Лето достигло своей середины, а продвижение наших войск продолжает носить тактический характер. И у этого есть объяснение. Если взглянуть на карту территории, где идут боевые действия, то становится очевидной главная проблема нынешней войны* – плотная индустриальная застройка.
ВС РФ совершают наступательные действия на широком фронте, конечно, берут населённые пункты. Но, в основном, небольшие. Можно взять село. Можно взять высоту. Можно взять лесополосу или полевое укрепление врага. Это не такая уж большая проблема. Но вот города – это другое. Города являются проблемой. Тем более, в случае, когда городов много.
После того, как выдохся большой рывок начала СВО, нашей армией были освобождены только четыре города – Соледар, Артёмовск, Авдеевка и Марьинка. Все три – с огромным трудом и серьёзной ценой. Впереди же у нас куда большее число городов и их тоже нужно освобождать. И это не менее сложно. Прямо сейчас штурмуются ещё четыре города. Во-первых, Часов Яр. Там долго было равновесие, но сейчас наступаем мы. Во-вторых, это Волчанск. Там ситуация похожая. Враг постоянно пытается контратаковать, но наши продвигаются. В-третьих, это Красногоровка. Ключ к окончательному снятию осады Донецка. Там идут штурмовые действия, как до этого в Марьинке. Ну, и Торецк (который на самом деле Дзержинск). Там наши прорвались на окраины. Помимо этого, бои идут в Нью-Йорке (который Новгородское), где, после дерзкой тоннельной операции, наши прорвались в центральную часть города.
Кроме них на ближайшей очереди (близки к уличным боям) три города: Купянск (если будут устойчиво контролироваться Синьковка и Петропавловка), Гуляйполе (до него осталось два километра) и Орехов (от него отделяет только Малая Токмачка, которую сейчас штурмуют).
Каждый город – это многомесячные бои, тяжёлые и с небесспорной эффективностью. Их значимый эффект не очевиден. А на территории бывшей УССР около полутысячи городов. И если украинский режим потеряет десяток из них (при том, что они малые и на момент утраты будут полностью разрушены) – это вряд ли станет ударом по украинскому социуму. Это слишком малое количество беженцев. Это слишком минимально заметный результат. Население Украины этого даже не заметит. Банально не увидит. Для того, чтобы увидело, необходим иной масштаб. Принципиально иной. Качественно иной.
Проблему «фортеций» надо решать, и решение это находится не только в военной плоскости.
Прежде всего, необходимо установление чёткой ответственности (с максимально быстрой карой) для ВСУшных командиров, использующих гражданскую застройку для военных целей (по сути, ими прикрывающихся). Кара эта должна производиться любыми средствами. Без каких-либо ограничений. Никого доставшего уже «мынитакие» быть не должно. Например: находить и уничтожать их дома в тылу. А если вдруг в них кто-то находится – ну, так и в домах, которыми этот боевик прикрылся, тоже кто-то находился.
Далее, необходимо нарастить численность группировок: нынешнее недостаточно для произведения широких охватов или даже просто обходных действий.
Далее, решение проблем с беспилотной авиацией врага – как минимум, установление паритета. На данный момент враг нас в этом на голову превосходит, связывая действия нашей пехоты. Происходит это по целому ряду причин. Которые можно очень быстро купировать и довольно быстро выровнять ситуацию. Но этого не делается. А уже пора. Давно пора.
На данный момент тактика «фортеций» основная у врага. Но столь эффективно работать она может только на Донбассе, в его сверхплотной индустриальной застройке. Чтобы с ней покончить, в идеале необходимо реально серьёзное, стратегическое наступление крупными силами сразу на множестве направлений, с широкими фланговыми охватами и выходом на оперативный простор – в тыл донбасской группировки врага. Иными словами, необходимо начало настоящей большой войны. А для этого нужна мобилизация страны, наращивание военного производства и переход всего общества в давно ему необходимое состояние военного лагеря. Ну, или брать измором, перемалывая живую силу и технику, одновременно сея хаос в тылу. На данный момент избран второй вариант. Впрочем, дальнейшего перехода к первому он не исключает, что радует.
Выбор такой тактики очень тяжёлый. По целому ряду причин. Однако первый вариант тоже лёгким не назвать. Давайте будем честны. Лично я абсолютно за первый вариант. Тем не менее, общество нынешней РФ крайне мало готово к «Родина-Мать зовёт». За исключением территорий русского приграничья, которые уже живут в новой реальности. Явочным порядком. Но основная часть общества в войну не вовлечена. За исключением накалённого слоя, который в любом обществе всегда не слишком велик. Основная часть общества до сих пор считает, что всё хорошо. Что всё «как раньше». А про обратное думать им страшно. И это объяснимо. На тех, кто о чём-то предупреждает, в тылу шикают: мол, избавьте от вашего токсичного негатива. Что тоже объяснимо.
И даже позицию государства, которое поддерживает этот тыловой расслабон, понять можно. Не только внизу у нас боятся. Но понять – не значит принять. Потому как на фронтовую ситуацию тыл влияет очень существенно. И «фортеции» берутся не только фронтом. Они берутся и тылом тоже. А брать их надо.
Опасно с этим тянуть.
(с) Павел Кухмиров
*Специально для Роскомнадзора: «Мы находимся в состоянии войны. Да, это начиналось как специальная военная операция, но как только там образовалась эта компашка, когда коллективный Запад стал участником этого на стороне Украины, для нас это уже стало войной», — сказал пресс-секретарь главы российского государства Дмитрий Песков в марте 2024 года.
