Эта история о трёх друзьях — ветеранах-спецназовцах, прошедших Чечню и в 40-летнем возрасте отправившихся добровольцами на СВО. Они были первыми, кто смог войти в «промку» Авдеевки. Двое из них погибли в боях за цитадель, считавшуюся неприступной. Но это ещё и история их семей. История настоящих женщин, потерявших настоящих мужчин.
«В Чечне была работа, а не война»
Их дружба началась в отряде специального назначения «Росич» внутренних войск МВД. Он был сформирован вторым после «Вымпела» в 1992 году и базировался в Новочеркасске. Попадали в этот отряд по призыву, но после сдачи специальных тестов. Алексею Островому, Олегу Ситникову и Михаилу Богданову было тогда по 19 лет. Алексей — из Сибири, Олег — с Урала, Михаил — с Кавказа.
— Подготовку в «Росиче» я бы оценил из 10 баллов на 15. Офигенная, реально жёсткая подготовка была, — вспоминает выживший в Авдеевке Михаил Богданов. — Нас, рядовых, отправляли вместо лейтенантов проводить сборы. Мы знали любое оружие — от автомата до большого пулемета КПВТ, который устанавливается на бронетехнику (КПВТ — крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый — В.Ч.) Сейчас на СВО — кто-то из гранатомета не умеет стрелять, кто-то с подствольника, с АГС. А после «Росича» меня и в 40 лет ночью разбуди и дай любое оружие — до сих пор помню как из него стрелять и как его обслужить. Но главное, чему нас научили — не бросать друг друга.
7 февраля 2023 года Михаил Богданов вынесет Алексея Острового с промзоны Авдеевки, но, когда дотащит товарища до «укрепа», выяснится, что тот уже мёртв.
— Лёха у нас троих был за старшего, — продолжает Михаил. — Его позывной «Отец». И он нам реально был как отец. Всегда чему-то учил, наставлял. Мы с Олегом в большей степени раздолбаи. Во время боя нередко между собой о чём-то трендим, перешучиваемся, несём всякую чушь. Лёха делал нам замечания: «Так, всё, прекращайте! Бой идёт».
Друзья проходили испытания на краповый берет, но эта высшая ступень спецназовского мастерства покорилась только Олегу Ситникову (причём с первой попытки).
После срочной службы все трое остались в «Росиче» на контракте, воевали в Чечне.
— Особо жёстких боестолкновений в Чечне в 2002-2003 годах не было, — рассказывает Михаил, — Были операции: где-то штурмовые действия, где то зачистки. Но я бы назвал это работой, а не войной. Хотя ранения и потери случались, конечно. Приходилось и хоронить пацанов.
Счастье в личной жизни
По окончании службы друзья какое-то время жили в Ростове-на-Дону, а потом хоть и порознь, но все трое перебрались в Москву и Московскую область.
— Сначала выполняли всякие охранные функции, — продолжает Михаил Богданов. — Я, например, охранял депутатов. Лёха ко мне приезжал. Но ему эта работа не понравилась и он уехал.
Олег Ситников прибыл в Москву в 2008 году, стал работать на рынке стройматериалов. И там встретил свою судьбу — будущую жену Веронику.
— Я к тому времени уже несколько лет работала там, а Олег только пришёл, — вспоминает она. — Обычное утро. Я иду в свой павильон и не могу открыть дверь в него. Олег вместе с напарником стоят рядом и это видят. Олег сказал напарнику: «Ну иди — это шанс познакомиться с девушкой». Тот подошёл, но так и не смог открыть дверь. И тогда подошёл сам Олег.
Он сумел открыть дверь — будто прошёл еще одно, возможно, самое главное «испытание» в жизни. У Вероники тоже было своё испытание.
— Мы поехали к нему на родину, в уральский город Ивдель знакомиться с родителями, — вспоминает она. — Отец его друга детства с товарищами когда-то построили избу в тайге, до неё добираться надо было около четырёх часов по лесу и через брод. Я была первой женщиной, которая там оказалась. А потом мы два дня сплавлялись по реке. И я тоже была на этом сплаве единственной женщиной, чему очень все удивлялись.
Чаще всего Веронике сегодня вспоминаются жизненные трудности, которые они с Олегом вдвоем преодолевали. К примеру, рождение младшей дочки Миланы.
— У нас не должно было быть второго ребёночка. После рождения первого нам сказали: «У вас больше не будет детей». И когда я узнала, что снова беременна, врач заявила: «Вы с вашим здоровьем не сможете его доносить». Я пришла домой вся в слезах. Олег меня успокоил: «Дорогая, не переживай. Мы со всем справимся». Он всегда вселял в меня и в других чувство уверенности и всегда у нас вместе всё получалось. У него и самого со здоровьем были разные проблемы, но он об этом всегда умалчивал. И перед трудностями не останавливался. Ему даже было интересно их преодолевать, всё-таки добиваться результата, если что-то не получалось. Он упорно шёл к своей цели. И всё всегда переводил в позитив.
Похожим образом отзывается о втором погибшем спецназовце, Алексее Островом, его жена Елена.
Они познакомились в августе 2005-го на теплоходе. Алексей с Олегом работали там в службе безопасности, а Елена с подругой плыли пассажирками.
— Моё внимание привлекли харизма Лёши, его остроумие и какая-то истинно мужская сдержанность в разговоре и поведении. Он был очень серьёзным, а мне почему-то всё время хотелось его рассмешить.
Настоящим семейным счастьем вспоминаются сегодня Елене их поездки с дочкой к бабушке в Ростовскую область — с шутками, песнями и маленькими пикниками на трассе «Дон».
Олег Ситников с Алексеем Островым и ещё двумя друзьями взяли два павильона на рынке стройматериалов и стали работать на себя, а не на «дядю» — торговали напольными покрытиями. Зарабатывали достаточно. А в 2022 году вдруг огорошили своих женщин решением уйти воевать.
«Мы поняли: нас там не хватает»
— Собрались на СВО мы ещё в июне 2022-го, — признаётся Михаил Богданов. — Каждый год мы приезжаем в учебный центр «Витязь» на День отряда и День спецназа. Когда началась СВО, нам там сразу стали предлагать контракты. Мы решили пойти в газпромовскую чэвекашку (оказывается есть и такая — В.Ч.), но всё что-то не складывалось. А под Новый год уже у всех наболело. Следили по новостям за происходящим и думали: «Наверное там нас не хватает». У многих ребят, которые находятся на СВО, минимум опыта и знаний. Это не те люди, которые должны воевать. Мы поняли, что сами там должны находиться. Хотя бы для того, чтобы учить других военному делу.
— Я была согласна с выбором Олега, но всё равно сделала всё возможное, чтобы его удержать, — вспоминает Вероника Ситникова. — До последнего его отговаривала, истерила — чего только ни делала, но понимала: ни к чему это не приведёт. Знала, что слово моего мужчины — это закон. И ничто не могло изменить его решения.
Алексей Островой своё решение жене тоже особо никак не комментировал, просто говорил: «Кто, если не я?».
Они ушли в добровольческий отряд «Ветераны». Сейчас это Отдельная диверсионно-штурмовая бригада, на сайте которой написано, что её «ещё называют «бригадой скорой помощи», потому что подразделение перебрасывают на самые сложные участки фронта», что «в состав бригады входят бойцы с серьёзным боевым опытом». Да и название как бы подразумевает, что в нём служат ветераны боевых действий. Но на деле или, по крайней мере, в начале 2023 года все было несколько иначе. Среди сослуживцев троих спецназовцев оказалось немало людей, которые не умели штурмовать здания или, к примеру, делать себе перевязку. Были и те, кто вообще в армии не служил.
— Мы реально перестраивали там порядки, — поясняет Михаил Богданов. — Начиная с порядка в палатке. Вставали не 9 утра , а в 6. Мылись зимой водой из канистр и других приучали держать себя в чистоте, потому что на войне, если ты грязный, любое ранение, любая царапина чреваты опасностью: попадёт в рану инфекция, и это может вызвать резкое осложнение. И тогда ты станешь уже не помощником своим товарищам, а обузой для них. Точно также учили держать в чистоте и оружие, постоянно чистить его. Если, к примеру, будет у тебя грязной газоотводная трубка автомата, то он может тебе подвести в бою, перестать стрелять в самый важный момент. Где-то с юмором, где-то с криком мы учили ребят тому, чему в своё время учили нас. И это работало. Всем нравилось, все слушали. Даже командиры. Они, кстати, у нас хорошие были. И вообще, «Ветераны» — хороший отряд. Обеспечение там — на высшем уровне. Мне ничего не пришлось покупать самому.
Сталкеры для Авдеевки
По мнению Михаила, Чеченскую войну нельзя сравнивать со спецоперацией на Украине. В войне на Кавказе у противника не было артиллерии, коптеров. Не было укрепрайонов и уж тем более таких цитаделей, как Авдеевка и Марьинка.
7 февраля отряд «Ветераны» первым смог зайти в считавшуюся неприступной промзону Авдеевки. «Промка» является ключом к этому населённому пункту, потому что находится на возвышенности. За восемь лет её превратили в подземный город. Забетонировали, создали систему подземных ходов и ангаров, в которые можно загонять танки. Опорники «промки» не берёт управляемый снаряд «Краснополь», предназначенный для поражения бронированных целей. Не всегда берёт тяжёлая огнемётная система «Солнцепек». За восемь лет эти бетонные укрепления поросли мхом, кустами, травой, что создало им идеальную маскировку. Их не отличить от окружающего ландшафта.
Гарнизон «промки» находится под землёй в бункерах. На поверхности людей нет. Они выбираются наружу только ночью, чтобы сменить боекомплект автоматических пулемётов, которые ведут огонь с помощью видеокамер и датчиков движения.В воздухе даже днём висят дроны, оснащённые тепловизорами, которые могут увидеть человека и в бойнице и навести на него точный удар.
«Можно две недели бить из гранатометов по какой-то одной огневой точке на «промке», чтобы её поразить», — говорит Михаил Богданов.
И вот на штурм этой цитадели 5 февраля бросили отряд «Ветераны». Как каких-нибудь сталкеров в «зону».
второй слева Олег Ситников, крайний справа Михаил Богданов
Последний звонок
В этот день все трое позвонили своим семьям. Алексей Островой выходил на связь с женой Еленой раз в три-четыре дня. Очередной звонок должен был состояться 7 февраля. Но он позвонил 5-го. И Елена сейчас благодарит небеса за тот неплановый сеанс связи. Потому что во время этого разговора Алексей успел в последний раз признаться в любви своим «маленьким девочкам» — так он называл жену и дочь. А 7 февраля его не стало.
5 февраля состоялся последний разговор и у Ситниковых. Веронику насторожил голос мужа, он был каким-то не таким. Но Олег объяснил, что в тот день перетренировался.
Через несколько часов они пошли в наступление.
— Для нас это был обычный рабочий день. Поговорили с семьями по телефону и пошли на работу, — вспоминает Михаил Богданов.
В «промке» они сходу захватили два здания и смогли удержаться в них. В том последнем бою Михаил и Олег, как и раньше в Чечне, перешучивались, поднимали своими разговорами настроение остальным. Их группа ушла на 150 метров вперёд и смогла зацепиться за двухэтажный разрушенный дом. Один из их товарищей получил ранение и остался снаружи. Олег Ситников выпрыгнул из окна и втащил его внутрь. Но у раненного выпала рация. И Олег выпрыгнул из окна во второй раз теперь уже за ней. В этот момент в него и попал снайпер. Олег так и остался лежать снаружи на простреливаемой территории…
С наступлением темноты, понесшая потери группа, забрав раненных, под обстрелом покинула эту позицию.
— Когда зашли в свой укреп, обнаружили, что с нами нет Лёхи, — вспоминает Михаил Богданов. — Я оставил автомат и БК и полез обратно искать его. Как-то нашёл, он был без сознания. А когда вытащил на себе, оказалось, что Лёха уже не дышит… Алексей и Олег были воинами и закончили жизнь так, как и должны были — в бою.
Стихи для папы, проза жизни для мамы
Герои ушли на небо, а их любимые жёны и дочери остались на земле. Их жизнь разделилась на «до» и «после».
— В течение месяца я ничего не говорила ни родителям, ни детям, — рассказывает Вероника Ситникова. — Родители Олега живут на Урале. Со здоровьем у них в последнее время было не очень, и я не знала, как они отреагируют, переживала за их состояние. Ведь рядом с ними нет никого, кто мог бы их поддержать. Я обманывала их: «Раз Олег не звонит, значит, на боевом задании и им сейчас нельзя выходить на связь».
А потом, когда поняла, что мама уже начинает догадываться, решилась сказать. Дочерям тоже объяснила, что папа их пропал без вести и может домой не вернуться. Старшая дочь Алиса после этого стала писать папе стихи.
Он ушёл туда, Там где очень страшно! Ушёл он на полгода, Очень стало тяжко!.. ...Увидеть на мгновенье Его хоть силуэт! Подойти поближе И сказать: — Привет! Война — это так жутко! Война — это так страшно! И думать мне о папе, Очень, очень тяжко... 28 апреля 2023г. Ситникова Алиса
Вероника не понимала,как ей теперь сводить концы с концами — ведь у семьи ипотека, кредиты. А тут неожиданно выяснилось, что в этой тяжелой материальной ситуации она с дочерьми фактически оказалась брошена на произвол судьбы. Потому что статус добровольца не давал близким погибшего выплат и льгот от Минобороны и государства, а статус без вести пропавшего не позволял получить посмертную страховую выплату от добровольческого отряда «Ветераны».
Я надеюсь, то, что он Скоро уж вернётся! Потому что без него Дело не даётся! Потому что без него Не очень-то живётся! Потому что без него Плохо нам гуляется! Потому что без него Никто не улыбается! 17 июня 2023г. Ситникова Алиса
Вероника столкнулась с неприятным открытием: добровольцы оказались ущемлённой категорией участников СВО. Казалось бы, они — самый надёжный человеческий ресурс в непростое военное время. Ведь эти люди сами вызвались помочь Родине, они не ждут, не скрываются, а сами идут навстречу трудностям и опасностям. Но в итоге получается, что государство даже не приравнивает их к мобилизованным или ушедшим на спецоперацию через военкомат.
Сестрёнки по несчастью
Семьи Ситниковых и Островых жили поблизости — первые в Подольске, вторые в соседнем Климовске. Мужья вместе работали. Семьи часто встречались. Олег называл Алексея братишкой. А когда их обоих не стало, их жены стали сестренками по несчастью. Оказались почти в одинаковом положении. С той лишь разницей, что тело Алексея доставили и похоронили сразу (его привёз Михаил Богданов), а Олега — спустя пять месяцев, когда наши войска смогли продвинуться в «промке» Авдеевки.
Горе объединило, жёны держались вместе, одинаково бились за память мужей и права дочерей. У Елены Островой тоже есть кредиты и ипотека. Она тоже услышала в подольском военном комиссариате фразу «Ну он же сам пошёл»…
Вероника и Елена не представляют, как продержались бы эти несколько месяцев горя, если бы не друзья их мужей и сослуживцы из отряда «Росич». Они протянули руку помощи двум несчастным женщинам. Помогли морально, материально, подсказывали, куда обращаться. Они были рядом раньше, и остаются рядом теперь.
— У меня теперь стало пять дочек, — говорит Михаил Богданов. — За ними надо следить, их надо как-то поддерживать.
Математика беды
3 июля Олега Ситникова захоронили в Подольске. Его жена Вероника разъяснила материальную сторону этого дела.
— Поскольку тело Олега, наконец, было найдено, мы — его семья — получили право на единовременную страховую выплату за погибшего, которые, по идее, должны поступить от ОДШБр «Ветераны», её уже получила семья Островых. И это всё. В то время как единовременные выплаты погибшему в ходе СВО военнослужащему Минобороны достигают других значений, плюс разные льготы, плюс какие-то региональные выплаты. Помимо единовременных есть ещё и выплаты ежемесячные. В нашем случае к этой выплате ещё полагается минимальная пенсия по потере кормильца.
Для сравнения: для погибшего военнослужащего или добровольца, заключившего контракт с Минобороны, военная пенсия по потере кормильца составляет 50 процентов от денежного довольствия на каждого нетрудоспособного члена семьи (согласно ст. 36 Федерального Закона № 4468−1). Сумма довольствия — 195 тысяч рублей. То есть предусмотрена очень серьёзная и длительная помощь их семьям. В отличие от семей добровольцев. Вот для чего ещё важно заключение всеми подразделениями — участниками СВО — контрактов с Минобороны (чему так противился Евгений Пригожин и за что расплачиваются сейчас ветераны ЧВК «Вагнер» и родственники погибших «музыкантов оркестра»). Отряд «Ветераны» в итоге с 1 июля такой контракт с Минобороны заключил.
— В данный момент я ничего не могу добиться, — говорит Вероника Ситникова. — Никаких льгот дочерям, кроме путёвок в лучший оздоровительный лагерь в Подмосковье в этом году, за что я очень благодарна. Мы не приравнены к семьям, мужчины которых ушли на фронт через военкомат или были мобилизованы. Олег хотел, чтобы наши дети жили намного лучше, чем мы. Чтобы они ни в чём не нуждались. Чтобы получили образование. Чтобы им нравилось то, чем они станут заниматься в жизни. Моя цель сегодня — добиться того, чтобы наши девочки жили не хуже других детей, у которых отцы погибли на этой же войне. Чтобы они гордились отцом. И ещё я мечтаю, чтобы о таких, как Олег и Алексей, помнили не только их жёны и дочери, а как можно больше людей. Чтобы о них знали, ими гордились и вообще никогда не забывали.
Владлен Чертинов
Читайте также:
