В годы Великой Отечественной войны подавляющее большинство православных священников занимали патриотическую позицию
80 лет назад, осенью 1943 года, в истории Русской православной церкви произошли знаменательные события. 8 сентября на архиерейском соборе в Москве было восстановлено патриаршество, избран новый Патриарх Московский и всея Руси Сергий, а 11октября впервые за все годы советской власти 12 ленинградским священнослужителям вручили государственные награды — медали «За оборону Ленинграда».
Возрождение Русской православной церкви (РПЦ) в годы Великой Отечественной войны, в первую очередь, её деятельность в блокадном Ленинграде и на Северо-Западе нашей страны — тема беседы с доктором исторических наук профессором Борисом Ковалёвым.
— Борис Николаевич, каким было перед началом войны положение Русской православной церкви в Северо-Западном регионе?
— Крайне тяжёлым. По данным моего коллеги, доктора исторических наук Михаила Витальевича Шкаровского, к этому времени в Ленинградской области, в состав которой тогда входили, в частности, современные Псковская и Новгородская области, был всего 21 действующий храм. Причём почти все они находились в Северной столице и её ближайших пригородах. В марте 1941 года во Пскове, отнюдь не маленьком городе, закрыли последнюю церковь. После убийства Кирова в Ленинграде и области на православное духовенство обрушивается вал репрессий. На стыке 30-40-х годов общее количество штатных православных служителей в Ленинграде не превышало 25 человек. Считалось, что наш город – колыбель трёх революций — должен находиться на переднем крае борьбы с «религиозным дурманом».
— После эксцессов первых революционных лет — судебные процессы над служителями культа, изъятие ценностей, закрытие монастырей — для церкви наступили относительно спокойные времена. Но уже в конце 20-х годов отношение государства к РПЦ резко меняется в худшую сторону. Почему?
— Это было связано с новым курсом, включавшим в себя свертывание НЭПа, принудительную коллективизацию, индустриализацию. Власти стали рассматривать церковь как инструмент эксплуататорских классов, охранителя старого строя.
— 3 июля 1941 года, в критический для нашей страны момент, в своём выступлении по радио бывший семинарист Иосиф Виссарионович Сталин, обращаясь к согражданам, назвал их «братьями и сёстрами». На основании этого и ряда других фактов некоторые исследователи делают вывод, что всемогущий вождь не был атеистом, антирелигиозная кампания в стране диктовалась, главным образом, «политической необходимостью». Имеет ли под собой основания такая точка зрения?
— В небольшой степени. Скажем, председатель Союза воинствующих безбожников и Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б) — ЦК ВКП(б) Емельян Ярославский не входил в первый ряд советского руководства, в праздничные дни его портреты не «украшали» улицы городов. Это косвенно свидетельствовало о том, что в глазах Сталина дело, которым занимался товарищ Ярославский, не было уж очень важным.
Иосиф Сталин был циничным, прагматичным политиком, всегда руководствовался исключительно политической целесообразностью. Ну а что творилось в душе вождя, знал, вероятно, только он сам.
— С началом Великой Отечественной войны гонения на церковь, можно сказать, прекращаются. Связано ли это с той патриотической позицией, которую заняла РПЦ в эти трудные и страшные для нашей страны дни?
— Безусловно. В первый же день войны Патриарший местоблюститель митрополит Сергий обратился с посланием к верующим. Оно зачитывалось в храмах, люди уходили на фронт, имея благословение Церкви. Чуть больше, чем через месяц глава Ленинградской епархии митрополит Алексий написал обращение к духовенству и верующим «Церковь зовёт к защите Родины». Подписанные митрополитом антифашистские листовки разбрасывались на оккупированные территории с советских самолётов.
В суровые дни блокады в ленинградских храмах не прекращались богослужения, на которые приходило большое количество людей, проводился сбор средств на нужды фронта и обороны города. Вокруг церквей существовали объединения людей, которые помогали друг другу выжить. Без какого-либо участия городских властей в подвале Спас-Преображенского собора было оборудовано бомбоубежище на 500 человек для прихожан и жителей окрестных домов.
Увы, далеко не все служители культа смогли пережить блокаду. Например, в Никольском соборе прямо во время богослужения умер регент, руководитель церковного хора.
И здесь надо сказать вот о чём. Честный пастырь при любых обстоятельствах остаётся со своей паствой. К священникам, служившим в блокадном Ленинграде, вполне можно отнести строки из поэмы Анны Ахматовой «Реквием»: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был».
Но что интересно. Я видел документы, связанные с награждением двенадцати священнослужителей медалью «За оборону Ленинграда». Большинство из них получали награды не за свой духовный подвиг. Например, в наградном листе одного из служителей культа, в частности, говорится, что, будучи пожилым человеком, он проявил себя активным членом домкома, поднимался на крышу дома, сбрасывал зажигательные бомбы и т.д.
— Это награждение, вероятно, один из результатов кардинального улучшения отношения между Церковью и государством, произошедшего после восстановления Патриаршества?
— Действительно, в СССР стало возрождаться духовное образование, были амнистированы и освобождены многие из осуждённых ранее священнослужителей, после освобождения оккупированных территорий продолжили работать открытые врагом храмы.
Или такой показательный факт. Композитор Анатолий Кальварский рассказывал мне, что в 1944 году по ленинградскому радио транслировались фрагменты заупокойных служб над останками жертв фашистского режима.
Но, думается, потепление отношений началось гораздо раньше. В 1942 году знаменитый режиссёр Иван Пырьев завершил работу над фильмом «Секретарь райкома». Один из героев — помогавший партизанам православный священник отец Иван. Не буду пересказывать сюжет этой ленты. Акцентирую ваше внимание на заключительных сценах: командир партизанского отряда призывает к атаке на город, а старик-партизан широко крестится и со словами «Господи! Спаси землю русскую» звонит в церковный колокол.
Но и это ещё не всё. Премьера фильма состоялась на одной из станций московского метро 7 ноября 1942 года, в 25-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. В присутствии целого ряда высокопоставленных партийных и государственных деятелей.
Видимо, надо добавить, что «Секретарь райкома» был затем удостоен Сталинской премии второй степени.
— Между тем оккупанты на занятой ими территории, стараясь убедить местных жителей в том, что новая власть выгодно отличается от старой, открывали храмы. В том числе и в Ленинградской области. «Торжества» по этому случаю обычно начинались такими словами: «Или есть Бог, тогда должны быть уничтожены злодеи-большевики, или есть большевики и будут уничтожены храмы». Как в таком случае можно объяснить жесточайшую бомбардировку Ленинграда в пасхальную ночь 1942 года? Ведь в город, естественно, доходила информация о возрождении на близлежащих территориях православия…
— Для начала надо сказать о том, что Адольф Гитлер к православию относился резко отрицательно, считал его чуть ли не еврейской религией. И утверждал: будет хорошо, если в каждой русской деревне появится свой полуязыческий божок.
Возрождая церковную жизнь на оккупированных территориях, нацисты объясняли это заботой о страдавшем под игом большевиков населении. На самом деле они, конечно, преследовали совсем другие цели. Одна из них — банальный сбор информации. Враги понимали, что местные жители никогда не будут с ними, да и с их ставленниками, откровенны. Другое дело — батюшки. А от них уже можно получать необходимые сведения.
Бомбардировка Ленинграда в пасхальную ночь во многом объясняются несогласованностью в действиях командования Люфтваффе и руководства Министерства пропаганды. Чины вермахта не вникали, да и вообще не особо интересовались идеями хитроумного доктора Геббельса. Принимая решение об этой бомбардировке, они руководствовались, как им казалось, военной целесообразностью.
Очевидно, что после «пасхального» налёта, когда серьёзно пострадал Князь-Владимирский собор, даже те немногие ленинградцы, которые верили, что «культурные» немцы хотят возродить в России христианскую веру, стали понимать, что это далеко не так.
— Тут, наверное, надо кратко поговорить о Псковской православной миссии — созданной гитлеровцами на Северо-Западе нашей страны религиозной организации. В опубликованных документах немецкой разведки, в частности, указывается, что Миссия должна вести «активную пропагандистскую работу, направленную против советской власти и на восхваление фашистского порядка». Поэтому некоторые из Ваших коллег делают вывод, что все члены Псковской миссии были настроены профашистски.
— Значительную часть руководителей Миссии составляли священники, эмигрировавшие из России после Октябрьской революции. Они отдавали себе отчёт в том, что нацизм — зло, но большевизм в их глазах был ещё большим злом, для борьбы с которым можно сотрудничать с кем угодно, и действительно с энтузиазмом служили врагу. Но, скажем так, рядовые священники, деревенские батюшки в большинстве своём не выполняли, а иногда и просто саботировали решения оккупационных властей. Многие из них симпатизировали партизанам, а также служившим в Красной Армии односельчанам.
Яркий пример — Фёдор Пузанов. Пользуясь относительной свободой передвижения, разрешённой ему как священнику сельского прихода, Пузанов, кстати, Георгиевский кавалер, вёл разведывательную работу, снабжал партизан хлебом и одеждой, сообщал им данные о передвижениях немцев. Фёдор Андреевич Пузанов был награжден медалью «Партизан Отечественной войны».
Давид Генкин
