Высылка из страны «нежелательных элементов» практиковалась не только в России, но и в США
Сто лет назад, осенью 1922 года, большевики провели акцию, получившую впоследствии название «Философский пароход»: тогда из Советской России вместе с семьями были высланы известные историки, философы, социологи. По разным данным, от 230 до 270 человек. Это событие уже достаточно давно стало предметом изучения для исследователей и журналистов.
Но мало кто знает, что высылка из страны «нежелательных элементов» – отнюдь не изобретение большевиков. Тремя годами ранее, накануне Рождества 1919 года, из Нью-Йорка вышел в море и взял курс на Европу парохода «Буфорд» (неофициальные названия – «Советский ковчег» или «Красный ковчег»). На его борту находились 249 человек: анархисты, социалисты. коммунисты, представители других левых сил. Значительную часть пассажиров составляли выходцы из бывшей Российской империи, многие из которых уехали в США из-за преследований со стороны царского правительства. После продолжавшегося почти месяц «путешествия» изгнанники прибыли в Петроград. Что же побудило власти США – страны, которая к тому времени уже почти полтора века считалась надёжным пристанищем для угнетённых и обездоленных во всем мире, страны, где свобода и демократия провозглашались высшей ценностью, прибегнуть к такой акции?
В начале ХХ века в Америке были приняты ряд законодательных актов, позволяющих депортировать из стран людей, действия которых, по мнению властей, могут представлять угрозу для её безопасности. Это – законы «Об исключении анархистов», «О подстрекательстве к мятежу», «О шпионаже», а также закон «Об иммиграции», предусматривавший запрет въезда и депортацию лиц, которые, не будучи гражданами США, «не верят или противостоят любому организованному правительству».
Дело в том, что в те годы левые идеи имели немало сторонников как в европейских странах, так и в Соединенных Штатах. А после Октябрьской революции американское правительство стало всерьёз опасаться того, что «большевистская зараза» начнёт распространяться и в США.
«7-8 ноября 1919 года, в дни празднования второй годовщины Октябрьской революции, по Америке прокатилась волна арестов левых активистов, – пишет в одной из своих работ доктор исторических наук Андрей Ганин. – Министерство юстиции арестовало сотни “русских большевиков”. По официальной информации, при обысках у них были найдены револьверы, бомбы, красные флаги, прессы для изготовления поддельных долларов и фальшивые деньги».
У властей имелись основания для таких действий. Летом того же года по стране прокатилась волна устроенных анархистами взрывов. А ранее они разослали по почте видным американским государственным и общественным деятелям свыше трёх десятков бомб. При этом несколько из них взорвались. Обратим внимание и на такое обстоятельство: не искушенные в политологии правоохранители не видели разницы между большевиками, социалистами и анархистами.
Многие из тех, кого арестовали во время ноябрьских рейдов, предстали перед судом. На основании уже упомянутых законов судьи приговаривали их к депортации из США. Но среди высылаемых оказались и случайные люди. Один из них, будучи навеселе, ругал правительство в общественном месте, другой раздавал листовки, понять содержание которых не мог из-за плохого знания английского языка.
Доводилось читать, что во время плавания «путешественники» находились в тяжёлых условиях. Каюту предоставили только трём женщинам, 246 мужчин разместили в трюме. В пути многие пассажиры перенесли различные болезни, один даже потерял слух.
«Думаю, тут не было злого умысла, – считает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН Дмитрий Асташкин. – Вся эпопея с “Красным ковчегом”, кстати, журналисты иронично называли его “Рождественским подарком Ленину и Троцкому”, находилась в центре внимания мировой прессы, о ней писали газеты даже в Австралии. Американское правительство стремилось к тому, чтобы всех высланных доставили в Россию в целости и сохранности».
Здесь надо сказать о том, что среди депортированных были два хорошо известных мировой общественности человека. Это – знаменитые американские анархисты, уроженцы Литвы Александр Беркман и Эмма Гольдман. Беркман был осуждён в США на 22 года за попытку убийства Генри Клея Фрика, менеджера металлургического предприятия, отсидел четырнадцать лет. Гольдман тоже неоднократно арестовывалась, один раз даже за участие в подготовке покушения на президента США Уильяма Мак-Кинли. Неудивительно, что пресса внимательно следила за этими людьми.
После долгого плавания «Буфорд» прибыл в финский порт Ханко. Затем его пассажиров по железной дороге доставили в Терийоки (ныне Зеленогорск), откуда они пешком проследовали до советско- финской границы. На льду пограничной реки Сестра их встречала делегация во главе с первым секретарем Петроградского горкома РКП (б) Сергеем Зориным, который в недалёком прошлом был активным членом Социалистической партии Америки, а в марте 1917 года вместе со Львом Троцким возвратился в Россию.
«Я чувствовала трепет и смирение нашей группы, с которой в Соединенных Штатах обращались как с уголовниками, а здесь принимали как дорогих братьев и товарищей», – вспоминала Эмма Гольдман.
Однако у вернувшихся на родину бывших подданых Российской империи энтузиазм быстро сменился разочарованием.
«Анархисты увидели, что в Советской России полностью отсутствует свобода слова, права рабочих и крестьян ущемляются, как и в царское время, процветают бюрократия и коррупция», – поясняет Дмитрий Асташкин.
«Наши товарищи ходили из отдела в отдел, пытаясь попасть туда, где они могли бы принести пользу. Это были люди, приехавшие в Россию с такими большими надеждами, жаждущие послужить революционному народу… Некоторые пытались самостоятельно устроиться на работу, но мало чего добились. Более того, те, кто нашёл работу, вскоре почувствовали, что русские рабочие возмущены рвением и настойчивостью своих братьев из Америки. “Подожди, пока ты будешь голодать, как мы, – говорили они, – подожди, пока ты вкусишь благодеяний комиссарства, и мы увидим, так ли ты ещё рвёшься”», – с горечью писала Эмма Гольдман.
При этом лидеры анархистов были обласканы большевистской верхушкой. Беркмана и Гольдман даже принимал в Кремле сам Владимир Ленин. «Вождь мирового пролетариата» убеждал их, что в сложившейся ситуации нельзя «баловаться свободой слова». А также поставил в тупик вопросом, когда можно ожидать социалистическую революцию в Америке.
Вскоре после жестокого подавления Кронштадтского мятежа Александр Беркман и Эмма Гольдман покинули Россию.
«Их не пытались удерживать, – говорит Дмитрий Асташкин. – Они могли бы пригодиться, если бы в США ожидалась социалистическая революция. Но на это тогда не приходилось рассчитывать. И потому они не были нужны. Да и большевики всегда относились к анархистам с изрядной долей недоверия».
Потрясение от всего увиденного на родине было столь велико, что Гольдман и Беркман по горячим следам написали книги с говорящими названиями: Гольдман – «Моё разочарование в России» и «Моё дальнейшее разочарование в России», Беркман – «Большевистский миф».
Однако некоторые пассажиры «Красного ковчега» нашли себя в Советской России. Среди них – Петер Бианки, лидер Союза русских рабочих в США (Бианки родился в Одессе в семье выходца из Венеции, работавшего содержателем буфета). Вместо того, чтобы брюзжать по поводу того, что русская революция развивается не так, как предсказывали Бакунин и Кропоткин, он с головой погрузился в «строительство новой жизни». Петер участвовал в восстановлении железных дорог в Сибири, разрушенных во время Гражданской войны, служил в городской администрации Петрограда и даже был помощником комиссара на госпитальном судне в Балтийском море. С февраля 1923 года работал коммерческим директором Государственного пивоваренного завода «Вена» Ленинградского пищетреста.
В конце 1929 году Бианки вошёл в число «двадцатипятитысячников» – «передовых рабочих», направленных советским правительством в деревни для организации процесса коллективизации крестьянских хозяйств. Бианки, работая в Усть-Пристанском районе Бийского округа Сибирского края, создал зерновой совхоз «Чарышский» в селе Усть-Чарышская Пристань и стал его первым директором. 10 марта 1930 года его убили антисоветские повстанцы.
Отметим, что американская пресса, а вслед за ней и общественное мнение одобряли депортацию из страны «нежелательных элементов». «“Советский ковчег” с 249 высланными за границу радикалами под усиленной вооружённой охраной вышел на стремительный старт в “красную” Россию. С этими кощунственными тварями по большей части покончено в США навсегда, и они собираются стать хорошим уроком крикливым большевикам, которые до сих пор прячутся в Америке», – цитата из публикации в Evansville Journal, номер от 24 декабря 1919 года. Ожидалось, что за первой волной депортации последуют другие. Однако этого не произошло. По словам Дмитрия Асташкина, в ходе вспыхнувшей дискуссии победила точка зрения, что подобная акция – исключительная мера, и нет необходимости её повторять.
В Советской же России никакого обсуждения «Философского парохода» не было, да и не могло быть. Не уделяла внимания этой теме и зарубежная пресса, за исключением русской эмигрантской печати. Но не будет большим преувеличением сказать, что «Философский пароход» спас его пассажиров от более чем вероятной гибели. Известно, что в годы «Большого террора» были расстреляны, например, избежавшие много лет назад высылки философы Густав Шпет и Павел Флоренский, писатель Борис Пильняк.
Давид Генкин
