В репертуаре Мариинского театра есть уникальный спектакль – опера французского композитора Жюля Массне «Дон Кихот». Это произведение уникально тем, что в нём органически переплетаются три культуры: испанская – в связи с его главным героем, французская – в связи с национальностью композитора и автора произведения, по мотивам которого написано либретто, и… русская – в связи с тем, что роль Дон Кихота Массне написал специально для знаменитого русского певца Фёдора Шаляпина, и именно по этой причине спектакль посвящается сегодня 150-летию со дня его рождения.
Жюль Массне писал «Дон Кихота» на излёте седьмого десятка жизни, когда болезнь приковала его к постели. Создавая музыкальный текст, он использовал специальный пюпитр. По словам композитора, работа над «Дон Кихотом» была для него будто лекарство. Однако вдохновлялся он отнюдь не культовым романом Мигеля Сервантеса де Сааведры, а пьесой своего земляка и современника Жака Лe Лоррена (1856–1904) «Рыцарь печального образа».
Жак Ле Лоррен, как и герой Сервантеса, в молодости тоже любил путешествовать, едва ли не пешком он обошёл всю Францию, Испанию и Германию. В 1881 году он осел в Париже. Зарабатывая на жизнь трудом сапожника, Ле Лоррен одновременно занимался литературой: писал статьи для газет, драмы, романы. И тем не менее жил он в бедности, что и подорвало его здоровье.
Его пьеса «Рыцарь печального образа» (известный советский музыковед Алла Кенигсберг настаивала именно на таком названии пьесы, считая, что переводить название произведение «Рыцарь с длинной фигурой», «как нередко пишут в русских источниках» – это ошибка) была поставлена в театре «Треанон» в 1906 году и имела успех. Но к тому времени Ле Лоррена два года как не было в живых. По мнению Массне, Ле Лоррен «заслуживал прекрасного будущего, но был убит нищетой, предшествовавшей смерти». «Я приветствую этого героя искусства, лицо которого так напоминает лицо нашего героя печального образа», – заявлял композитор, работая над «Дон Кихотом», и действительно: судя по фото, Ле Лоррен чем-то походил на общепринятый образ героя Сервантеса.
А ещё Массне в пьесе «Рыцарь печального образа» привлёк образ главной героини – «оригинальной и живописной Прекрасной Дульсинеи». Ле Лоррен изобразил её не грубой крестьянкой, а изощрённой куртизанкой, красавицей, которая считает долгом дарить свою любовь всем, кто её вожделеет. Композитор полагал, что это «гениальная выдумка»: «Она внесла в нашу пьесу элемент высокой красоты в женской роли и придала привлекательность могущественной поэзии нашему Дон Кихоту, умирающему от любви, от истинной любви на этот раз – к Прекрасной Дульсинее, которая в столь высокой мере оправдывала эту страсть».
Дульсинея Ле Лоррена отвергает лишь Дон Кихота, несмотря на то что он выполняет её поручение – возвращает ей колье, похищенное у неё разбойниками. Идальго обещает ей свой замок, предлагает ей руку и сердце. Вначале куртизанка высмеивает благородного рыцаря, но, когда тот впадает в отчаяние, признаётся, что она просто недостойна его. Разбитое сердце дворянина, осмеянного толпой, не выдерживает, и он умирает. Ле Лоррен чётко и ясно выразил то, что предчувствовал Серватес за триста лет до него: буржуазность убивает благородство.
Пьесу Ле Лоррена превратил в либретто один из постоянных либреттистов Массне – Анри Кин (1859–1937).
Заглавная роль в «Дон Кихоте» предназначалась для Шаляпина, с которым Массне дружил. Гастролируя в Париже летом 1909 года, Шаляпин специально встретился с Массне и Кином, чтобы обсудить «Дон Кихота». В письме Максиму Горькому певец рассказывает о «двух прекрасных днях» во французской столице: «Один из них играл мне музыку новой оперы, а другой читал мне либретто, им сделанное, и оба раза я плакал, как корова. Это был дон Кихот, рыцарь печального образа. Да, именно печального образа и такой честный, такой святой, что даже смешной и потешный для всей этой сволочи, этой ржавчины, недостойной быть даже на его латах. Либретто сделано чудесно, музыка (кажется) отличная, и если Бог умудрит меня и на этот раз, то я думаю хорошо сыграть “тебя” и немножко “себя”, мой дорогой Максимыч. О дон Кихот Ламанчский, как он мил и дорог моему сердцу, как я его люблю. Умирая в последнем действии на опушке леса, он чистотой и святой простотою своей прошиб до слёз даже такое ужасное, жирное и непроницаемое животное, как Санчо Панса, и на толстый живот его в первый раз упала слеза. Итак, да будет благословенно всё грядущее… Кто знает, может быть я больше ничего не успею потом, и эта роль окажется последней».
Если честно, то великий певец несколько несправедлив к Санчо Пансе. Верный оруженосец того, кого все считали чудаком, по определению не мог быть ужасным и непроницаемым животным. Именно Панса в редакции Ле Лоррена увидел в Дон Кихоте того, кого не замечали в нём другие – святого. Панса, сравнивая своего хозяина с Иисусом, пытается пробудить к новым подвигам, но тщетно, тот умирает… на его действительно большом брюхе.
Кстати, Массне назвал своё сочинение «героической комедией».
Премьера состоялась 19 февраля 1910 года в Монте Карло. В главной партии был Шаляпин, которого Массне назвал «идеальным дон Кихотом». Девять месяцев спустя, ещё до постановки в Париже, с «Дон Кихотом» познакомились в Москве: в московской постановке Шаляпин выступил не только исполнителем главной роли, но и режиссёром. Что касается парижской постановки, то, по отзывам современников, «это был самый настоящий парижский триумф».
Интересно, что в Мариинском театре «Дон Кихота» Массне впервые поставили в годы Гражданской войны – премьера прошла в апреле 1919 года. Советская власть не могла не различить антибуржуазные ноты этого произведения.
Премьера нынешней постановки состоялась 28 декабря 2012 года.
«Оперу поставил в 2012 году Яннис Коккос – французский режиссёр и сценограф греческого происхождения. Сценографической доминантой он сделал книгу: герои оперы буквально сходят с её страниц. Но этот фолиант – не только роман Сервантеса; книга становится символом идеального мира, в котором живет чудачествующий старик Алонсо Кихано. Книги питают его воображение, вдохновляют на подвиги, заслоняют реальность, – рассказывает критик Христина Батюшина. Реальность в спектакле «исчезает, словно в тумане» – «недаром Яннис Коккос заволакивает сцену сизоватой дымкой».
«Странствия рыцаря-фантазёра постановщик назвал “путешествием без движения в едином пространстве”, “вариациями сна”. Призрачную атмосферу французского fin de siècle (конца века) воссоздаёт театр теней: на театральном заднике проецируются силуэты всадников, один из которых – на коне, другой – на осле, – делится с нами Батюшина. – Оказавшись на сцене – рядом с книгой, фигурки лошадки и ослика в соизмерении с ней кажутся оловянными сувенирами, а сам Дон Кихот напоминает популярную каслинскую статуэтку, восходящую, в свою очередь, к легендарному шаляпинскому прототипу».
Что касается собственно музыки, то, несмотря на обилие мелодий и ритмов страстной Испании, со стуком кастаньет и гитарными переборами, она печальна. Массне, работая над Дон Кихотом, понимал, что скоро покинет этот мир, и в его музыке, как и постановке в целом, чувствуются размышления над темами старения, одиночества и смерти.
Как и Дон Кихот, старик Массне был влюблён. Его пассией была молодая певица Люси Арбель (1878–1947), которая и исполнила партию Дульсинеи. Критик и биограф Массне Родни Милнс называет её «охотницей за золотом». После смерти Массне Арбель преследовала вдову композитора, требуя, в том числе через суд, монополию на главные роли в его поздних операх. Наверняка Массне отождествлял себя с героем своей «героической комедии». Для него, конечно же, Дульсинея-куртизанка была гораздо ближе и понятней, нежели Дульсинея из крестьян.
Однако «в музыке Массне нет отчаяния; смерть его героя – это Liebestod, смерть в любви, воссоединяющая мечтателя с его растоптанным идеалом под щемящие звуки скрипки, альта и арфы», сообщает Христина Матюшина.
Уникальный спектакль пройдёт 17 апреля на главной (старой) сцене Мариинского театра. Начало в 19 часов.
Дмитрий Жвания
