125 лет назад, 22 августа 1894 года, в селе Аджикенд родился Иван Степанович Исаков – будущий адмирал и начальник Главного морского штаба ВМФ СССР, Герой Советского Союза. Человек очень интересной судьбы, на склоне лет он получил признание и как писатель.
Бурная молодость бывшего гардемарина
Иван Исаков родился в селе Аджикенд Елизаветпольской губернии Российской империи, на территории нынешнего Азербайджана, в семье дорожного техника, армянина Степана Исаакяна, который, выправив свою фамилию на русский манер, стал Исаковым. С детства мальчик мечтал о морской службе, запоем читая книги о великих флотоводцах. Окончив в 1913 году реальное училище в Тифлисе, Иван поступает в Санкт-Петербургский практический технологический институт. И быть бы ему техником, как покойный отец, или инженером, но начинается Первая мировая война, и, успев окончить всего один курс института, Иван Исаков поступает на только что организованные Отдельные гардемаринские классы (ОГК). Они были созданы из-за «кадрового голода» — имевшихся выпускников Морского корпуса (ныне – Морской корпус Петра Великого) было недостаточно для укомплектования флотских экипажей по штату военного времени. Интересно, что курсантов ОГК называли «чёрные гардемарины», так как они носили чёрные погоны — в отличие от курсантов Морского корпуса, у которых они были белыми.
«Вы не можете себе представить моего счастья. Я зачислен в Отдельные гардемаринские классы. Радуйтесь за меня! (Кто не радуется, с каждым днём худеет). Извините, что я не писал вам писем. Это лето было просто адским. Я обращался в Морской корпус, но там мной пренебрегли. После этого всю неделю ходил, как потерянный. Мама, почему ты не дворянка?! Почему отец был не князем, а дорожным техником?! Я, конечно, смеюсь, но туда принимают только золотую молодёжь или хотя бы посеребренную титулом какого-нибудь дяди…», — писал домой Исаков.
Вскоре он стал одним из образцовых учеников, легко усваивая все премудрости морской науки, и в марте 1917 года выпускается с курсов в звании мичмана. Исаков получает назначение на новый эсминец «Изяслав», на котором принимает участие в обороне Моонзунда, управляя огнём кормовых орудий.
Октябрь 1917 года застаёт молодого мичмана в Гельсингфорсе, где «Изяслав» проходит ремонт. Вскоре на корабле начинается матросский бунт, и часть офицеров покидает эсминец. Моряки же избирают Исакова старпомом. В этом качестве в начале 1918 года он принимает участие в знаменитом Ледовом походе кораблей Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт.
В июле 1919 года Исаков назначается старпомом и начальником артиллерии на сторожевой корабль красного Балтфлота «Кобчик», участвуя в отражении налёта английских торпедных катеров на Кронштадт в ночь с 17 на 18 августа 1919 года.
Сам Исаков так писал об этом времени в своём дневнике, ставшем основой для впоследствии опубликованной им повести «Каспий, 1920»:
«В Кронштадте или Шлиссельбурге я знал всех, и все знали меня. Были настоящие друзья (вместе с которыми воевал с немцами в Рижском заливе в 1917 году и был в Гельсингфорсе во время Октября и Ледового похода). Мне верили. Исполняли приказания и даже оберегали от хулиганящих анархистов с других кораблей.
И всё это далось мне очень нелегко.
Зато как много значила для меня дружба с комендором Капрановым, старшиной-машинистом Злыдневым, кочегаром Красыньшем и многими другими.
Два года напряжённейшего труда, многих боев, тяжёлой контузии, революционных событий — и молодого мичмана комитет выдвигает в старшие помощники командира через голову более опытных! Не знаю, чего во мне было больше — страха перед ответственностью или гордости за такое доверие?
Холостой (родные в Закавказье, “под меньшевиками”), я не имел квартиры на берегу, и корабль, на котором служил, действительно был моим домом».
В феврале 1920 года Исаков направляется в Астрахань, на Волжско-Каспийскую военную флотилию, где получает под командование эсминец «Деятельный» и участвует в Энзелийской операции.
Энзели
После разгрома армии Антона Деникина белая Каспийская флотилия в составе 29 судов, включая 10 вспомогательных крейсеров и четыре торпедных катера, отошла в оккупированный англичанами иранский порт Энзели. Опасаясь, что эти корабли могут быть использованы на коммуникациях красных на Каспии, руководство Советской России приняло решение провести операцию по захвату белого флота. Для этого была собрана флотилия из двух вспомогательных крейсеров, четырёх эсминцев, двух канонерских лодок, двух сторожевых катеров, одного тральщика и трёх транспортов с двумя тысячами десантников на борту.
В Энзели было расквартировано 2000 британских солдат, имевших на вооружении броневики, полевую артиллерию и авиацию. Также английские гарнизоны располагались и в других расположенных поблизости иранских населённых пунктах.
План советской операции предполагал скрытый подход к порту Энзели красной флотилии и выдвижения англичанам ультиматума с требованием передачи всего белогвардейского имущества, включая корабли. В случае отказа с кораблей флотилии по городу должен был быть открыт огонь и под его прикрытием высажен десант. Впрочем, судя по воспоминаниям Исакова, до предъявления ультиматума дело так и не дошло, красные в полной мере использовали фактор внезапности, открыв артиллерийский огонь по городу.
«С нескрываемым злорадством передавали нам после боя энзелийцы пикантные подробности того, как офицеры выпрыгивали из окон в чём мать родила.
Вслед за первым залпом советского крейсера из окон и дверей поврежденной штаб-квартиры, так же как из смежных домов, вокруг которых тоже рвались крупные снаряды, начало выскакивать начальство 39-й бригады и других учреждений гарнизона Энзели. При этом вполне естественным в сложившейся обстановке было то, что прыгающие и бегущие джентльмены искали укрытий в канавах парка и за капитальными стенами складских строений Казьяна. Однако крайне досадным обстоятельством этого спортивного кросса было то, что он происходил на глазах проснувшихся в полотняном городке не только солдат Варвикского и Норс-Стаффордского батальонов, но и на виду у всех гурков и сикхов, воспитанных при помощи капральских палок на чувстве высокого уважения к своим сахибам, “несущим бремя белого человека”.
Поскольку прежде других пострадал штаб, то совершенно закономерно, что управление обороной оказалось нарушенным, во всяком случае на первом этапе боя.
Так произошла “энзелийская побудка”!», — писал Исаков.
Внезапный артобстрел решил всё дело. Советский десант встретил слабое сопротивление, и вскоре англичане и белогвардейцы сдали город, отступив к Решту. Красным досталось всё имущество (включая 50 артиллерийских орудий и 120 тысяч снарядов) и все корабли белой флотилии, которую отконвоировали в Астрахань.
«Энзелийская операция, несмотря на относительно ограниченный масштаб, имела определённое стратегическое значение. Она привела к прекращению войны на данном направлении и к установлению полного нашего господства на Каспийском море. Одновременно она сыграла значительную политическую роль — изгнание интервентов и окончательный разгром контрреволюционных добровольческих сил позволили укрепить советскую власть в Азербайджане и повлиять на ход народно-освободительной и революционной борьбы в Грузии и Армении», — объяснял Исаков.
Между войнами
В июле 1920 года Исаков вновь переводится на Балтику, где исполняет обязанности старпома на эсминце «Победитель», а затем командует своим «родным» эсминцем «Изяслав».
В 1922 году его направляют на Черноморский флот — и начинается его штабная работа. Он последовательно занимает должности старшего морского начальника Батумской морской базы, помощника начальника оперативной части штаба Морских сил Черного моря (МСЧМ), помощника начальника штаба береговой обороны МСЧМ, начальника оперативного отдела штаба МСЧМ, начальника штаба МЧСМ.
В 1932 году Исаков становится старшим преподавателем кафедры стратегии и оперативного искусства Военно-морской академии имени К.Е. Ворошиловав в Ленинграде и автором ряда научных работ по тактике военно-морского флота.
В 1933 году он руководит двумя Экспедициями особого назначения (ЭОН-1 и ЭОН-2) по переброске кораблей Балтфлота из Кронштадта в Мурманск через только что построенный Беломорско-Балтийский канал для доукомплектования Северного флота, после чего назначается начальником штаба Балтийского флота.
В августе 1935 года его снимают с этой должности после гибели во время учений подводной лодки Б-3. Хотя это трагическое происшествие было вызвано ошибкой одного из высокопоставленных командиров, расстроенный Исаков берёт вину на себя. К счастью, он избежал обвинений во «вредительстве». В «опале» он провёл два года, работая преподавателем Военно-морской академии, после чего, в августе 1937 года, его вновь назначают на должность начштаба Балтфлота, а спустя полгода — заместителем Народного комиссара Военно-Морского Флота СССР и одновременно — начальником Военно-морской академии имени К.Е. Ворошилова. Исакову присваивается звание капитана I ранга.
Во время советско-финской войны Исаков отвечает за взаимодействие флота с сухопутными войсками, а в октябре 1940 года в звании адмирала становится начальником Главного морского штаба ВМФ.
Под Ленинградом и на Кавказе
С началом Великой Отечественной войны Иван Исаков входит в Военный Совет Северо-Западного направления, координируя действия армии и флота при обороне Прибалтики, а затем Ленинграда. При его активном участии создаются Ладожская, Онежская и Чудская военные флотилии. Вклад Исакова в оборону Ленинграда на первом этапе войны высоко оценил Маршал Советского Союза Георгий Жуков, писавший в своих мемуарах:
«Моим заместителем по Военно-морским силам был адмирал Иван Степанович Исаков. Я глубоко убеждён, что он был одним из выдающихся и талантливых военачальников Военно-Морского Флота Советского Союза. Вместе с командующим Балтийским флотом он формировал бригады морской пехоты для усиления Ленинградского фронта. Адмирал И. С. Исаков и командующий артиллерией генерал В. П. Свиридов в течение рекордно короткого срока организовали взаимодействие артиллерии армии и флота, особенно хорошо продумав методы ведения огня с контрбатарейной целью».
Под Шлиссельбургом Исаков получает контузию во время немецкого артобстрела, после чего он навсегда оглох на левое ухо.
В конце октября, когда продвижение немцев к Ленинграду было остановлено, Исакова отзывают в Москву и вскоре направляют на юг для участия в подготовке Керченско-Феодосийской десантной операции. С апреля 1942 года он становится членом Военного совета Северо-Кавказского направления, а затем Закавказского фронта. На Кавказе он получает тяжелейшее ранение, едва не стоившее ему жизни.
Вот как вспоминает о том трагическом эпизоде главнокомандующий советским военно-морским флотом в годы войны, Адмирал Флота Советского Союза Николай Кузнецов:
«При обороне Туапсе получил тяжёлое ранение мой заместитель адмирал И. С. Исаков, бывший в то время членом Военного совета Закавказского фронта. В роковой для него день, 4 октября 1942 года, Иван Степанович телеграфировал мне из Тбилиси: “Выехал с командующим фронтом в Туапсе для организации наземной операции в районе Хадыженской”. Близ Туапсе автомашины, на которых ехали Исаков и командующий Закавказским фронтом генерал армии И.В. Тюленев, заметила шестерка “мессершмиттов”. Самолёты начали пикировать на автомобили. Крупный осколок бомбы угодил Ивану Степановичу в левую ногу. Раненого отправили в Сочи. Ногу пришлось ампутировать. Однако опасность для жизни не миновала, и в Сочи был срочно направлен главный хирург флота И.И. Дженелидзе.
Из госпиталя Иван Степанович послал телеграмму Сталину и наркому ВМФ. Он сообщал о своем тяжёлом состоянии и просил в случае смерти назвать его именем один из новых эсминцев. Не успел я прочесть эту телеграмму, как Сталин сам позвонил мне, что делал нечасто.
— Вы получили телеграмму Исакова?
Я сказал, что получил и что к раненому командирован главный хирург флота.
— Немедленно напишите ответ.
Через несколько минут я прочёл по телефону текст заготовленной телеграммы:
— «Сочи. Адмиралу Исакову. Не теряйте мужества крепитесь. По мнению врачей. Вы можете выздороветь. Ваша жена вылетела к Вам. В случае трагического исхода лучший эсминец Черноморского флота будет назван “Адмирал Исаков”, желаем здоровья».
— От чьего имени посылаете телеграмму?
— От вашего, товарищ Сталин.
— Нет, —сказал он, —пошлём за двумя подписями: Сталин, Кузнецов.
Ивана Степановича удалось спасти. Он ещё долго и плодотворно работал для нашего флота».
Жизнь адмирала спасти удалось, но из-за начавшейся гангрены пришлось ампутировать ногу. Только в мае 1943 года Исаков смог вернуться в Москву, где ему было поручено руководить подготовкой сборников материалов по опыту войны на море. Тогда же он пишет книгу «Военно-Морской флот в Великой Отечественной войне», впервые опубликованную в 1944 году.
31 мая 1944 года Исакову было присвоено звание Адмирала Флота, а вскоре его награждают флотоводческим орденом Ушакова I степени.
Он входит в состав Правительственной комиссии по подготовке условий капитуляции Германии и в 1945 году награждается орденом Ленина и вторым орденом Ушакова I степени.
В мирное время
После окончания Великой Отечественной войны Иван Исаков вновь назначается начальником Главного штаба и заместителем Главнокомандующего ВМФ СССР. Однако вскоре сказались последствия ранения, и он надолго попал в больницу. Но и после выписки его здоровье оставалось сильно подорванным, и в 1950 году адмирал вышел в отставку. Тем не менее, он продолжал заниматься научной работой, входя в редколлегию «Морского атласа» и работая редактором-консультантом «Большой Советской энциклопедии».
В начале 1950-х годов он выступил в роли главного консультанта художественных фильмов «Адмирал Нахимов» и «Адмирал Ушаков».
В 1955 году ему присваивается звание Адмирал Флота Советского Союза.
В 1958 году здоровье Исакова улучшилось, и он становится членом Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
Параллельно он ведёт активную научную и общественную деятельность и, получив звание профессора, избирается членом-корреспондентом Академии наук СССР.
В это же время Исаков начинает писать рассказы, посвящённые морской тематике, которые, будучи объединены в сборник «Рассказы о флоте», издаются в 1962 году, а на следующий год адмирала принимают в Союз писателей СССР.
В 1965 году Иван Исаков удостаивается звания Героя Советского Союза
В то же время его здоровье оставляет желать лучшего, и он вынужден регулярно ложиться в больницу на обследование. Вот как вспоминал адмирал Кузнецов о своей последней встрече с Иваном Исаковым:
«Последняя наша встреча произошла поздней осенью 1967 года при довольно необычных обстоятельствах. Утром 6 октября Иван Степанович позвонил мне и предложил:
— Давайте-ка, как старые пенсионеры, встретимся где-нибудь на бульваре, посидим на скамейке и потолкуем.
Меня, признаться, удивило такое предложение. Ведь Ивану Степановичу было трудно не только передвигаться на протезе, но даже сидеть на скамейке бульвара. Не успел я сказать, что буду рад навестить его или принять у себя, как услышал:
— Через десять минут буду у вашего подъезда.
Мы проехали к новому зданию Московского университета и вышли из машины, чтобы с Ленинских гор полюбоваться красавицей Москвой. Долго стояли у парапета. Разговор зашёл о литературных делах.
— Предлагают написать что-нибудь покрупнее, чем маленькие рассказы, но я не берусь, — сказал Иван Степанович. Объяснил он это не состоянием здоровья, как я ожидал, а тем, что объёмистые труды мало кто читает, а вот маленькие рассказы, судя по письмам, читают весьма охотно.
Иван Степанович был очень рассеян. Разговор не клеился. Вдруг он почему-то вспомнил о своём ранении и о полученной тогда телеграмме.
— Я думаю, после смерти всё же назовут один из эсминцев моим именем. Ведь у меня не остаётся потомства…
Так через двадцать пять лет он повторил своё желание, чтобы эсминец, находящийся в строю, носил его имя.
Через пять дней, рано утром 11 октября, мне позвонил адъютант Исакова А. И. Соколов и сообщил, что ночью Иван Степанович скончался».
Адмирала Ивана Исакова похоронили на Новодевичьем кладбище в Москве.
Его именем получил Большой противолодочный корабль «Адмирал Исаков», построенный в 1970 году, а также проспект в Ереване и улицы в Степанакерте, Туапсе и Петербурге. Его имя присвоено также подводной горе в Тихом океане, открытой советскими океанографами. А в 2013 году в районе посёлка Горный Туапсинского района, на месте ранения Исакова в 1942 году, был открыт памятник ему и военным морякам-участникам Великой Отечественной войны.
Игорь ЧЕРЕВКО
