Утром 15 июля 1099 года под пение священных псалмов, тысячи крестоносцев в сверкающих на солнце доспехах с криками устремились к стенам Иерусалима. Засыпав крепостной ров, они подвинули осадные башни к стенам и ринулись на приступ, в исступлении разя мусульманских защитников. Вскоре крестоносцы сломили сопротивление воинов Аллаха. Ворота священного города были открыты. Начались кровавая резня и повальный грабеж домов и храмов. Главная цель Первого крестового похода – «освобождение гроба Господня», была достигнута.
«Так хочет Бог!»
Формальным поводом для крестового похода на Ближний Восток стало обращение императора Византии Алексея I Комнина к Папе римскому Урбану II, в котором он просил оказать содействие в наборе западноевропейских наёмников для защиты владений империи в Малой Азии. Дело в том, что после разгрома войсками турок-сельджуков армии предыдущего императора Романа IV Диогена под Манцикертом (город в нынешней восточной Турции) в 1071 году, в Византии началась гражданская война, приведшая к свержению императора и длившаяся целых десять лет. Этим не преминули воспользоваться турки, захватившие практически все имперские владения в Малой Азии.
Самостоятельно бороться с этой экспансией, Алексей I Комнин, занявший престол в 1081 году, не мог, так как дело осложнялось ещё и тем, что с запада Византии угрожали агрессивные норманнские бароны, а с севера тревожили набегами половцы. Деньги в империи были, а вот обученных войск для войны на три фронта не хватало. Необходимо было нанять армию из пользовавшихся высокой воинской репутацией западноевропейских рыцарей и обученных пехотинцев, чтобы отбросить турок-сельджуков вглубь Малой Азии, а потом уже спокойно разобраться с норманнами и степняками.
В марте 1095 года на Соборе в Пьяченце Папа римский принял посла Византии, передавшего ему просьбу императора. Она пришлась как нельзя кстати. Урбан II уже давно раздумывал, как решить острейшую проблему, возникшую в отношениях между католической церковью и императором Священной Римской империи Генрихом IV – борьбу за инвеституру, то есть прерогативу назначать епископов и аббатов. По сути, речь шла о верховенстве церковной и светской власти в империи. Дипломатическим или военным путём Папа решить проблему не мог, а вот избавиться от оппонентов в лице крупных западноевропейских феодалов, послав их в буквальном смысле куда подальше – вполне.
Десятки тысяч рыцарей, оставшихся без средств к существованию вследствие постоянного дробления, по мере естественного роста числа наследников, потомственных феодальных владений, были постоянным источником смуты.
Немаловажным было и решить вопрос с десятками тысяч рыцарей, оставшихся без средств к существованию вследствие постоянного дробления, по мере естественного роста числа наследников, потомственных феодальных владений. Готовые на всё ради денег, они были постоянным источником смуты, участвуя в самых сомнительных предприятиях, а то и вовсе сбиваясь в разбойничьи банды. Энергию этих «пассионариев поневоле» следовало направить в иное, более благолепное русло, и желательно подальше от Европы.
Вдобавок идея Крестового похода на Восток уже давно витала в воздухе, подпитываемая преувеличенными россказнями о притеснениях мусульманами христианских паломников к Гробу Господню.
Да и общая политическая ситуация на Ближнем Востоке, казалось, благоприятствовала такому предприятию: во владениях турок-сельджуков шли постоянные междоусобицы между претендентами на верховную власть, что привело к образованию в Сирии и Палестине целого ряда полуавтономных образований, которыми управляли местные мусульманские феодалы.
В ноябре 1095 года, на церковном Соборе во французском Клермоне (ныне — Клермон-Ферран), Папа Римский выступил со своей исторической речью, призвав христиан к священному крестовому походу на Восток.
Момент был просто идеален, и Урбан II не преминул им воспользоваться. Спустя всего восемь месяцев после встречи с византийским послом, в ноябре 1095 года, на церковном Соборе во французском Клермоне (ныне — Клермон-Ферран), Папа Римский выступил со своей исторической речью, призвав христиан к священному крестовому походу на Восток. Причём уже не для того, чтобы помочь Византии, а с более высокой целью – освобождения Иерусалима от владычества мусульман. Участникам похода гарантировалось прощение грехов, и, что не менее важно, освобождение от всех имеющихся долгов. Урбан II взывал к религиозным чувствам собравшихся:
Слушавшие речь Папы римского, впав в религиозный экстаз, неоднократно прерывали её возгласами: “Deus vult!” — «Так хочет Бог!»
«Особенно же пусть побуждает вас святой Гроб Господень… Гроб, которым ныне владеют нечестивые, и Святые Места, которые ими подло оскверняются и постыдно нечестием их мараются… Иерусалим – это пуп земли, край плодоноснейший по сравнению с другими, земля эта – словно второй рай. Её прославил Искупитель рода человеческого своим приходом, украсил её своими деяниями, освятил страданием, искупил смертью, увековечил погребением. И этот-то царственный град… ныне находится в полоне у своих врагов и уничтожается народами, не ведающими Господа. Он… жаждет освобождения, он не прекращает молить о том, чтобы вы пришли ему на выручку.
… И вот об этом-то деле прошу и умоляю вас, глашатаев Христовых, – и не я, а Господь, – чтобы вы увещевали со всей возможной настойчивостью людей всякого звания, как конных, так и пеших, как богатых, так и бедных, позаботиться об оказании всяческой поддержки христианам и об изгнании этого негодного народа из пределов христианских земель. Я говорю это присутствующим, поручаю сообщить отсутствующим – так повелевает Христос».
Слушавшие речь Папы римского, впав в религиозный экстаз, неоднократно прерывали её возгласами: “Deus vult!” — «Так хочет Бог!». Этот клич станет лозунгом крестоносцев. Многие присутствовавшие тут же сбросили плащи и стали нашивать на них красные кресты, давая обет отправиться в великий поход. Воодушевление было всеобщим и вскоре распространилось на все христианские страны. Слова Урбана II пали на благодатную почву.
Крестьянский и Германский крестовые походы
За предприятие взялись серьёзно. Папа римский даже определил конкретную дату начала похода – 15 августа 1096 года, на которую приходился праздник Вознесения Богородицы. К этому времени знатные западноевропейские рыцари должны были собрать и вооружить армии своих вассалов, а также всех, кто пожелает к ним примкнуть.
Но первыми на восток отправились вовсе не они, а толпы крестьян, возглавляемых монахом-пустынником из французского Амьена, популярным проповедником Петром Амьенским. Разъезжая на осле по Фландрии и Северной Франции, он призывал бедноту отправиться в священный поход для освобождения «Гроба Господня», утверждая, что является посланником самого Иисуса Христа, и даже показывал «подтверждающую» это бумагу. Религиозное воодушевление в тот момент было столь велико, что крестьяне, бросая свои дома и имущество, и прихватив с собой жён и детей, массово записывались в крестоносную армию пустынника. Также к ней примкнули обедневшие рыцари, те самые безземельные наследники, доставлявшие столько беспокойств светским и церковным властям.
В апреле 1096 года 60-тысячная крестьянская «армия», а правильнее сказать – толпа, выступила из Северной Франции в восточном направлении. Одновременно с ней из Лотарингии выдвинулся десятитысячный отряд, возглавляемый бедным рыцарем Вальтером Готье с говорящим прозвищем Голяк.
Однако воинство Голяка, достигнув Рейна, повернуло в противоположном направлении Иерусалиму, устроив массовые еврейские погромы в Кёльне, Майнце, Бамберге, Мозеле, Трире, Вормсе и других немецких городах. «Христовые воины» не видели разницы между народом-«христопродавцем» и мусульманами. К тому же в ходе погромов можно было неплохо поживиться.
Разъезжая на осле по Фландрии и Северной Франции, Пётр Амьенский призывал бедноту отправиться в священный поход для освобождения «Гроба Господня», утверждая, что является посланником самого Иисуса Христа, и даже показывал «подтверждающую» это бумагу.
«Проходя через места, где жили евреи, сказали один другому: вот мы идём в дальний путь искать дом позора и мстить исмаильтянам, а вот евреи, живущие среди нас, отцы которых убили его и распяли его ни за что. Отомстим-ка им сначала, и истребим их из народов, и не будет помянуто больше имя Израиля, или будут как мы и признают сына злоумышления», — писал известный еврейский хронист того времени Соломон бар Самсон.
Ограбленным евреям крестоносцы предлагали перейти в христианскую веру. Тех, кто отказывался, а таких было подавляющее большинство, убивали. В одном только Вормсе было казнено 800 евреев. А в Майнце 1300 евреев укрылись в замке местного епископа, заплатив ему за это огромную мзду. Тем не менее, воины Голяка взяли замок штурмом и перебили всех укрывавшихся в нём.
Всего же за два месяца крестоносцы уничтожили в городах Рейнской области до 12 тысяч евреев, имущество десятков тысяч было разграблено. Это был самый настоящий локальный Холокост. В истории эти события остались под названием Германского крестового похода.
Часть воинов из отряда Вальтера Голяка, нагруженная добычей, отправилась домой, остальные продолжили путь, и, вступив в Венгрию, занялись грабежами. Здесь они были разгромлены венгерскими и словацкими войсками, лишь немногим удалось достичь Константинополя.
Крестьянский поход, который, несмотря на свою «стихийность» и плохую организацию, фактически был первым крестовым походом, завершился бесславно.
В это время крестьянская армия Петра Амьенского прошла через Германию и повернула на юг, в сторону столицы Византии, откуда она должна была переправиться в Малую Азию.
Крестьяне вели себя не многим лучше бедных рыцарей Голяка. Исчерпав и без того скудные запасы продовольствия, ополченцы, достигнув Венгрии, стали грабить местное население, не брезгуя и убийствами таких же крестьян, как они сами. В ответ против них выступило объединённое войско венгров, болгар и византийцев. В районе города Ниш оно настигло крестьянскую армию и нанесло ей серьёзный урон, убив до 20 тысяч человек. Оставшиеся в живых, тем не менее, продолжили путь, и к августу добрались до Константинополя, где соединились с остатками отряда Голяка. Император Алексей I Комнин распорядился снабжать крестоносцев продовольствием и расселить по домам местных жителей, однако крестьяне неоднократно грабили греков, предоставивших им свой кров.
В итоге, император поспешил переправить беспокойную бедноту в Малую Азию, и вскоре 30 тысяч человек – всё, что осталось от армии Петра Амьенского и отряда Голяка-Готье, оказались на другой стороне Босфора. Здесь дисциплина и без того плохо организованных крестоносцев окончательно рассыпалась, и они занялись своим привычным делом – грабежом местного населения. Неподалёку от Никеи, столицы Сельджукского государства, их основные силы были окружены турецкой конницей и почти полностью перебиты. Погибло около 27 тысяч человек, включая стариков, женщин и детей. Около трёх тысяч, в основном молодые юноши и девушки, были пленены и проданы в рабство. Вальтер Готье-Голяк, пронзённый семью стрелами, пал на поле боя, а Пётр Амьенский бежал и с несколькими десятками «крестоносцев» вернулся в Константинополь. Так бесславно завершился Крестьянский поход, который, несмотря на свою «стихийность» и плохую организацию, фактически был первым крестовым походом. Но это название закрепилось в истории за «официальным» предприятием, предпринятым с благословения Папы римского.
Первый крестовый поход
Первый крестовый поход, или как его ещё называют (отдавая дань первоочередности Крестьянского похода) Крестовый поход дворянства, начался, как и было запланировано, в августе 1096 года. Его возглавили представители знатных родов Франции, Германии и земель, принадлежащих норманнам.
Граф Раймунд Тулузский вместе с папским легатом Адемаром Монтейльским, епископом Ле-Пюи, возглавил рыцарей и ополчение Прованса. Армию рыцарей Северной Франции – граф Роберт Фландрский, Роберт Нормандский (старший сын Вильгельма Завоевателя и брат Вильгельма Рыжего, короля Англии), граф Стефан Блуаский и Гуго Вермандуа (сын короля Франции Генриха I и Анны Ярославны, дочери киевского князя Ярослава Мудрого).
Войска лотарингцев повели за собой братья Готфрид Бульонский, Эсташ Булонский и Балдуин Булонский.
Князь Боэмунд Тарентский и его племянник Танкред возглавили норманнов Южной Италии.
Эти четыре армии соединились под Константинополем, и, принеся императору Алексею I Комнину вассальную присягу на все земли, которые будут ими завоеваны в Азии, весной 1097 года переправились через Босфор. Общая численность крестоносной армии достигала 140 тысяч человек, из которых основную массу (более 100 тысяч) составляло крестьянское ополчение, 30 тысяч — регулярная пехота и 5 тысяч – рыцарская конница. Ещё две тысячи пехотинцев выделили византийцы.
Крестовый поход дворянства, начался, как и было запланировано, в августе 1096 года.
Поначалу поход проходил успешно. Уже в июне, после месячной осады, удалось овладеть столицей Сельджукского султаната Никеей, а спустя несколько дней разгромить войска султана под Дорилеей, захватив его сокровищницу. Тем самым путь на Антиохию – богатый город и мощную крепость на северо-западе Сирии, — являвшуюся «ключом» к овладению восточным побережьем Средиземного моря, был открыт.
Однако осада крепости заняла много времени и привела к большим потерям. Взять её удалось лишь в июне 1098 года. К этому времени от главных сил крестоносцев отделился Балдуин Булонский, направившийся к городу Эдесса, располагавшемуся в верховьях Тигра и Евфрата. Здесь он втёрся в доверие к местному правителю, а затем убил его и захватил власть, основав графство Эдесское – первое крестоносное государство на Ближнем Востоке.
Между остальными вождями похода, после взятия Антиохии, начались разногласия. Вопреки вассальной присяге перед византийским императором, означавшей передачу ему всех завоеванных крестоносцами земель, Боэмунд Тарентский провозгласил себя князем Антиохии. Затем он заявил, что останется править в новообразованном княжестве и не станет продолжать участие в походе. Недовольные этим Гуго Вермандуа и Стефан Блуаский во главе своих войск погрузились на корабли и вернулись во Францию.
Лишь к концу 1098 года поход возобновился. Войска Раймунда Тулузского осадили крепость Маарру к югу от Антиохии, а вскоре к осаде присоединился и Боэмунд Тарентский, не желавший, чтобы вся слава досталась вождю провансальцев. Взяв город и полностью истребив его население, крестоносцы снова остановились. Вражда между Боэмундом и Раймундом, изначально выступавшим за соблюдение обязательств перед Византией и против «воцарения» предводителя норманнов в Антиохии, достигла предела, вылившись в вооружённые стычки между верными им рыцарями. Однако этот «конфликт в верхах» вызвал возмущение простых солдат, заявивших, что если их лидеры не договорятся между собой, то они покинут их и самостоятельно пойдут к Иерусалиму. В итоге, в январе 1099 года сильно поредевшее войско крестоносцев продолжило путь на юг.
Простояв полгода под Триполи, войска под предводительством Раймунда Тулузского, Роберта Нормандского, Роберта Франдрского, Готфрида Бульонского и Танкреда Тарентского, не сумев овладеть городом, пошли дальше, и обойдя укрепленные Тир и Акру, 7 июня 1099 года увидели перед собой стены священного города.
Иерусалим
К этому моменту в войсках крестоносцев насчитывалось, по разным оценкам, от 13 до 20 тысяч человек, из которых 1300 были рыцарями. Остальные участники Первого крестового похода умерли от голода, жары и болезней, погибли в стычках с врагом, либо ушли со своими предводителями. Им противостоял гарнизон численностью не более тысячи человек, защищённый, однако, мощными стенами и поддерживаемый добровольцами из городских жителей.
Положение осаждающих было не лучше, чем осаждённых. Дело в том, что мусульмане успели отравить или засыпать все колодцы, находящиеся в радиусе десяти километров от города, и на поиски воды приходилось отряжать вооружённые отряды, подвергавшиеся атакам арабской конницы. Подходило к концу и продовольствие. Вдобавок стало известно, что правитель Египта послал на помощь Иерусалиму большую армию. Действовать надо было быстро.
Тем не менее, прошло больше месяца, прежде чем крестоносцам удалось соорудить осадные орудия и башни, для чего пришлось вырубить множество деревьев в окрестных лесах. 14 июля произошёл обстрел города, который, однако не нанёс большого урона осаждённым. Правда, под его прикрытием к стенам удалось подвинуть осадные башни, но они остановились перед глубоким рвом.
Утром 15 июля начался общий штурм. Невзирая на стрельбу арабских лучников, крестоносцам удалось засыпать ров и подкатить башни к стенам. Взобравшиеся на них, рыцари и простые воины были объяты таким религиозным экстазом и сражались с таким остервенением, что, казалось, не чувствовали причинённых им ран. Поражённые этим, мусульманские защитники дрогнули и буквально скатились со стен в город. Согласно средневековым европейским хронистам, первым в Иерусалим ворвался рыцарь Летольд, а вслед за ним – Готфрид Бульонский и Танкред Тарентский. Предводимый Раймундом Тулузским отряд разбил южные ворота и тоже вломился на улицы города.
Командир гарнизона решил сдаться и открыл Яффские ворота, через которые устремилось остальное крестоносное воинство. Всякое организованное сопротивление прекратилось, но ни о переговорах о сдаче не могло быть и речи – началась повальная резня. О её масштабах наиболее ярко свидетельствуют участники и летописцы Первого крестового похода, бывшие очевидцами взятия Иерусалим — Раймунд Ажильский и Гийом Тирский.
«Но всё, о чём мы до сих пор повествовали, это ещё самая малость. Пойдёмте-ка ко храму Соломона, где сарацины отправляли обыкновенно своё богослужение и торжественно распевали гимны. Что было там содеяно? Если поведаем правду, превзойдём всякую вероятность…
Достаточно сказать, что в храме Соломоновом и в его портике передвигались на конях в крови, доходившей до колен всадника и до уздечки коней. По справедливому божьему правосудию то самое место истекало кровью тех, чьи богохульства оно же столь долго переносило», — пишет Раймунд Ажильский (приближенный Раймунда Тулузского) в своей «Истории франков, которые взяли Иерусалим».
Ещё более страшная в своих подробностях картина предстает в «Истории деяний в заморских странах», написанной Гийомом Тирским:
«Большая часть народа бежала под портики храма, потому что он был расположен в отдалённой части города и ещё потому, что был ограждён стеною, башнями и крепкими воротами. Однако это не принесло спасения людям, ибо Танкред отправился туда немедленно с значительной частью всего войска. Он силой ворвался в храм и, уничтожив там бесчисленное множество народа, унёс, говорят, оттуда несметное количество золота, серебра и драгоценных камней; правда, позже, когда улеглось смятение, возвратил всё, как полагают, в целости.
Потом и прочие предводители, перебив всех, кто встречался им в различных частях города, отправились в храм, в ограде которого, как они слышали, укрылось много людей. Они вступили туда с толпой всадников и пеших воинов и, не щадя никого, перекололи мечами всех, кого нашли там, и залили всё кровью. Произошло же это по справедливому указанию Господню, чтобы те, кто оскверняли святыню своими суеверными обрядами и сделали её чужой верному народу, собственной кровью очистили её и искупили свое преступление смертью.
Невозможно было смотреть без ужаса, как валялись всюду тела убитых и разбросанные части тела и как вся земля была залита кровью. И не только обезображенные трупы и отрубленные головы представляли страшное зрелище, но ещё более приводило в содрогание то, что сами победители с головы до пят были в крови и наводили ужас на всякого встречного. В черте храма, говорят, погибло около 10 тысяч врагов, не считая тех, что были убиты там и сям в городе и устилали улицы и площади; число их, говорят, было не меньше.
Остальные части войска разбежались по городу и, выволакивая, как скот, из узких и отдалённых переулков несчастных, которые хотели укрыться там от смерти, убивали их. Другие, разделившись на отряды, врывались в дома и хватали отцов семейств с жёнами, детьми и всеми домочадцами и закалывали их мечами или сбрасывали с каких-либо возвышенных мест на землю, так что они погибали, разбившись. При этом каждый, ворвавшись в дом, обращал его в свою собственность со всём, что находилось в нём, ибо ещё до взятия города было согласовано между крестоносцами, что по завоевании его каждый сможет владеть на вечные времена по праву собственности, без смущения, всем, что ему удастся захватить. Потому они особенно тщательно осматривали город и более дерзко убивали граждан. Они проникали в самые уединённые и тайные убежища, вламывались в дома жителей, и каждый вешал на дверях дома щит или какое-либо другое оружие, как знак для приближающегося — не останавливаться здесь, а проходить мимо, ибо место это уже занято другими».
Гийом Тирский приводит цифру в 10 тысяч убитых жителей Иерусалима, однако в арабских источниках говорится о 40-50 тысячах, что выглядит более достоверным, так как все средневековые хронисты сходятся на том, что после резни город практически полностью обезлюдел.
Последствия
Крестоносцы, овладев Иерусалимом, сделали его столицей созданного ими Иерусалимского королевства. Его правителем 22 июля 1099 года стал Готфрид Бульонский, принявший титул Защитника Гроба Господня. Спустя неделю был избран и первый католический патриарх священного города — Арнульф Шокесский, капеллан Роберта Нормандского.
Сразу после коронации Готфрид выступил навстречу двигавшейся из Египта мусульманской армии и разбил её под Аскалоном (город на юго-западе Палестины). Угрозы новоявленному Иерусалимскому королевству больше не существовало.
Первый крестовый поход, невзирая на постоянные разногласия между его предводителями, увенчался полным успехом. «Гроб господень» был освобождён, а на Ближнем Востоке возникло несколько крестоносных государств, основными из которых стали Иерусалимское королевство, Княжество Антиохия, Графство Триполи и Эдесское графство. Они станут форпостом Запада и католичества на Ближнем Востоке и просуществуют почти двести лет. За это время между мусульманами и христианами установятся тесные отношения, в рамках которых мирные периоды торгового сотрудничества будут перемежаться с военными действиями. Произойдёт и взаимопроникновение двух культур, которое в цивилизационном аспекте даст больше Западу, чем Востоку.
Однако зависимость крестоносных государств от внешнего снабжения вкупе с внутренними феодальными раздорами и постоянной внешней угрозой сделает их существование недолговечным. К тому же память о резне, учинённой «христовыми воинами» в Иерусалиме, а также и в других городах, никогда не изгладится из памяти местного населения, и будет подпитывать духовный конфликт между мусульманством и христианством вплоть до наших дней. Новые, зачастую неудачные, крестовые походы, будут только обострять это противостояние, неся угрозу прежде всего самим государствам крестоносцев.
В итоге, к концу XIII века все крестоносные государства на Ближнем Востоке падут. Дольше всех продержится Иерусалимское королевство, но и оно, окончательно лишившись власти над Иерусалимом в 1244 году, прекратит существование в 1291 году, когда мамлюки захватят его последний оплот – Акру.
Игорь ЧЕРЕВКО
