Восприятие идей Рихарда Вагнера, а свои идеи великий немецкий композитор выражал как в музыкальных драмах, так и статьях, сильно искажено из-за того, что за его почитателя выдавал себя Гитлер. Некоторые публицисты зачислили Вагнера едва ли не в число провозвестников национал-социализма. Находим мы этот штамп и в массовой культуре. Так, в фильме «Операция “Валькирия”» американского режиссёра Брайана Сингера Гитлер, беседуя с полковником Клаусом фон Штауффенбергом, заявляет: «Национал-социализм нельзя понять, не понимая музыки Вагнера».
Думал ли так Гитлер на самом деле? Вряд ли. Иначе бы он не настоял на исключении из программы фестиваля Вагнера в Байройте опер «Лоэнгрин», «Тангейзер», «Тристан и Изольда» и «Парсифаль». В 1943-1944 годах фестиваль представлял лишь «Нюрнбергских мейстерзингеров». Наверное, этой опере повезло больше, чем остальным, по той причине, что она заканчивается воспеванием Германии и немецкого духа. Но что она даёт для понимания национал-социализма?
Нотки идеологии национал-социализма некоторые толкователи улавливают и в тетралогии «Кольцо нибелунгов». Что это за нотки? Вагнер в «Кольце» обращается к немецкой и в целом к нордической мифологии, в том числе к исландской «Старшей Эдде», а национал-социалисты, отвергая христианство с его идеей греха и его искупления, вдохновлялись именно этим — нордической мифологией, объясняют эти толкователи. Однако Вагнера, почти всю жизнь, с 1842 года, увлечённого историей гностического христианства, в частности, катарской ереси, тяжело заподозрить в «родноверии». Так, поведение его Одина в «Золоте Рейна» заставляет вспомнить строку из поэмы Владимира Маяковского «Облако в штанах»: «Я думал, что ты всесильный божище, а ты недоучка, крохотный божик». Боги верхнего мира в «Золоте Рейна» похожи на обедневших и выродившихся аристократов, а не на тех, кто определяет судьбы мира.
Вагнер не был приверженцем какой-то определённой политической идеологии, но через всю жизнь он пронёс антибуржуазные идеи, которые находили разное политическое выражение: от анархизма до идеи народной монархии.
«Большинство знатоков и любителей творчества Вагнера утверждают, что сначала он был революционером, а потом стал реакционером. Это неверно не только по существу. Самое главное здесь то, что подобного рода критики Вагнера опять-таки не учитывают его небывалого новаторского мировоззрения, которое никак нельзя свести к каким-либо определённым политическим воззрениям, — отмечает русский и советский философ Алексей Фёдорович Лосев. — … укажем только на один курьёз, обнаруживающийся при чтении сочинения Вагнера 1848 года о республике и короле в сравнении с его же работой 1864 года “О государстве и религии”. В первом сочинении отменяются сословия и деньги, уничтожается не только аристократия, но вычёркивается и самая память о всех предках, проповедуются всеобщее выборное начало и абсолютное республиканство. И во главе подобной республики у Вагнера стоит король, который объявлен первым республиканцем. Спросим себя: такая ли уж здесь большая разница с прямым монархизмом, который проповедуется Вагнером в 1864 году? А всё дело в том-то и заключается, что и республику, и отмену сословий, и уничтожение денежного хозяйства, и королевскую власть Вагнер везде понимает вовсе не в традиционном смысле тогдашних буржуазных теорий».
«Все общественно-политические теории Вагнера нужно понимать совсем не буквально; и вот почему бесчисленные их противоречия и непоследовательности не имеют никакого отношения к музыкальному творчеству Вагнера», — настаивает Лосев.
Рихард Вагнер, живи он сегодня, вполне бы мог, объясняя свои политические превращения, воспользоваться словами француза Жоржа Валуа (настоящее имя Альфред-Жорж Грессан), который начинал как анархо-синдикалист, затем вошёл в монархическое объединение «Французское действие», потом создал фашистский союз «Связка» (“Faisceau”), а кончил жизнь в нацистском концлагере Берген-Белсен, куда его заточили как участника Сопротивления: «Я менялся в деталях, а в основном оставался верен себе».
Словом, Вагнер, будучи великим художником, презирал буржуазность и это чувство, презрение к буржуазии, находило в его творчестве разные выходы, приобретало разные формы.
Возьмём «Золото Рейна» — эта опера была представлена в рамках месяца Рихарда Вагнера, устроенном Мариинским театром в честь 210-летия со дня рождения композитора, в постановке Георгия Цыпина. Вообще постановка очень эффектная. Декорации и костюмы героев впечатляют — зритель/слушатель попадает в пространство суровой сказки, где побеждают если не силы добра, то точно не силы тьмы. Внешняя форма спектакля — сказочная. «Золото Рейна» в постановке Цыпина можно было бы посоветовать давать на детских новогодних представлениях, наряду с «Щелкунчиком», если бы спектакль не длился почти три часа без перерыва.
Но ясное дело, что Вагнер берёт образы нордической мифологии для метафор, которые намекают на его антибуржуазные рефлексии. Не будем забывать, в какое время жил Вагнер и с кем он поддерживал дружеские отношения. Он жил во время, когда Пьер-Жозеф Прудон написал «Что такое собственность», чтобы доказать, что собственность — это кража, а Вильгельм Вейтлинг — «Гарантии гармонии и свободы. Человечество, как оно есть и каким оно должно было бы быть», тот самый Вейтлинг, который проповедовал: «Победу новым идеям и общественным порядкам приносили только войны и революции… Христос говорил, что принёс нам не мир, но меч»; Вагнер жил во время, когда Карл Маркс и Фридрих Энгельс выдали «Коммунистический манифест, а Михаил Бакунин перевёл его на русский язык. Вагнер был знаком с этими деятелями, с некоторыми из них, например, с Бакуниным, дружил.
Сам Вагнер тоже был не чужд политической публицистики. Кого ненавидел Вагнер, так это ростовщиков. С молодости страдая от преследования кредиторов, он разработал свою теорию денег, и чтобы понять её суть и революционность, настаивает философ Алексей Лосев, «нужно читать не только трактаты Вагнера 1848-1850 годов, а нужно читать и слушать его тетралогию 1870-х годов “Кольцо Нибелунга”». «Здесь, — по мнению Лосева, — вопрос ставится не просто общественно-политически, но космологически; и золото трактуется здесь не просто экономически, но по преимуществу космологически. Вот в этом-то и заключается подлинная революционная сущность вагнеровского творчества, в сравнении с чем его прозаические общественно-политические и экономические высказывания ранних лет являются только наивными попытками выразить то, что в прозаическом слове невыразимо».
И вот эта вагнеровская теория денег могла повлиять на идеологию национал-социализма, ведь нацизм — это не только про уничтожение евреев. В нацизме тоже была антибуржуазная составляющая, которая со временем угасла. Идеологи национал-социализма тоже разрабатывали концепции экономики, в которой не будет ростовщичества. «Кредитный процент — это дьявольский принцип», — писал, например, Готфрид Федер в «Манифесте за слом кабалы процентов». «Маммонизм — это ставшая безумием жадность к деньгам, целью которой является “растить” деньги на деньгах, порабощающая себе на службу с беспощадностью, незнакомой другим силам, и неизбежно приводящая к экономическому порабощению, к эксплуатации рабочей силы всех народов мира», — доказывал он.
Что Вагнер описывает в «Золоте Рейна»?
Русалки стерегут на дне Рейна золото. Делают они это не слишком усердно, ибо толком не понимают, в чём ценность этого клада. Отвергнутый водными девами нибелунг Альберих похищает этот клад и превращает его в то, что Карл Маркс назвал сокровищем. «Чтобы удержать у себя золото как деньги, т. е. как элемент созидания сокровищ, надо воспрепятствовать его обращению, его растворению как покупательного средства в средствах потребления, — объясняет Маркс. — Следовательно, созидатель сокровищ приносит потребности своей плоти в жертву золотому фетишу. Он принимает всерьёз евангелие отречения… Трудолюбие, бережливость и скупость — вот, следовательно, его основные добродетели; много продавать, мало покупать — в этом вся его политическая экономия». Альберих именно тот, кто «приносит потребности своей плоти в жертву золотому фетишу». И из золота, похищенного на дне Рейна, он выливает «кольцо силы» (по приказу Альбериха это делает его брат Миме), и здесь мы вновь вспоминаем «Капитал» Карла Маркса, а точнее, слова из письма Христофора Колумба, которые он приводит в своём исследовании: «Золото — удивительная вещь! Кто обладает им, тот господин всего, чего он захочет. Золото может даже душам открыть дорогу в рай».
Одновременно Альберих превращает в ад жизнь других нибелунгов. Заставляя единоплеменников работать на себя, он загоняет их шахты, где бедняги добывают всё золото. Альберих накапливает золото в надежде превратиться во властелина мира.
Вагнер писал «Золото Рейна» в середине XIX века, когда третье сословие окончательно раскололось на буржуазию и пролетариат. Первые всполохи борьбы между этими классами вспыхнули в годы молодости Вагнера: в Лионе в 1831 и 1834 годах, в Париже в июне 1848 года. Однако попытки буржуазии завладеть политической властью везде потерпели фиаско. Революция 1848 года в Германии была подавлена изнутри, в Венгрии порядок навели русские войска, а во Франции утвердилась Вторая империя. И Вагнер писал «Золото Рейна» как раз в то самое время, когда крупнейшими странами Европы вновь правила аристократия или, как во Франции Наполеона III, те, кто себя за аристократию выдавал.
В «Золоте Рейна» Альберих, которого лишили кольца всевластия, а заодно и клада со дна Рейна, — аллегория буржуазии, а угнетённые и эксплуатируемые им соплеменники-нибелунги — аллегория пролетариата. Что же касается богов с Вотаном во главе, то это — аллегория вырождающейся, слабеющей, но всё ещё держащей власть аристократии. Какой класс или сословие олицетворяют братья великаны? Однозначно ответить на этот вопрос сложно. С одной стороны, их нанял Вотан для возведения чертога богов — Валгаллы. То есть они — работники. С другой стороны, золото для них ценней, чем богиня юности красавица Фрейя. То есть между радостями плоти и наслаждением от символа силы и богатства, они выбирают последнее. Как и неудачник Альберих. Ребус! Интерпретацию образа запутывает ещё и то, что великан Фафнер убивает своего брата Фальзольта, чтобы завладеть «кольцом силы», проклятым Альберихом, и всеми сокровищами, а потом превратиться в дракона. Но философ Лосев объяснял, что Вагнер трактует тему «не просто экономически, но по преимуществу космологически». Наверное, великаны в большей степени космологические персонажи.
С «Золота Рейна» тетралогия «Кольцо нибелунгов» только начинается. Следующая «серия» — опера «Валькирия». Её Мариинский театр представит 3 августа.
Начало спектакля в 18 часов на новой сцене Мариинского театра.
Дмитрий Жвания
