Похоже, из репертуара Мариинского театра медленно, но верно исчезают постановки Дмитрия Чернякова. Некоторые его называют смелым экспериментатором, другие – режиссёром-перелицовщиком. А ещё его можно называть режиссёром-троллем, заражённым эстетикой 90-х.
Так или иначе, в Мариинском театре грядёт премьера оперы Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда», перелицованной в своё время Черняковым, в постановке Алексея Степанюка и Константина Балакина. Зная их стиль, их предыдущие художественные решения, мы должны быть уверены, что не увидим на сцене «братков» и старые компьютеры, как в спектакле Чернякова.
Первый премьерный показ постановки Степанюка и Балакина – 19 декабря. Интересно, что для спектакля режиссёры выбрали пространство Концертного зала театра, устроенного, как античный амфитеатр. Если Черняков загнал действие внутрь каких-то кубов, отчего те, кто купил билеты на третий ярус, могли только слушать произведение Вагнера, не видя ничего, что происходит на сцене (может, им и повезло), то Степанюк и Балакин добиваются того, чтобы их спектакль увидели все благодаря демократической конструкции амфитеатра.
Постановку оформляет Елена Вершинина – та самая художница, с которой Балакин работал над «Нюрнбергскими мейстерзингерами» Рихарда Вагнера и «Гегенотами» Джакомо Мейербера. И благодаря Вершининой зритель, как на машине времени, попадал в немецкий средневековый Нюрнберг и средневековый Париж. «В своих декорациях к “Тристану” художница варьирует известную картину Арнольда Бёклина “Остров мёртвых”, подчеркивая тем самым главную тему этой оперы – тайну любви и смерти», – подсказывает критик Христина Батюшина.
А если действие будет разворачиваться на острове, значит, его будет окружать море – одна из главных стихий оперы «Тристан и Изольда». «В “Тристане и Изольде”, этой поэме о любви, о лихорадочной страсти, детище слепой судьбы, высокой и неумолимой, главным среди фоновых персонажей является море, олицетворяющее сверхчеловеческие страсти и порывы. Море покрывает своими беспокойными волнами душу, до самых недр потрясённую неукротимыми страстями. Земля и не показывается, в то время как море страсти влечёт слушателя от одной бури к другой», – отмечает Густаво Маркези в книге «Опера: от истоков до наших дней». В поставке Чистякова моря вообще нет. Его Тристан, ожидая прибытия Изольды в какой-то комнате, всё время подбегает к окну, расположенному сбоку – и смотрит в некий брандмауер…
Алексей Степанюк – признанный мастер оперной режиссуры. И это особенно важно подчеркнуть сейчас, когда оперные спектакли порой ставят режиссёры киносериалов. Оперный режиссёр не просто придумывает что-то, что будет происходить на сцене, он укладывают сценографию в музыку, а для этого он должен слышать каждую ноту.
Некоторые строгие музыкальные критикессы, и одновременно – страстные поклонницы Дмитрия Чернякова (у этого режиссёра есть фан-клуб из числа критикесс), обвиняют Степанюка в излишней помпезности, разглядывая почему-то в этом желание режиссёра «угодить стремительно архаизирующимся вкусам непросвещённой части оперной публики» и подладиться «под искусственно задаваемые властью установки на архаизацию и ставить конъюнктурные спектакли». По мнению критикесс, хороший режиссёр ведёт диалог из современности с создателем произведения. Правильное мнение. Но почему-то эти критикессы за диалог принимают наряжание актёров в свитера с изображением оленей и длиннополые плащи, а также закручивание лампочек Ильича в позднем Средневековье. Это кривляние, а не диалог. И пусть дипломированные критикессы и дальше утверждают, что «с помощью иронии, метаиронии, комикования, отстранения» Черняков «добивается совершенно магического эффекта — ты понимаешь, что любовь есть и что с ней шутки плохи».
Степанюк – мастер, а поэтому он не кривляется, а ведёт настоящий диалог. Где уместно – он добавляет красок и даже огня, как в «Орлеанской деве» Петра Чайковского, например, а где нужно – переходит на язык полутонов, как в «Очарованном страннике» Родиона Щедрина.
Что касается Чернякова, то он сейчас ставит Вагнера в Берлине. Видимо, его постановки – ещё одна альтернатива для Германии.
Премьерные показы «Тристана и Изольды» в постановке Алексея Степанюка и Константина Балакина пройдут в Концертном зале Мариинского театра 19 декабря (начало в 18 часов), 22 декабря (начало в 17 часов) и 29 декабря (начало в 17 часов).
Дмитрий Жвания
