Кому уже доводилось сталкиваться с лекциями или книгами Владимира Ивановича Мартынова, те знают его неповторимый стиль, который можно определить как «культурологическая апофатика». Мартынов, пожалуй, один из самых радикальных обличителей современного мира. Начиная со своей первой книги о богослужебном пении, Владимир Иванович неумолимо и последовательно свидетельствует о выстывании мира.
Но парадоксальным образом получается так, что, говоря о Конце, Владимир Иванович возвещает Начало. Его интуиции и умозрения рождаются где-то между стихов Александра Введенского:
Мир потух. Мир потух.
Мир зарезали. Он петух
и строчек Велимира Хлебникова:
Когда земной шар, выгорев,
Станет строже и спросит: «кто же я?» –
Мы создадим «Слово Полку Игореви»
Или же что-нибудь на него похожее.
С творчеством Мартынова я познакомился в разгар ковид-революции, когда действительность стала предельно невыносимой, и казалось, что человек – это тупик бытия. Владимир Иванович, как бы между строк своих книг и в обертонах своей музыки отвечал мне: «Да-да, дружок, всё именно так. А как ты себе представлял Конец Времён? Но погоди, всё только начинается».
За два года я успел прочитать всё написанное Мартыновым и накопить ряд волнующих вопросов. Я начал искать возможности организовать публичную встречу с Владимиром Ивановичем в Петербурге или Москве. В начале 2022 года у композитора как раз вышла новая книга «Где ты, Энкиду?», в которой он всматривается в ковид-революцию и фиксирует изгнание человека из реальности.
Но в постскриптуме автор утверждает: ковид-революция была лишь первым ходом апокалиптической «двухходовки». Вторым ходом стала спецоперация, спровоцировавшая на Западе процесс окончательного обесчеловечивания.
Мартынов в своих умозрениях и интуициях фиксирует очень важные моменты. Во-первых, это связь процессов, запущенных в «эпоху коронавируса», с процессами, происходящими теперь, в «эпоху СВО». Казалось бы, ковид и сопутствующие ему явления – это что-то очень далёкое и уже неактуальное. Но если вглядеться повнимательнее, то мы увидим, что, например, такие феномены как «самоизоляция» и пресловутая «культура отмены» – вещи одного порядка.
Но, пожалуй, самое главное, что делает Мартынов, так это расчищает идеологическое поле от всего мёртвого и отжившего. Ведь, по-моему, уже всем стало очевидно, что идеологический запрос – это одна из самых насущных проблем, которая так никуда и не сдвинулась за год (без малого). Так называемые элиты, ответственные за идеологическую работу, кажется, не хотят верить в то, что «как раньше» уже не будет; и что идеологический кризис – это просто-напросто настигшая нас неизбежность, с которой надо серьёзно и адекватно работать. В такой ситуации, когда политической элите нечего явить народу, за дело, как всегда, берутся народные элиты – подлинные философы, поэты, музыканты и художники. Может, оно и к лучшему.
Но даже среди тех, кто понимает критичность нашего теперешнего положения в плане идеологии, и пытается как-то изменить положение дел, зачастую действуют не вполне адекватно. Это отчётливо видно на примере разговоров и законопроектов о «традиционных ценностях». С одной стороны, конечно, утверждение традиционных ценностей в противовес ЛГБТ-пропаганде* – дело хорошее. Но, с другой стороны, если разобраться, то сам концепт так называемых «ценностей» (культурных, религиозных, семейных и т.д.) уходит корнями туда же, откуда в конечном счёте вырастает ЛГБТ-пропаганда – то есть в парадигму западного Модерна. (ЛГБТ — явление, признанное в России экстремистской организацией*)
То есть в определённом смысле мы находимся в идеологической ловушке. Это очень важно понять именно сейчас, когда мы ведём войну с коллективным Западом. И Владимир Иванович, как раз-таки проводит это границу, последовательно обличая то, что может казаться даже привлекательным. Например, «ценностям» он противопоставляет «сокровенное», граду на холме (цивилизации) – Китеж-град.
Может показаться, что Мартынов сгущает краски и через чур радикализирует происходящее. Но при этом нужно признать и то, что без радикальных идей, без мечты о небывалом, без авангардного и парадоксального мышления – нам не удастся вырваться из угла, в который нас загоняли последние 30 (или даже 330) лет, и совершить необходимый идеологический поворот.
Как пережить зомби-апокалипсис? Где искать сокровенное? Как нам обустроить необустраиваемое? Что ждёт нас, если выживем? Об этом и многом другом мы говорили на встрече с Владимиром Ивановичем 3 декабря.
Никита Рогозин
