С началом СВО в Эстонии начался новый виток борьбы с «пережитками советской оккупации», тяжесть которого ложится в первую очередь на русскую часть населения.
То, как сейчас живут русские люди в Эстонии, нам, россиянам, зачастую понять сложно. До начала СВО наши туристы массово приезжали в соседнюю страну, бродили по улочкам старого Таллинна, восхищаясь милыми и улыбчивыми местными жителями. И теперь им очень трудно объяснить, что за внешним добродушием и благополучием кроются весьма неприглядные вещи: запрет языка, родного для четверти населения Эстонии, выдворение инакомыслящих из страны, переписывание истории.
Русские Эстонии ‒ крупнейшее национальное меньшинство (315 252 человека или 23,7% от общей численности населения по данным переписи 2021). Это граждане Эстонии (потомственные и натурализованные), лица без гражданства (бывшие граждане СССР, не принявшие другое гражданство), россияне с временным и постоянным видом на жительство в стране.
Русские проживают почти во всех регионах Эстонии; наиболее высокая их концентрация – на северо-востоке страны (граничащий с Россией уезд Ида-Вирумаа) и в районе Ласнамяэ Таллина.
Русских Эстонии не следует путать с русскоязычными: русский язык считают родным многие проживающие в Эстонии украинцы, белорусы, немцы, евреи и др.; значительное число эстонцев использует его в качестве второго языка. Но лично знаю и тех, кто после начала СВО всячески открещивался от принадлежности к русским, вплоть до сдачи теста ДНК.
К текущему моменту власти Эстонии окончательно отказались от всех видов взаимодействия с русскими жителями страны и считают своей главной задачей защиту эстонского большинства от русского населения и пророссийских настроений.
Сформировались две основных актуальных проблемы, имеющих для русских в Эстонии первостепенное значение: сворачивание русскоязычного образования и массовый снос памятников советской эпохи.
Эти темы обсуждаются без привлечения русских жителей Эстонии. Сюда относится «выдавливание» русского языка из повседневного обихода, а также запрет на празднование Дня Победы. При этом у русского меньшинства Эстонии нет законных средств бороться с оказываемым на него давлением.
Несколько примеров проявления в стране антирусской политики.
«Бесперспективный» язык
В Эстонии действует государственная программа по интеграции неэстонцев в эстонское общество. Её краеугольным камнем считается знание эстонского языка. Однако на деле за этим вполне законным требованием скрывается курс на полную ликвидацию русского языка на территории страны.
Часть населения «приняла правила игры»: выучила эстонский язык, отправила детей учиться в эстоноязычные школы. А вот тем русским, которые не желают забывать родной язык и культуру, приходится несладко: в стране закрыты российские телеканалы, сокращается количество школ, в которых обучение идёт на русском языке. Действует закон о языке, позволяющий штрафовать трудоспособных граждан за незнание или недостаточное владение государственным языком. Штрафы могут доходить до 640 евро.
До СВО международные организации критиковали Эстонию за несоблюдение прав русских. Но напрямую вмешиваться в национальное законодательство они не имеют права, отсюда их резолюции по вопросам дискриминации носят исключительно рекомендательный характер. Так, Совет Европы безрезультатно рекомендовал властям страны отменить закон о штрафах за незнание эстонского языка. Отчаявшиеся добиться справедливости русские неоднократно обращались в Европейский суд по правам человека, но тоже безрезультатно.
В декабре 2022 года Министерство образования и науки Эстонии утвердило план перехода русских школ на эстоноязычное образование. Детские сады и начальные классы общеобразовательных школ перейдут на образование на эстонском языке в 2024-2025 учебном году, а полный переход на эстоноязычное обучение должен состояться к 2029-2030.
«В Эстонии нет причин бороться с русским языком и русской литературой, однако переход на эстоноязычное образование стране нужен», ‒ об этом в интервью ETV+ заявил президент страны Алар Карис.
Однако владение эстонским языком ещё не означает возможность полноценной самореализации в местном обществе. Русский, хорошо владеющий эстонским, успешно конкурирует с русским, который язык не знает или знает плохо, но не выдерживает конкуренции с этническим эстонцем. Так, в Эстонии только 3% чиновников являются неэстонцами, причём это, как правило, либо люди из смешанных семей, либо лица, состоящие в браке с эстонцами. Таким образом, имеет место массовая дискриминация и по языковому принципу, и по этническому.
«Штрих к портрету»: во времена СССР многие нынешние эстонские политики получили образование как раз на… эстонском, а не на русском языке. Тем не менее, именно СССР обвиняется в «насильственной русификации», как и во всех нынешних внутренних проблемах Эстонии.
«Советский мусор»
В стране преследуют за любые проявления коммунистической символики, а за ношение георгиевской ленточки светит конкретный уголовный срок. При этом здесь регулярно проходят слёты оставшихся в живых ветеранов эстонских подразделений вермахта и СС, а ежегодные шествия памяти павших легионеров даже не согласовываются с властями.
В ноябре прошлого года, несмотря на массовые протесты, в стране решили заменить или снести 244 советских памятника. На эти цели в январе правительство Эстонии выделило 916 тысяч евро. Демонтировано уже около 60 памятников.
По логике премьер-министра Каи Каллас, после начала российской военной операции на Украине военные памятники СССР в публичном пространстве республики «перестали быть только местной проблемой»: «Никто из нас не хочет, чтобы агрессивный в военном отношении и враждебный сосед разжигал напряжённость в нашем доме».
Празднование Дня Победы в стране объявлено вне закона: в период с 26 апреля по 10 мая в стране запрещены публичные собрания с использованием «враждебной символики», которой считаются георгиевские ленточки, буква Z, флаги России и СССР, а также советская военная форма.
Борьба с инакомыслием
Высказывать точку зрения, отличную от правительственной, никто не запрещает. Однако своими ответными действиями правительство демонстрирует, что будет с теми, кто попытается это сделать.
Вот конкретные примеры. Причём всех ниже упомянутых людей объединяет то, что они не нарушали законы Эстонской республики. Тем не менее, в каждом случае власти нашли, что им приписать.
В мае 2022 года эстонская Полиция безопасности (КаПо) заявила об аннулировании вида на жительство Максиму Реве, в 2006-2007 годах возглавлявшему общественную организацию «Ночной дозор», которая занималась охраной памятника советскому воину-освободителю («Бронзовый солдат»). Тогда в ходе провокаций возникли массовые беспорядки, армейские части избивали и арестовывали людей. Максим вместе с другими организаторами был арестован, провёл в тюрьме семь месяцев. Был полностью оправдан, но на работу после этого ему устроиться не удалось, и в 2012 году он перебрался в Петербург.
В докладе КаПо Рева был охарактеризован как «один из организаторов «Бронзовой ночи» и прокремлёвский пропагандист». По словам представителей КаПо, Рева «принимал активное участие в работе прокремлёвских СМИ, распространяющих дезинформацию, враждебную пропаганду и разжигающих ненависть, а за активную роль в гибридной операции России в Украине в 2014 году получил медаль „За Крым“».
Максим Рева: «Тогда, в 2007, оказавшись в тюрьме, я понял, что оказался на войне. Всё, что сейчас у нас происходит, для меня началось с 2007 года. Это война за нас ‒ нас, как за нацию, нашу память, культуру и за наше право быть вообще».
В том же мае 2022 года, накануне Дня Победы, из Эстонии выслали координатора движения «Бессмертный полк» Алексея Есакова. По мнению местной полиции, Есаков распространял пророссийскую пропаганду и якобы на протяжении долгих лет разжигал национальную ненависть.
Алексея вызвали в полицию как свидетеля по административному делу. В полицейском участке его уже ждали сотрудники КаПо, которые вручили ему решение о лишении постоянного вида на жительство в Эстонской республике и решение о его депортации по статье «вред государству».
На момент депортации у Алексея на руках был лишь паспорт: собираясь в полицию, ключи, документы, деньги, мобильный телефон он оставил у друга в машине.
В декабре 2022 года к пяти годам и шести месяцам лишения свободы за антигосударственную деятельность был приговорён правозащитник Сергей Середенко, который долгие годы помогал легализовать «Бессмертный полк». Против него, как оказалось, на протяжении 12 лет собиралась компрометирующая информация.
Деятельность Сергея, который долгие годы работал над темой возрождения европейского фашизма, была расценена эстонскими властями как «крайне опасная». В ходе заседания в Таллиннском окружном суде Середенко и его адвокат подчёркивали, что предъявляемые Сергею обвинения противоречат эстонской Конституции, в частности, праву гражданина распространять информацию и выражать своё мнение.
Тем не менее, Сергею предъявили 137 пунктов обвинения. Главное обвинение состояло в том, что он писал книги, которые «соответствовали концепции России по негативному воздействию на эстонское государство». Из-за преследования последние годы Сергей никакой правозащитной деятельностью не занимался: он работал дворником в гимназии.
14 февраля 2023 года из Эстонии в Россию депортировали другого координатора движения «Бессмертный полк» ‒ Сергея Чаулина. При этом у Сергея нет российского гражданства: он обладатель того самого серого паспорта ‒ «паспорта чужака».
Случай с Сергеем вызывает массу вопросов: почему эстонская сторона выслала его в Россию, а не в Канаду или, например, в Норвегию, которая не является членом Шенгенской зоны? То есть в любую третью страну. Эстонские власти сами придумали статус «не гражданина», а теперь они переложили проблему, созданную ими самими же, на третью страну ‒ в данном случае на Россию, которая не была обязана принимать Сергея. Он не родился на территории РФ и не имеет никаких связей с РФ. Он уроженец Советского Союза.
Сергей Чаулин: «В Эстонии на меня завели уголовное дело за то, что я положил цветы. Даже не положил ‒ полицейский не разрешил. А положить хотел на Тынисмяги, откуда убрали “Бронзового солдата”. Там остался захоронен капитан Советской армии Иван Сысоев.
Вот тогда меня и арестовали, обыск был в квартире и подвале, вывезли два микроавтобуса плакатов, портретов с “Бессмертного полка”, детских рисунков. За ними-то ‒ за этими портретами ‒ меня и вызвали в полицию 14 февраля. Позвонили, сказали, что готовы вернуть, заботливо предупредили, мол, забирать много: два ящика, почти 200 портретов. Я поехал. А дальше меня депортировали в Россию ‒ как был: в рабочей робе и в сапогах. Мне даже не дали позвонить адвокату. Так я оказался на середине моста через Нарву».
12 марта 2023 года на пограничном переходе в Нарве на глазах десятилетнего сына был арестован гражданин России Андрей Андронов. После ареста отца ребёнок в сопровождении полицейских был отправлен за 210 километров к матери в Таллинн.
В апреле 2007 года Андрей был одним из активистов противостояния с эстонской армией, которая избивала защитников «Бронзового солдата», а затем стал членом правления общественного движения «Ночной дозор».
Андрея арестовали одновременно с лидером эстонского политического движения «Koos/Вместе» Айво Петерсоном и эстонцем Дмитрием Роотси. В конце февраля 2023 года Айво Петерсон ездил в Донецк, после поездки выступал в эфире российского телевидения, в том числе в воскресной передаче Владимира Соловьёва.
Пока суд постановил арестовать всех троих на два месяца. Их подозревают в «создании или поддержании отношений с иностранным государством, иностранной организацией или лицом, действующим по заданию иностранного государства, с целью совершения преступления». Это статья, по которой грозит шесть лет лишения свободы.
Такая вот «свобода слова» в «демократической» Эстонии. При этом на бытовом уровне в Прибалтике нет русофобии. Она генерируется в основном политическими деятелями.
В завершение ‒ повторюсь: нам, россиянам, очень трудно понять, что происходит в каких-то 155 километрах от нас (расстояние от Петербурга до Нарвы). Попробую проиллюстрировать это словами Алексея Есакова:
«Как-то летом журналисты начали у меня во время интервью спрашивать, почему на дворе июнь, а я до сих пор ношу георгиевскую ленточку. А потому что могу. Для местных, для россиян ‒ это само собой очевидное. К празднику прикололи, после праздника сняли. А для нас это другая ситуация ‒ я её носил, потому что могу! Там не могу, а здесь могу, когда захочу».
Татьяна Любина
Читайте также:
