Честно говоря, писать и говорить про московские дела и роль в них градоначальника славного столичного града не особо хочется. Потому что в сто первый шутить про суровые края, где прошло детство сего достойного мужа, как-то совсем пошло и не смешно. Но приходится, просто само напрашивается. Сложно в связи со скандалом из-за столпотворения людей в метро в период жёсткого карантина удержаться от реплики: «Просто под стойбищем Няксимволь табуны железных оленей не бегают. Штука сложная, непонятная. С хорошим шаманом посоветоваться нужно, однако».
Кроме того, происходящее в Москве, в сердце и политическом центре России, есть дело общероссийского масштаба и значимости. Особенно если происходит ЧП (да, да, у победы сто отцов, а поражение всегда сирота, знаем). Поэтому в случае такого ЧП сосредотачивать всю критику исключительно на городском уровне управления – это значит прятаться за формулой про «плохих бояр».
Впрочем, стоп. Здесь отринем эмоции. Посмотрим рассудочно.
Москва, действительно, столица. Но она и городсампо_себе. Столица самой себя. Город-государство. Как у средневековых европейских королей было два тела, мистическое сакральное, воплощающее в себе принцип власти, и бренное физическое, так и у Москвы два тела – собственно московское и российское. Поэтому одно всё-таки можно рассматривать в отрыве от другого. Точнее, наоборот. Их надо рассматривать вместе, во всей сложности их единства и борьбы.
Как у средневековых европейских королей было два тела, мистическое сакральное, воплощающее в себе принцип власти, и бренное физическое, так и у Москвы два тела – собственно московское и российское.
Сложность Москвы поражает и утомляет даже многих её жителей. Как существует спор на тему всей России между имперцами и сторонниками национального государства (во многом искусственный, но об этом как-нибудь в другой раз), так и в городе-герое, порту пяти морей существуют свои москво-имперцы и москво-националисты. Первые гордятся пестротой, сложностью и ролью их города, и даже признавая многие связанные с этим неудобства, считают, что надо терпеть, такова великая миссия, да и выгоды даже чисто материальной всё равно больше. Вторые хотели бы избавить от всех этих «понаехавших» и если не всех, то значительной части политических и юридических атрибутов столичности, чтобы пожить как все и для себя.
Ещё Москва, как стандартный мировой столичный мегаполис, либерально-космополитична. Во всяком случае, если и не абсолютно, значительно больше, чем другие российские города. И либеральные кандидаты и партии всегда набирают голосов больше, чем в среднем по стране. Поэтому либеральной составляющей московского духа с некоторых пор свыше решили потрафлять. Велодорожки, капкейки (это же в честь бывшего московского министра Капкова, отца велодорожек, да?). Близкие к столичной власти строительно-архитектурные эксперты рассуждают, что надо всех стариков, живущих в городском центре, мягко отобрать жильё и переселить в окраинные богадельни, пусть дадут дорогу молодым.
Да, все эти либеральные в прямом смысле реновации касаются только социально-бытовой стороны. В политико-административном смысле всё так же, как и в остальной России. Синтез обычный, знающему мировую политическую историю привычный. Мягкая версия Пиночета. Хорошо, что палками не бьют, как завещал великий Ли Куан Ю (сингапурский государственный политический деятель, первый премьер-министр Республики Сингапур (1959—1990), один из создателей сингапурского «экономического чуда» — прим. ред.). Отец уже совсем настоящего города-государства, возведённый в ранг иконы, или иконки, многими нашими либералами.
Либеральной составляющей московского духа с некоторых пор свыше решили потрафлять. Велодорожки, капкейки (это же в честь бывшего московского министра Капкова, отца велодорожек, да?).
Хотя – почему не бьют? Уже не всегда не бьют.
Ещё у нас любят цитировать «формулу Ли Куан Ю»: «У меня было два пути: первый — воровать и вывести друзей и родственников в списки “Форбс”, при этом оставив свой народ на голой земле; второй — это служить своему народу и вывести страну в десятку лучших стран мира. Я выбрал второй». Думаю, в этом разрезе сингапурского гуру, очень неодобрительно относившегося к коррупции, заинтересовала бы сегодняшняя Москва. Например, перекладывание плитки 14 раз в год или перерисовывание логотипа метро за 88 миллиардов. Но кто сказал, что подозрительно дорогая плитка и логотипы не совместимы с либеральным духом? Совместимы. И далеко не только в Москве.
Настоящий Ли Куан Ю, однако, в Москву уже не приедет. А тот Ли Куан Ю, что приехал из азиатской части России, он, как бы сказать… Он вот эту московскую сложность не совсем понимает. Я не говорю, что столичный градоначальник обязательно должен быть утончённым либеральным космополитом и буржуа глобального образца. Ни в коем случае. Но он должен понимать, как с этим жить и что с этим делать – либо умно ломать развращённый столичный дух под себя, либо умно под него подстраиваться, либо умно тасовать колоду приёмов и методик.
Головотяпство – штука почти однозначно отрицательная, хотя и от него порой парадоксальным образом польза бывает. Но вот тоталитарное головотяпство, да ещё во время мора – чистое зло в квадрате.
В этом смысле очень неоднозначный и не очень либеральный Юрий Лужков с городом взаимодействовал куда плодотворнее. Он, кстати, удачно совмещал глобальную прогрессивность в жизни города, пусть и не такую буйную, как сейчас (но вспомним хотя бы 850-летие Первопрестольной – праздник мирового уровня, и прошедшие при нём финалы Кубка УЕФА и Лиги Чемпионов), c социальными мерами, и при нём город был предпоследней советской республикой. Его сменщик же – либерал, но очень сомнительного качества. Это такой постсоветский типаж либерала по штатному расписанию. Партия сказала «надо», комсомол ответил «Yes!». Покойный Александр Иванович Лебедь говорил: «Генерал-демократ — это всё равно что еврей-оленевод». Жизнь немного переставила местами составные части сей чеканной формулы. Что ж, тоже, тоже, можно сказать, часть московской цветущей парадоксальности и контрастности.
Это всё была присказка. Теперь будет сказка. То есть, к сожалению, быль.
После введения в стране режима самоизоляции столичные власти первые радостно сообщили о намерении ввести QR-коды для контроля за перемещениями жителей по городе. Люди не только в самой Москве, но и по всей стране восприняли эту идею… да, правильно, контрастно. Стали поговаривать, что это уже не авторитаризм, а настоящий цифровой тоталитаризм. Но, Бог знает, может для борьбы со страшной напастью и есть смысл потерпеть.
И вот ввели. И мы увидели картинку из метро. Поборолись с болезнью на славу. При этом парад Победы переносим и пасхальные службы проводим без людей. Где логика?
Тоталитаризм – он штука такая… неоднозначная (контрастная, да). Головотяпство – штука почти однозначно отрицательная, хотя и от него порой парадоксальным образом польза бывает. Но вот тоталитарное головотяпство, да ещё во время мора – чистое зло в квадрате.
Тут и контрастность искать не нужно.
