Всем принципиальным противникам феминизма надо обязательно побывать в Мариинском театре на опере чешского композитора Леоша Яначека «Енуфа», а потом задаться вопросом: это нормально, когда ради иллюзии женской чести убивают невинное беззащитное существо – младенца?
Бастарды оперы
Есть комические оперы, например, «Любовный напиток» Гаэтано Доницетти или «Джанни Скикки» Джакомо Пуччини. Но всё же сюжет большинства опер драматический. Их главные герои, как правило, погибают. Но опера Леоша Яначека «Енуфа», наверное, самая трагическая. В ней погибает всего один человек. Он не кончает собой, как Чио-Чио-сан или Тоска, его не травят вчерашние соратники, как Симона Бокканегра, он не жертва ревности, как Андриана Лекуврёр, его не замуровывают в подземелье, как Радамеса с Аидой. Все эти персонажи совершили те или иные поступки, которые довели их до смертельного финала. Убиенный в «Енуфе» не совершил ничего, кроме того, что он – появился на свет вне «священных уз брака».
Тема внебрачных детей нередка в оперном искусстве. В произведении Джузеппе Верди «Симон Бокканегра», которое погружает нас в XIV век, возлюбленная главного героя, Мария, рожает от него дочь. Бокканегра и рад бы на ней жениться, да её отец, генуэзский нобель Якопо Фиеско, не хочет родниться с вождём плебеев. В итоге Мария умирает от тоски взаперти. Но её и Симона дочь, выйдя замуж за молодого дворянина Габриэля Адорно, примиряет между собой пополанов и нобилей Генуи. Судьба её не проста, но не трагична, она даже эпична.
В опере Джакомо Пуччини «Сестра Анджелика» главная героиня, аристократка XVII века, тоже рожает вне брака, за что родня отправляет её в монастырь. Её сын умирает от тяжёлой болезни, но тётка Анджелики уверяет её, что за жизнь ребёнка боролись врачи до последнего. Генри У. Саймон в книге «Сто великих опер» рассказывает, что Пуччини устроилпредварительное прослушивание «Сестры Анджелики» «в том кругу, где были свои особые представления о тех проблемах, которые поднимаются оперой», а именно в монастыре, где жила сестра композитора Инджина, «в узком кругу сестер-монахинь». И композитор «испытал большое удовлетворение от того, что его слушательницы были так растроганы, что не смогли удержать слез; они были единодушны во мнении, что согрешившая героиня оперы заслуживает прощения».
Нобель Генуи в XIV веке, скрепя сердце, если не прощает дочь за грех, но, как минимум, не покушается на плод этого греха, как и итальянские аристократы XVII века. Европейские аристократы не убивали бастардов, чтобы спасти свою честь. Не так в моравской деревне начала двадцатого века.
Идиотизм деревенской жизни
В Манифесте коммунистической партии Карл Маркс и Фридрих Энгельс упомянули такое явление, как «идиотизм деревенской жизни». Родоначальников «научного коммунизма» неоднократно критиковали за это определение, и поделом, ведь деревня – носитель самобытной народной культуры, она сохраняет национальные устои, традиции. Город космополитичен, а деревня национальна.
Известно, что либретто оперы «Енуфа» написала современница Яначека — чешская писательница Габриэлла Прейссова по мотивам собственной драмы «Её падчерица». Прейссова любила свой народ. Как и чешские композиторы Бедржих Сметана, Антонин Дворжак и Леош Яначек, она была увлечена народной культурой, изучала чешский и словацкий фольклор. «Её падчерицу» Прейссова написала на словацком языке. Но, любя свой народ, она не идеализировала его. «Её падчерица» – это настоящий художественный манифест против кодекса «сельской чести» Моравии, ибо кодекс этот был весьма суров в отношении женщин.
«Написанная в порыве обличить ханжеские порядки моравской деревни, драма стала рассказывать о другом: об иррациональной жестокости страстей», – считает автор «Независимой газеты» Наталия Якубова. Критик Дмитрий Ренанский утверждает: «Принято говорить и писать, что Яначек – художник-реалист, что верно лишь отчасти. Яначек – говорящий прозой экспрессионист: композитора интересуют реально-осязаемые персонажи, вырывающие из тисков каждодневной суеты, находящиеся в пограничных состояниях страсти, аффекта, безумия». Критик напоминает, что, по мнению чешского писателя Милана Кундеры, сюжеты опер Яначека занимаются «тайной непосредственной действительности».
Поведение героев «Енуфы» представляется иррациональным, только если его оценивать с морально-этических позиций нашего времени. Что такое иррациональность? Это когда человек что-то делает в порыве чувств, выключая разум, когда он не в силах чётко объяснить, зачем он совершает те или иные действия. Дьячиха, убивая дитя своей падчерицы, вполне осознаёт, ради чего она идёт на злодеяние – из боязни, что её осудит общество за то, что она не уберегла честь подопечной: «Как на блудниц, пальцем на меня и на Енуфу все бы показывали». Лишь миг она задумывается: может, подбросить дитя кому-нибудь? Но тут же убеждает себя, что делать этого не следует: «Нет… нет… Помехой он будет вечной, позором всей нашей жизни».
И что ещё более отвратительно, так это, что убийца-дьячиха пытается оправдать своё преступление тем, что она отдаёт «мальчонку Господу»: «Бедный несмышлёныш, к Господу пусть отойдёт он, пока не знает боли».
А когда всё вскрывается, она, стоя на коленях, объясняет мотивы своего злодеяния односельчанам: «Я, только я, ради счастья, ради жизни грех взяла на душу. Стыд меня жёг и мучил, что я падчерицу так воспитала плохо!.. Лишь он родился на свет Божий, решила скрыть позор наш». И вновь она пытается оправдаться ссылками на Всевышнего: «Ты, Бог наш, знал, что убила я во спасенье». Дьячиха совершила смертный грех, но она, как Енуфа и её малыш Штевочка, тоже жертва кодекса сельской чести, этого порождения идиотизма деревенской жизни. Она, зная неписанные правила кодекса сельской чести, повинуется им.
Енуфа, думая, что сын её умер (так ей сказала мачеха), грустила. Но что делать? Бог дал, Бог взял – крестьянский фатализм. Похоже, большие страдания она испытывала от того, что её отверг возлюбленный – самодовольный деревенский увалень Штева Бурыйя, отпрыск зажиточной семьи мельника. Он отверг не только её, но и их общее дитя. Поступи он иначе, трагедия бы не произошла.
А Штева живёт в своё удовольствие. Шляется к городским девкам, пьянствует. Его и в армию не призвали – откупился. Деревенское сообщество его не слишком осуждает. Так – слегка журит. Тем более он остепеняется, собирается жениться на Каролке, дочери старосты.
Енуфа тоже пытается наладить свою жизнь, соглашается выйти замуж за давно влюблённого в неё свободного брата Штевы – Лацу Клеменя. Кстати, деревенский круг крайне узок. Мачеха Енуфы – сноха старой Бурыйи, бабки Штевы. Всё переплетено и все переплетены.
Не найди труп ребёнка рыбаки, всё бы шло своим чередом. Но рыбаки обнаружили мёртвое тело младенца. Енуфа по пелёнкам понимает, что это её Штевочка, малыш, дитя её «нелегальной любви». Не Бог забрал её ребёнка, а злая воля… Но кого? Исключительно мачехи? Молодая моравская крестьянка понимает, что её мачеха – тоже жертва «идиотизма деревенской жизни», мнимого «суда людского», и просит Бога простить её.
Но всё же остаётся надежда на то, что Енуфа переживёт огромное горе. Ведь рядом с нею верный Лаца. Она осознаёт, что лучшего человека она в жизни не встречала. А то, что он ей лицо ножом поранил, так это от большой любви. Если кто страстен и иррационален в «Енуфе», так это Лаца. Иррациональна сама его преданность Енуфе. Он отказывается следовать установкам кодекса сельской чести. «Что нам суд людской, если вместе мы будем с тобой».
«О, Лаца, душа моя, Пойдём. Любовь привела меня к тебе – та самая великая, которой и Господь Бог рад», – отвечает Енуфа. Это – конец оперы. Мрачный, но что-то подсказывает, что Енуфа и Лацо переживут горе, обретут счастье.
Современный феминизм, особенно квир-феминизм, часто похож на блажь, на кривляние. Но классический феминизм сделал очень полезное дело. Он победил все эти убийственные «кодексы чести» и заскорузлые традиции. В современной в Европе, да и в России тоже, исчезло такое понятие, как «незаконнорожденный ребёнок». Все дети рождаются по одним и тем же законам.
Ребёнок – это проект, устремлённый в будущее. Это всегда шанс. Кто знает, кем бы вырос сын Енуфы: хорошим крестьянином, мельником, пивоваром, рабочим, а, может быть, инженером, оперным певцом или учёном. Может быть, он погиб бы на Первой мировой, или превратился в городского маргинала. Вариантов множество. Но все их обнулила дьячиха в страхе перед людским судом.
Мощная постановка
В Мариинском театре «Енуфа» идёт в постановке Василия Бархатова (режиссёр-постановщик) и Зиновия Марголина (художник-постановщик). Бархатова сильно критиковали (и за дело) за издевательство над оперой Гектора Берлиоза «Бенвенуто Челлини». Но его «Енуфа» – зрелая, мощная постановка. Она долго не отпускает, заставляет думать о судьбе несчастной Енуфы и в её лице обо всех девушках – жертвах «сельской чести». А благодаря сценографии Марголина мы не сомневаемся, что попали в моравское, чешское село.
Опера Леоша Яначека «Енуфа» пройдёт 15 марта на главной сцене Мариинского театра. Начало в 19-30.
ИСПОЛНИТЕЛИ:
Дирижер – Михаил Синькевич
Енуфа – Гелена Гаскарова
Дьячиха – Наталья Евстафьева
Лаца Клемень – Александр Тимченко
Штева Бурыйя – Сергей Семишкур
Автор текста – Дмитрий Жвания
Об истории создания оперы «Енуфа» читайте здесь:
