свершились.
– Какие эмоции и переживания сподвигли вас пойти добровольцем на СВО?
– Незадолго до событий, о которых я рассказываю, мы взяли щенка и провели с ним месяц. Рано утром в тот день я проснулся и вспомнил, что смотрел обращение президента. В 2021 году, годом ранее, когда проходили масштабные учения, тоже чувствовалось, что что-то может начаться, и обстановка накалялась. После 2021 года, особенно с учетом многих факторов, включая западную прессу, было очевидно, что возможен конфликт с Украиной. Я, как и многие, ожидал, что специальная военная операция довольно быстро закончится победой, за два-три месяца. Но всё сложилось не так, как мы надеялись.
Когда я вышел на утреннюю прогулку с собакой, оказалось, что ракеты уже летят на Украину, а под Харьковом идут обстрелы. Я со стороны наблюдал за ситуацией, которая постепенно ухудшалась. Я читал, как наши войска отошли из-под Киева, а противник призывал убивать русских детей и женщин. Также в медиа появлялись видео с издевательствами и пытками над нашими бойцами и меня это глубоко задело.
Я решил, что должен самостоятельно участвовать в боевых действиях, чтобы помочь нашей стране. В тот момент я не знал, направят ли меня на Украину, если я подпишу контракт, или окажусь в каком-то другом гарнизоне. Я решил обратиться в военкомат. Когда я приехал в центр отбора на контрактную службу, мне сказали, что отправляют только на Украину.
– Была ли какая-то специальная подготовка перед отправкой на СВО?
– В тот момент нет. Но вскоре после подписания контракта меня быстро вооружили и отправили в одну из мотострелковых бригад. В тот момент была нехватка личного состава, поэтому нас, сводную роту, собрали и всего через три дня отправили на позиции. Нам повезло, что мы попали в спокойное место, и у нас было время подучиться и изучить своё оружие. Боевые действия начинались постепенно: обстрелы, танки, работа дронов. Всё началось не одномоментно.
– Как отреагировали ваши близкие на ваше решение поехать добровольцем на СВО?
– Близкие достаточно негативно отреагировали поначалу, так как переживали за меня. Однако я считал, что должен помочь стране, которая оказалась в трудной ситуации. Я так воспитан. Моя супруга, конечно, плакала, переживала. Родственники тоже были в беспокойстве, но я старался не расстраивать их, говорил, что нахожусь в тылу и охраняю артиллерию.
– Было ли вам страшно перед отъездом? Как вы справлялись со стрессом в зоне СВО?
– Когда я ехал, скорее, страха не было – был интерес. Я наблюдал за товарищами, которые имели опыт ведения боевых действий, и старался учиться у них. Поначалу от первых обстрелов страха не испытывал. Страх начал появляться постепенно, особенно когда мне приходилось вытаскивать своих раненых и погибших товарищей – тогда осознавал, что и со мной может случиться что-то подобное.
Как я справлялся со страхом? Конечно, было страшно в бою, но я старался действовать, выполнять свои задачи и удерживать свои позиции.
– Была ли у вас связь с близкими во время вашего нахождения в зоне СВО?
– Да, связь была, хотя и нерегулярная. Бывали дни, когда я оставался без связи по неделям. У меня был мобильный телефон, который обычно находился в режиме самолета. В Харьковской области местами пробивалась сеть, так что я мог использовать российские сим-карты. Также я пользовался местными сим-картами, чтобы связываться с близкими, и они поддерживали меня.
Телефон использовал и для необходимых приложений, для загрузки карт, что помогало в ведении боевых действий и корректировке артиллерийского огня. Информационную повестку во время специальной операции я получал через близких и знакомых, так как интернета у нас часто не было. Например, в мае 2022 года мы находились на позициях, когда товарищ узнал и рассказал нам радостную новость, что наши войска освободили Мариуполь, и это подняло наш боевой дух.
– Удавалось ли вам пообщаться с местными жителями на освобожденных территориях?
– Жители были разными, это зависело от региона. В Харьковской области в начале многие поддерживали нас, говорили, что «Путин молодец». Но были и те, кто смотрел со злобой или наводил артиллерию на наши позиции. Люди действительно были совершенно разными.
Некоторые жители считали это гражданской войной и относились к происходящему как к внутреннему конфликту. Редкие люди высказывали что-то негативное, хотя иногда среди местных находились такие, кто высказывал свои чувства. Например, в Луганской области я встречал людей, которые говорили, что им всё равно, как это закончится. Они устали от восьми лет обстрелов и боевых действий и просто хотели, чтобы всё это прекратилось.
– Что было после того, как вы покинули мотострелковое подразделение? Как складывалась ваша дальнейшая служба?
– После службы в мотострелковой бригаде я вернулся в Петербург. Начал с другими уволившимися ребятами искать новое подразделение. Нам предлагали разные варианты, но сотрудники пункта отбора по контракту посоветовали обратиться в 76-ю воздушно-десантную дивизию, и я решил служить там. Я подписал контракт с 237-м десантно-штурмовым полком и участвовал в боевых действиях на Херсонском направлении, а также на направлениях Сватово и Кременная.
– И как вам в десанте? Как складывались отношения в роте и как обстояло дело со снаряжением и обмундированием?
– Служба развивалась хорошо, повезло с командиром роты и составом бойцов. Когда прошла мобилизация, я попал в роту, где был высокий процент контрактников, которые воевали с самого начала. Они участвовали в боях под Киевом, Изюмом и Попасной, а осенью 2022 года отбивали наступление противника на Херсонском направлении. Это был хорошо подготовленный коллектив.
– При каких обстоятельствах вы получили боевое ранение?
– Это случилось под Кременной зимой 2023 года, когда противник пытался наступать на этот город. Во время одного из боев я вёл наблюдение, меня накрыли из миномета, мина взорвалась метрах в двух от меня, получил тяжёлое ранение, несколько осколков. В шею, спину, бок, ноги.
– Сколько времени вы провели в зоне специальной военной операции? Планируете ли вы вернутся туда?
– Я провёл около семи месяцев в зоне специальной военной операции, пока не получил тяжёлое ранение и не был комиссован. Восстановление идёт медленно: у меня был перебит седалищный нерв. Тем не менее, после полного восстановления я готов продолжать служить своей стране, в том числе и на фронте.
– Насколько качественно организована у нас психологическая помощь и реабилитация военнослужащих после ранений?
– Реабилитация, по моим ощущениям, хорошая. Я проходил лечение в Военно-медицинской академии. Я очень благодарен врачам за их работу – они делают всё возможное для восстановления наших ребят.
Что касается психологического восстановления, здесь у нас есть некоторые трудности, но хочу отметить, что государство и частные инициативы активно работают в этом направлении. Сейчас разрабатываются различные проекты по подготовке психологов для работы с ветеранами боевых действий. В Кировском районе Санкт-Петербурга, например, есть психотерапевтический кабинет, который работает с ветеранами и членами их семей. Это бесплатно, и там работают хорошие специалисты, они оказывают действительно важную помощь. Я рекомендую этот психотерапевтический кабинет.
– Чувствуете ли вы поддержку государства в тылу на уровне обещанных социальных выплат? Происходят ли они регулярно и исправно?
– У меня всё исправно. Все выплаты приходили вовремя, и обязательства данные государством, выполнялись чётко. В то же время я знаю, что у других людей бывают проблемы с выплатами, чаще всего из-за каких-либо недочётов в документах. У меня все документы были в порядке. В этом отношении большую помощь оказывает фонд «Защитники Отечества».
– Насколько знания и навыки, полученные во время срочной службы, помогли вам в зоне специальной военной операции?
– У меня срочная служба была по другой специальности, так что полученные там знания не помогли. Но я с детства увлекался вооружением и военной техникой, и эти знания оказались полезными.
За год до специальной военной операции я сидел и думал, что трачу много времени на просмотр роликов о вооружении на YouTube. Эти знания, казалось, не пригодятся в жизни, и я решил оставить на это час в неделю. Но когда началась СВО, мы уехали туда, и многие оказались без подготовки и опыта, эти знания пригодились.
– Какие специальности на фронте сейчас наиболее востребованы?
– Я считаю, что востребованы все специальности, но в первую очередь штурмовики, по понятным причинам. Война – это коллективное дело, и важен каждый человек в этом процессе: от тех, кто идет вперёд и штурмует окопы, до водителей, которые подвозят еду и боеприпасы. Тыловые специальности, может быть, не так часто востребованы, чем те, кто на передовой.
– Как вы считаете, кто сейчас преобладает в воздушном пространстве на СВО?
– Все зависит от важности направления и целей. Если это важное для нас направление, у нас бывает достаточно, если не больше, бпла.
– Как вы оцениваете оснащение противника, которого поддерживает Запад?
– Оснащение у них хорошее. На данный момент я не могу сказать точно, так как уже полтора года не нахожусь на фронте. В начале у них с обеспечением было всё прекрасно, местами даже лучше, чем у нас, особенно когда я участвовал в боях под Харьковом. С техникой тоже было довольно хорошо.
– Сложно ли вам было адаптироваться к гражданской жизни после ведения боевых действий?
– Были планы ещё до СВО, после участия в боевых действиях купил оборудование и быстро влился в новую жизнь.
– Насколько важна поддержка, которая приходит с большой земли от детей, школьников, студентов и всем, кому небезразлична ваша судьба?
– Это очень важно, потому что бойцы читают письма, вешают их в блиндажах и хранят. Детские письма особенно важны эмоционально. Даже просто комментарий в интернете со словами поддержки способен вдохновить, подарить силу и уверенность. Война – это жизнь в сложных бытовых условиях: холод, дождь, отсутствие комфорта. Такие слова поддержки придают бойцам уверенности, они чувствуют, что за ними стоит страна людей, которых они защищают, и кто в них верит.
– Как часто вас приглашают на мероприятия, чтобы рассказать про ваш подвиг, опыт и передать ваши знания современной молодёжи?
– Скажу честно, я не считаю свои действия подвигом. Я просто делал то, что должен был делать. Я часто участвую в различных мероприятиях, даю интервью, провожу уроки мужества, рассказывая не только о себе, но и о других бойцах, с которыми провел время. Я поддерживаю все инициативы, потому что считаю это важным. Нужно рассказывать людям о том, что происходит на фронте.
– Какие советы вы бы дали нынешней молодёжи?
– Хочу сказать следующее: патриотизм не стоит ассоциировать исключительно с войной, например, с праздником 9 мая или специальной военной операцией. Война – это не единственный аспект патриотизма. Как говорил Отто фон Бисмарк, выиграть войну можно благодаря усилиям школьных учителей и священников. Война – это, прежде всего, крепкий тыл: финансовый и производственный, потому что без материалов, снаряжения и патронов долго не продержишься в бою.
Патриотизм – это не только война, это честная работа на благо страны, будь то на предприятии, в школе или в больнице. Важно выполнять свои обязанности и добросовестно трудиться, даже в бизнесе, платя налоги.
Каждый из нас должен внести свой вклад, быть это на фронте или в тылу. Если ты честно работаешь, у тебя своё предприятие, и ты платишь налоги, ты уже делаешь важное дело. Однако если пытаешься уклониться от налогов или реализуешь серые схемы, это негативно сказывается на стране.
Сейчас активно вовлекают молодёжь в различные общественные организации, которые занимаются сбором гуманитарной помощи. Можно организовать сбор помощи или отправить волонтёров на освобожденные территории, где они помогают в госпиталях. В госпиталях лежат бойцы, далеко от дома, и они зачастую находятся в сложных жизненных условиях. Очень важно, чтобы молодёжь участвовала в таких инициативах.
Для оформления материала использованы фото из личного архива Георгия Журавлёва
