Семьдесят лет назад, 15 декабря 1952 года, Ленгорисполком принял решение о переименовании в нашем городе 108 улиц и переулков. Этот документ ожидала странная судьба. Решение высшего органа городской власти долгое время практически не реализовывалось, а осенью следующего года его и вовсе отменили. Но спустя несколько месяцев с небольшими изменениями оно было принято вновь и претворено в жизнь.
Обо всех этих событиях мы поговорим чуть позже, а пока вспомним, что 13 января 1944 были возвращены исторические названия двадцати ленинградским улицам, проспектам, площадям, переименованным после Октябрьской революции. Так, например, площадь Урицкого вновь стала Дворцовой, проспект 25-го Октября – Невским проспектом, улица 3-го Июля – Садовой. Вот текст соответствующего постановления Ленгорисполкома: «Ввиду того, что прежние наименования некоторых улиц, проспектов, набережных и площадей Ленинграда тесно связаны с историей и характерными особенностями города и прочно вошли в обиход населения, в силу чего обеспечивают нормальные внутригородские связи, Исполнительный комитет Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся решает восстановить наименования следующих улиц, проспектов, набережных и площадей города…».
И нечастая для нашей страны ситуация: эти действия властей были полностью одобрены ленинградцами. Возвращение исторических названий они восприняли как подарок пережившему страшную блокаду городу.
Понятно, что идея вернуть дореволюционные названия, которая принадлежала главному архитектору Ленинграда Николаю Баранову, не была бы реализована, если бы не нашла поддержку у партийного руководства города. Как утверждает член Санкт-Петербургской топонимической комиссии известный краевед Алексей Ерофеев, в Смольном бурно обсуждали, каким именно магистралям возвращать прежние наименования. После чего было подготовлено письмо, которое первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Андрей Жданов направил товарищу Сталину. Вождь идею одобрил.
«В годы войны власти начали всё чаще обращаться к дореволюционному прошлому страны, – говорит член Топонимической комиссии Андрей Рыжков. – Это было необходимо для поднятия патриотизма, объединения людей, независимо от их классового происхождения. Сталин и его окружение понимали: далеко не все сограждане готовы отдать жизнь за социалистический строй. Другое дело – воевать за Родину. И потому неудивительно, что в 1942 году были учреждены ордена Суворова, Кутузова, Александра Невского. На военную форму вернулись погоны, началось возрождение Русской православной церкви. Возвращение ленинградским улицам и площадям их дореволюционных названий вписывалось в эту политику».
Следует также сказать, что в 1944 году были возвращены прежние наименования не только двадцати ленинградским улицами, но и некоторым из близлежащих пригородов. Скажем, вместо Красногвардейска на географических картах вновь появилась Гатчина, а вместо Слуцка – Павловск.
И вот спустя почти девять лет в Ленинграде опять занялись переименованием улиц и площадей. Если можно так выразиться, в обратном направлении. (Хотя постановление Ленгорисполкома от 13 января 1944 года, конечно, оставалось в силе).
Что же толкнуло городские власти на такой шаг? По мнению многих специалистов, это – следствие недоброй памяти «ленинградского дела». Отметим, что почти все руководители блокадного города уже были расстреляны, а главный архитектор Николай Баранов сослан в Среднюю Азию.
«Есть веские основания предполагать, что инициатива провести новую волну переименований исходила от второго секретаря Ленинградского областного комитета ВКП(б) Фрола Козлова, – говорит Андрей Рыжков. – Перед ним стояла задача очистить ленинградский партаппарат от ставленников прежнего областного и городского руководства. Однако Фрол Романович пошёл ещё дальше. Он хотел продемонстрировать высшему руководству партии, что в сфере идеологии проводится совсем другая, нежели прежде, политика. И если раньше дореволюционные топонимы возвращали, то теперь их убирают.
Однако до смерти Сталина провести переименование более сотни улиц не успели. И в сложившейся неопределённой политической обстановке ленинградские власти сочли за благо не торопиться и не проявлять чрезмерного усердия. По имеющейся информации, осенью 1953 года решение о переименовании вообще признали ошибочным, поскольку оно принималось “без привлечения специалистов по истории города”».
Тем не менее через несколько месяцев это решение с небольшими изменениями было вновь принято Ленгорисполкомом в редакции 1952 года. Почему? Сложно дать однозначный ответ. Доводилось читать, что это произошло благодаря усилиям все того же Козлова, который, пользуясь покровительством нового лидера страны Никиты Хрущёва, к тому времени стал уже первым секретарём Ленинградского областного комитета КПСС.
Справедливости ради надо сказать и о том, что в ходе кампании 1952-1954 годов целому ряду «объектов» присвоили имена героев войны, деятелей культуры и науки. В частности, на карте города появились улица Александра Матросова, улица Ватутина, площадь Кулибина, переулок Сергея Тюленина.
Процесс переименования улиц в Северной столице с новой силой возобновился в годы перестройки. Он продолжается и поныне. В 2004 году городским правительством была утверждено Положение о Санкт-Петербургской межведомственной комиссии по наименованиям, или Топонимической комиссии. А с 2015 года существует, если так можно выразиться, порядок переименований, который указывает, что, за редкими исключениями, вызванными техническими моментами, нынешние названия магистралей можно менять только на названия исторические.
«В комиссию регулярно обращаются граждане, возмущённые тем, что в Петербурге по-прежнему есть улицы, названные в честь таких одиозных фигур, как Крыленко, Дыбенко и особенно Бела Кун, – улыбается Андрей Рыжков. – Мы разъясняем, что все эти деятели были репрессированы в годы так называемого Большого террора. Названия в их честь были даны “с чистого листа” в 60-70-е годы, под флагом осуждения культа личности и возвращения к “ленинским нормам законности”. И потому все эти названия – часть нашей истории, которую мы тоже должны помнить и знать».
С таким подходом в принципе трудно не согласиться. И всё же здесь прослеживается некоторый догматизм. Например, в Красногвардейском районе по соседству проходят проспекты Ударников, Наставников и Энтузиастов, улица Передовиков. Говорят, во второй половине 70-х годов против нелепых, пафосных названий выступал даже Красногвардейский райком КПСС, в народе эта часть города быстро получила ироническое название Страна дураков. Однако Топонимическая комиссия не поддерживает инициативы по переименованию и этого «куста».
Между тем в культурной столице России уже давно нет улиц Герцена и Гоголя, которым были возвращены их прежние названия – соответственно Большая и Малая Морские улицы.
«Многие петербуржцы считают, что названия улиц и площадей существуют только для увековечивания памяти выдающихся людей, – объясняет Рыжков. – Важный, но не единственный аргумент. Обсуждая ситуацию с улицами Герцена и Гоголя, мы не могли не учитывать то обстоятельство, что Морская слобода существовала вблизи Адмиралтейства ещё в самом начале XVIII века. Кроме того, наивно надеялись, что рядом с “Адмиралтейской” на Невском проспекте появится ещё одна, пересадочная, станция метро, которую, в соответствии с петербургско-ленинградскими традициями, можно будет назвать “Гоголевской”. К слову, Малая Морская улица была переименована в улицу Гоголя ещё в 1902 году, в пятидесятую годовщину со дня смерти великого писателя. И потому ещё раз неправы те, кто считает, будто мы убираем с карты города исключительно напоминания о советском прошлом».
Наверное, можно было бы назвать именем Гоголя какую-то улицу на одной из недавно застроенных территорий. Например, в «Новой Охте». Члены Топонимической комиссии возражают: нет привязки к местности, Николай Васильевич здесь никогда не бывал, да и бывать не мог.
Топонимическую комиссию часто критикуют: и те петербуржцы, которые ностальгируют по советскому прошлому, и те, кто придерживается либеральных или, наоборот, консервативных взглядов. «Но никто не может чётко сказать, какими критериями, кроме уже существующих, должна руководствоваться наша комиссия, давая рекомендации руководителям города», – говорит Андрей Рыжков.
Давид Генкин
