В Петербурге в театре «Балтийский дом» проходит XXVII Фестиваль русских театров «Встречи в России». В этом году он посвящён 80-летию Победы. К нам пожаловали театральные труппы из Узбекистана, Таджикистана, Абхазии, Белоруссии, Казахстана и Донецкой народной республики.
На фестиваль приехал Донецкий республиканский академический молодёжный театр из Макеевки. Привез спектакль «Ясным ли днем», поставленный по рассказу Виктора Астафьева. Наш корреспондент пообщался с ведущим актером этого театра Николаем Гусейновым. В
Вообще в Донецке четыре театра — оперный, драматический, кукольный и молодёжный. Последний находится в Макеевке, в 12 километрах от столицы Донбасса. Он долго был ТЮЗом, ставил много спектаклей для детей, но не так давно поменял формат — стал не детским, а молодёжным. Да и в самом театре сейчас работает в основном молодёжь.
— Николай, представьте, пожалуйста, ваш театр нашим читателям, в чём его сильные стороны? Чем он отличается от других?
— Я не хочу сам нас хвалить, могу говорить лишь словами критиков и режиссёров других театров, которые нас смотрели. Нам часто говорят, что мы удивительно интересны именно как коллектив: у нас никто не играет отдельно, не выпадает. Говорят, что мы воплощаем в своей работе лучшие качества студенческих театров. Очень много декораций и реквизита, например, делаем своими руками. Для спектакля «Айболит» из подушек соорудили слона, а из простыней — обезьян: то есть вещи, которые есть в больнице, в нашем спектакле превратились в животных. На репетициях кто-то репетировал, а кто-то сидел и их шил. Для реквизита к спектаклю «Левша» тоже много чего паяли, красили. И этот совместный труд нас всех тоже объединяет.
— Вы делаете это не потому, что у вас нет средств на изготовление реквизита?
— Средства есть. Но реквизит заранее согласовывается ещё до постановки, выделяются деньги, закупается материал. А у нас много идей рождается во время репетиций, когда уже поздно заказывать. И те, кто делает реквизит, не успевают за нами, потому что у нас возникает миллион всяких придумок. Поэтому мы сами этим занимаемся. Для нас это вообще не напряг — мы все рукастые.
— Каково ставить спектакли в прифронтовом городе?
— Мы только сейчас, в последние два месяца, когда фронт ушёл вперёд, начали возвращаться в свою колею. Был долгий период бомбёжек, обстрелов, к тому же наша аудитория — дети и студенты — до недавнего времени находилась на дистанционном обучении.
— Что изменилось после того, как вы повысили возрастную планку своей аудитории?
— Вектор спектаклей поменялся, мы потихоньку отходим от тюзовского формата, когда учеников в театр загоняет школа. Хотим, чтобы дети и взрослые приходили к нам сами по своему желанию. Поставили «Над пропастью во ржи» по Сэллиндджеру, очень хороший спектакль «Человек из Подольска», рассчитанный на молодёжь. И для взрослых спектакли ставим. Про детей тоже не забыли, но даже для них поменяли формат. Например, спектакль «Айболит» у нас проходит в форме клоунады.
Но главное, наш театр старается не говорить зрителю, что всё вокруг плохо, в финале любого спектакля мы предлагаем человеку какой-то выбор, всегда во всем ищем светлую сторону. Мы много гастролируем по России. Например, с современной пьесой «Человек из Подольска». Там главный герой Коля попадает в полицейский участок и не понимает, почему его задержали. Полицейские его заставляют петь, танцевать, издавать какие-то звуки, экзаменуют по истории Подольска. Кидают на такие эмоциональные качели. Он не понимает, что происходит, но вынужден находиться в этом абсурде. Это нашумевший спектакль, его ставят по всей России. Но в основном ставят про то, что у нас плохие полицейские. А когда нам принесли эту пьесу, мы сказали, что будем делать спектакль о добре и зле. О том, что есть бес и ангел, которые борются за этого Колю. В финале его выпускают из полицейского участка. Он уходит в слезах, потому что осознал себя через все эти допросы. Осознал, как он живёт и для чего.
— Как возникла идея сделать спектакль «Ясным ли днём» по рассказу Виктора Астафьева об инвалиде Великой Отечественной войны?
— Наш молодёжный театр какое-то время курировался московским РАМТом (Российский академический молодежный театр — В. К.) Наших ребят пригласили туда на один мастеркласс, потом на второй, и в конце концов решили поставить с нами спектакль. Мы две недели работали с главным режиссёром этого театра Мариной Брусникиной, с художником, с костюмером. Нам сделали реквизит. Потом мы приехали домой, кое-что доделали (потому что две недели всё-таки маловато), адаптировали спектакль к нашему пространству и показали премьеру. Зрителям он зашёл.
— Как восприняли этот спектакль фронтовики — ополченцы Донбасса, участники СВО?
— Те, кто смотрел, передавали, что он затронул их до глубины души.
— Легко ли удерживать внимание молодёжной аудитории?
— Всякое бывает. Кто-то приходит в театр на задних рядах целоваться, кто-то выпендриться перед другими. Но чем ты искренне и проще на сцене, тем больше зрители к тебе прислушиваются. А когда начинаешь что-то изображать, да ещё раздражаться со сцены, если в зрительном зале какой-то гул, то пиши пропало. У нас со спектаклем «Человек из Подольска» была показательная история. Мы были с ним на гастролях в Доме культуры одного небольшого городка. Туда привели школу. Уже надо было начинать спектакль, но один класс опаздывал. У нас в первой сцене полицейский выходит прямо из зрительного зала и что-то напевает. Обычно, когда он появлялся, публика замолкала. А тут не замолкает, а ещё больше шумит. Да ещё заходит этот опоздавший класс, ученики кричат, смеются. И актёр ничего не может сделать. Открывается занавес, на сцене сижу я на табуретке. Вижу все это и понимаю: если сейчас мы не сумеем настроить подростков на просмотр, они будут и дальше гудеть весь спектакль. И не услышат ничего из того, что мы хотим до них донести. Я встал и обратился к ним, благо у нас был формат открытого спектакля: мы по сюжету — и полицейский, и я — разговариваем со зрителями. Я задал им вопрос, что именно им смешно и для чего они пришли? Сказал: «Если вам смешно, давайте посмеёмся вместе. Давайте вы сядете на мою табуретку, а я сяду в зрительном зале. Вы будете мне что-то говорить, а я буду не обращать на вас внимания и смеяться». Так плотно на них нажал, что повисла гробовая тишина. Даже учителя, которые не могли успокоить подростков, смотрели на меня с удивлением. Но после этого они внимательно слушали весь спектакль. Он был одним из лучших на тех гастролях.
Беседовал Вадим Казаков
Печатная версия интервью — в газете «Петроградская перспектива» №6, 7 апреля 2025 года
Читайте также:
