В российском сегменте всемирной сети, как и во всем мировом информационном пространстве, захват власти в Афганистане «Талибаном» (организацией, вроде пока ещё запрещённой на территории РФ) закономерно вызвал шквал откликов и комментариев.
Столь же закономерно и едва ли не опережая сам вал, родилась шутка про дипломированных афгановедов, которые чуть раньше были специалистами по наводнениям, ещё раньше по избирательной системе США, и вот уже полтора лишним года без просыху являются знатными вирусологами. Феномен знакомый, понятный, достойный лёгкой усмешки — но, кстати, и такая ситуативная экспертность порождает массу интересных суждений. Просто по принципу закона больших чисел.
Одни злорадствуют. Другие печалятся или тревожатся. Третьи, сравнивая советскую военную кампанию в Афганистане и жизнеспособность режима Наджибуллы после её окончания с американской кампанией и последующей жизнеспособностью режима Гани, справедливо делают выводы не в пользу американцев и Гани. Четвёртые, глядя через историософскую линзу, указывают на произошедшее как на отправную точку угасания американской всемирной империи. Некоторые в своём анализе объединяют сразу несколько аспектов.
Ваш покорный слуга, не претендуя ни коей мере на звание дипломированного афгановеда и востоковеда, в то же время давно изучает страну №1 сегодняшней мировой повестки, её историю и процессы, в ней происходящие. Не раз знакомил читателя со своими мыслями, в том числе и на просторах «Родины на Неве». Поэтому, не рискуя получить ироническое клеймо халифа, то есть талиба, на час, познакомлю с ними и сейчас. Тем более контекст шире самой проблемы, которая в свою очередь много шире афганских границ.
Среди основных тем последних тем — кто станет основным выгодополучателем талибского триумфа? Кто-то говорит про Китай, стоящий за спиной Пакистана, кто-то про США, которые вовсе не проиграли, а осуществили хитрый план и будут теперь модерировать региональную повестку из тени, третьи кивают на монархии Залива, четвёртые придают особое значение неким закулисным договоренностям с нашей дипломатией. Всё это увлекательно, но чьей-либо стопроцентной и даже восьмидесятипроцентной правды в таком споре быть не может.
Простой пример. Возьмём другую радикальную социальную группировку не религиозного, но квазирелигиозного характера — большевиков (да не обидит и не шокирует кого-то подобное сравнение). Не буду смаковать тему пломбированного вагона и смутные вопросы вроде «золота кайзера», зафиксирую лишь факт, который не отрицала и советская историография —большевики на какой-то момент оказались ситуативными тактическими партнёрами Германии. Но в их руководстве оказались и люди, прибывшие на транспорте, пусть и не особо запломбированном, из стран Антанты — речь в первую очередь, понятно, о Троцком.
И в дальнейшем целый год, от октября-1917 до последних выстрелов Первой мировой, большевистские лидеры лавировали между Антантой и Германией, причём виляния необязательно обуславливались тем, кто из какого воюющего лагеря приехал. Ленин вполне прагматично относился к взаимодействию с «сердечным согласием». Есть известное его откровение из «Письма к американским рабочим»: «Когда хищники германского империализма в феврале 1918 года повели свои войска против безоружной, демобилизовавшей свою армию России, доверившейся международной солидарности пролетариата раньше, чем вполне созрела международная революция, тогда я нисколько не колебался вступить в известное “соглашение” с французскими монархистами. Французский капитан Садуль, на словах сочувствовавший большевикам, на деле служивший верой и правдой французскому империализму, привёл ко мне французского офицера де Люберсака. “Я монархист, моя единственная цель — поражение Германии”, — заявил мне де Люберсак. Это само собою, ответил я (cela va sans dire). Это нисколько не помешало мне “согласиться” с де Люберсаком насчёт услуг, которые желали оказать нам специалисты подрывного дела, французские офицеры, для взрыва железнодорожных путей в интересах помехи нашествию немцев. Это было образцом “соглашения”, которое одобрит всякий сознательный рабочий, соглашения в интересах социализма. Мы жали друг другу руки с французским монархистом, зная, что каждый из нас охотно повесил бы своего “партнёра”. Но наши интересы на время совпадали».
При этом большевики, лавируя между более сильными внешними игроками, одновременно «инфицировали» их собственное внутреннее пространство. Немецкие генералы ближе к концу войны, видя революционное брожение у себя дома, схватились за голову, понимая, какого рода и потенциальной силы движению они помогли. (Напрашивается, кстати, аналогия с Западом, раскормившим исламизм в пику СССР). Генерал Гофман так впечатлился, что затем долгие годы разрабатывал планы войны против Советской России. А в США была создана сенатская «Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности», с размахом изучавшая возможные идеологические диверсии большевиков.
Талибы, разумеется, гораздо более локальное местечковое движение, чем большевики, это они и сами подчеркивают, отрицая какие-либо внеафганские амбиции. Но, желая того или нет, геополитическую революцию они осуществили уж точно в региональном масштабе, а скорее всего и не только. В их рядах даже при поверхностном взгляде просматриваются несколько равновеликих группировок, одна из которых, например, ориентируется на Пакистан, а другая на Катар (и заодно союзную ему Турцию).
И внешние субъекты афганской игры представляют собой более пёструю мозаику, чем две коалиции Первой мировой. А ведь и практически каждый из этих субъектов разделён внутри себя. В США всегда была сильная автономная внешняя политика разных партий и ведомств, в последние же годы и вовсе открыто столкнулись два различных взгляда на внутреннюю и внешнюю политику, апофеозом чего стала холодная гражданская война-2020. Её вроде притушили и пытаются насильно консолидировать страну вокруг победивших демократов и их ценностей, но, очевидно, в полной мере это не получается.
Но свои столкновения интересов, в том числе и по афганской проблематике, можно исторически увидеть и в политике Пакистана. Казахстанский исследователь Султан Акимбеков в своей фундаментальной «Истории Афганистана» подробно рассказывает, как в первые годы существования запрещённого в РФ «Талибана» шло соревнование пакистанских военно-силовых башен, одни из которых делали ставку как раз на талибов, а другие на моджахедов Гульбеддина Хекматияра, и лишь когда нынешние суверены Афганистана стали выигрывать очную вооружённую конкуренцию, ставки более-менее консолидировались в их пользу.
Опираясь на все эти давнишние и относительно свежие примеры и уроки, можно сказать: Афганистан под управлением «Талибана» не будет, конечно, абсолютно независимой от внешних игроков, но и абсолютно зависимой тоже, тем более от кого-то одного. Разные игроки будут пытаться использовать его на благо себе и против друг друга. Разные фракции — тянуть одеяло в сторону разных покровителей (каждый своего). При этом движение как некое очень условное, хрупкое и лишь временами прослеживаемое целое будет пытаться использовать противоречия в толпе игроков-покровителей себе на пользу.
О том же, в какую сторону маятник чуть больше качается в конкретный момент времени, можно будет по отношению талибов не только к самим Китаю и США, но, скажем, и к Ирану.
При повышение китайского влияния отношение будет если не дружественным, то сродни «водяному перемирию»: иранцы — стратегические партнёры Поднебесной, которая ещё и заинтересована в масштабных транспортно-логистических и инфраструктурно-энергетических проектах, соединяющих как раз Китай, Иран, Пакистан и Афганистан. При продуктивной активности спрятавшихся за кулисы американцев Иран, напротив, подвергнется давлению. Да, администрация Байдена настроена к Тегерану более дружелюбно, чем трамповская, и не прочь возобновить разорванную ядерную сделку. Но иранцев надо принудить, чтобы сделка была на условиях Вашингтона, и к ослаблению связей с Китаем принудить тоже надо. Афганистан — чем не инструмент?
Российская Федерация в самое ближайшее время не будет ни, к сожалению, одним из главных субъектов афганской ситуации, ни, к счастью, непосредственным объектом её последствий. Но уже очень скоро эти последствия докатятся до её ближних пределов, в пути усилившись, как эхо, и став сильнее и болезненнее. Понимают ли это в российском руководстве и правящем классе, за исключением дипломатов, занимающихся афганской «корзиной» в её узком смысле? Сложно сказать. Но очередную иллюстрацию, как правящий класс понимает и чувствует национальные интересы, можно увидеть буквально онлайн: на фоне объятой огнём Якутии российские лётчики тушат лесные пожары в Турции. Да ещё и гибнут там. В стране, относительно недавно убивавшей других наших лётчиков. Кажется, горькую формулу про «бомбить Воронеж» пора расширить: «Бомбить Воронеж, тушить Анталию».
Кстати, здесь таится ещё один урок, продемонстрированный нам Афганистаном. Была система, чуждая большинству населения и выступавшая как его надсмотрщик, открыто стоящий на службе зарубежных держав.
(Кстати, у нас разве принципиально иначе? Да, всё менее открыто и более завуалировано в телевизоре раздаются всхлипы о борьбе коллективным Западом, при этом государственные деньги лежат на коллективном Западе в ценных бумагах, личные, точнее, лично стянутые у государства и попиленные —там же в оффшорах и на укромных счетах, там же недвижимость, коттеджи с бассейнами, дети в престижных учебных заведениях, лавочки для свиданий с нацарапанными именами.)
Накатила радикальная социальная волна, оседлавшие которую суровые ребята пусть даже не обещают народу много хорошего, зато сулят честное равенство в немногом хорошем и много плохого прежним хозяевам жизни. Кто-то пошёл за ними. Ещё больше будет тех, кто не пошёл вообще ни за кем, как это бывает везде во время любой смуты. Но на защиту свергаемой власти не встал просто никто. Ну, почти никто. И ей не особо помогли могучая армия, дружно капитулировавшая перед противником, и профессиональный спецназ.
Когда же самая верхушка уже свергнутой власти спешно бежит кто куда, в том числе и на самолётах загнивающего Запада, рядовые её сторонники и сотрудники, работавшие на неё ради материального достатка благ или даже душевных убеждений, отчаянно хватаются за шасси. И… мы всё видим сами.
*Организация, запрещенная на территории РФ
