В Петербурге есть множество мест, где можно проникнуться атмосферой суровой романтики. В ближайший вторник, 9 апреля, к ним прибавится новая сцена Мариинского театра, где будет дана знаковая опера Рихарда Вагнера «Летучий голландец».
Почему «Летучий голландец» – знаковая опера Рихарда Вагнера? Сам композитор утверждал, что это произведение послужило «как бы введением к повороту» во всей его «дальнейшей деятельности». Перед «Летучим голландцем» Вагнер написал оперу «Риенци» и её премьера прошла очень успешно в октябре 1842 года в Дрезденском королевском театре. А за год до этой премьеры, осенью 1841 года, композитор за семь недель написал «Летучего голландца», и, по его словам, «ни у одного артиста жизнь не представляла такого – единственного в своём роде – примера полной трансформации, совершившейся в такой небольшой промежуток времени».
«“Летучий голландец” – явление принципиально новое в оперном искусстве того времени <…> Это первая реформаторская опера Вагнера <…> Именно при создании “Летучего голландца” Вагнер окончательно освободился от чьих бы то ни было влияний и родился как оригинальный, ни на кого не похожий композитор», – считает биограф Вагнера Мария Залесская. «В “Летучем голландце” Вагнер впервые применил систему лейтмотивов в качестве основной музыкальной характеристики действующих лиц (хотя ещё и не в той степени, как в более поздних своих операх) и окончательно встал на путь претворения в своих произведениях мифологических сюжетов, – объясняет она. – Кроме того, сама музыка этой оперы изобилует новыми, непривычными для того времени гармониями, хроматизмами и модуляциями».
Советский музыковед Борис Левик отмечал, что в «Летучем голландце» «формально “номера” ещё существуют, но они становятся большими сценами, непосредственно переходящими одна в другую: ария становится свободно построенным монологом или рассказом, а дуэт принимает характер диалога». В последующих операх Вагнера и такое деление на «номера» вообще исчезает.
«Рихард Вагнер прочёл историю о прóклятом моряке-скитальце в пересказе Гейне. Она покоилась на дне его памяти, пока композитор сам не оказался на старом судне в открытом всем ветрам море. Образ голландца не просто вспомнился – он ожил: “Мои страдания вдохнули в него душу, – писал композитор. – Разыгрывавшиеся бури, клокотание волн, скалистые фьорды севера и суета на корабле дали ему определённые очертания, определённые краски”. Летом 1839 года двадцатишестилетний Вагнер морским путём перебирался из Восточной Пруссии в Англию, наблюдая за матросами, слушая их песни и переклички, переживая вместе с командой опасные штормы», – рассказывает музыковед Христина Батюшина в заметке, размещённой на сайте Мариинского театра.
Однако, по мнению биографа Вагнера Марии Залесской, «вагнеровская трактовка легенды о Летучем голландце полностью не совпадает с бытовой сатирой гейневской трактовки». Фельетонист Гейне в ёрнической манере высмеивает суровый метафизический миф. «Дьявол, как бы глуп он ни был, не верит в женскую верность и посему разрешает заколдованному капитану раз в семь лет сходить на берег и жениться, добиваясь таким путём избавления. Бедный голландец! Он частенько радуется, избавившись от брака и своей избавительницы, и возвращается снова на борт корабля… Мораль пьесы для женщин заключается в том, что они должны остерегаться выходить замуж за летучих голландцев, а мы, мужчины, можем из этой пьесы вывести, что даже при благоприятных обстоятельствах погибаем из-за женщин», – шутит Гейне в «Мемуарах господина фон Шнабелевопского».
Если текст Гейне проникнут иронией, то произведение Вагнера – высоким трагизмом. «Известно, что с “Мемуарами господина фон Шнабелевопского” Вагнер познакомился ещё в 1834 году. То, что “Летучий голландец” написан им спустя почти семь лет (да ещё и за семь недель – поистине мистическая цифра в данном сюжете!), говорит о том, что сочинение Гейне не особенно глубоко затронула его воображение, – считает Марии Залесская. – Гораздо сильнее на Вагнера повлияла мрачная атмосфера старинной легенды, слышанной им от рижских моряков. А то, что действие оперы перенесено в Норвегию (у Гейне события происходят в Шотландии), косвенным образом указывает на то, что при её написании Вагнер вдохновлялся собственными переживаниями, полученными во время морского путешествия в Лондон, когда ненастье заставило корабль бросить якорь у норвежских берегов».
Сам Вагнер в мемуарах писал, что его «Летучий голландец» – это смесь эллинской «Одиссеи» с христианской легендой о «Вечном жиде». В «Одиссее», по его словам, «сквозь бури жизни» даёт о себе знать «тоска о покое», а единственное стремление «Вечного жида», странника, обречённого «на непрерывную, бесцельную и безрадостную жизнь» – это стремление к смерти. Миф о Летучем голландце, делится с нами Вагнер, с «непобедимой силой очарования всё снова и снова всплывал» перед ним «из пучин» его жизни. «Это была первая народная поэма, глубоко запавшая мне в душу и манившая меня как человека искусства к её истолкованию в определённом художественном образе», – сообщает немецкий композитор.
Для оперы «Летучий голландец» написал даже не либретто, а пьесу, то есть выступил как оригинальный драматург, в то время как предыдущие свои оперы он писал по готовым литературным произведениям.
Премьера «Летучего голландца» прошла 2 января 1843 года в Дрезденском королевском театре. «Публика оказалась не готовой к восприятию зарождающейся новой оперной эстетики, – рассказывает Мария Залесская. – Она по-прежнему ждала зрелищных “спецэффектов”, привычной демонстрации виртуозных “колоратур” и сюжета либо из “комедии положений”, либо по-мейерберовски “исторически грандиозного”. Ни того, ни другого, ни третьего не было в новом творении Вагнера… Публика недоумевала: как Вагнер после блестящего “Риенци” мог предложить ей “нечто столь ненарядное, скудное, угрюмое”».
Новое, как правило, публика понимает и принимает не сразу… Правда, Вагнер со временем отредактировал «Летучего голландца». «Снял лишний “шум” у меди и, что особенно интересно, переписал финал: восхождение Сенты и Голландца к небесам совершается с тех пор под звуки арфы и напоминает Liebestod – типично вагнеровское единение влюбленных в смерти-просветлении», – разъясняет Христина Батюшина.
«Мариинская постановка “Летучего голландца” (2008) подчёркивает, что перед нами – романтическая опера. Сцену накрывают гигантские синие валы, тёмное пространство прорезают кроваво-красные молнии, из таинственного мрака проступает багровый остов корабля-призрака. Лаконичность сценографии соответствует простому и небогатому быту норвежского поселения: лавки, табуретки, лестница, кресло. Не упустили художники и национальный колорит: белые чепцы и фартуки на женщинах, клеенчатые шляпы с полями – на моряках. Постановщики (режиссёр-постановщик Йан Джадж, художник-постановщик – Джон Гантер – прим. ред.) не “спорят” с партитурой, а выстраивают для неё гармоничную сценическую среду, в которой сполна раскрываются музыкально-драматические красоты вагнеровского шедевра», – информирует критик.
Начало спектакля в 19 часов.
Подготовил Дмитрий Жвания
