Увидев афишу, извещающую о том, что 14 декабря на сцене БКЗ «Октябрьский» группа Ундервуд и Константин Хабенский исполнят песни Булата Окуджавы в новых аранжировках, я вспомнил, как 22 года назад, осенью 2002 года, я брал интервью у молодого и набирающего популярность актёра Хабенского для женского глянцевого журнала “Marie Claire”.
Редактор журнала дала мне телефон артиста. Я позвонил. Он мне назначил встречу… в отделе милиции недалеко от станции метро «Нарвская», где шла съёмка очередной серии «Убойной силы». Я приехал – Хабенского не застал. Съёмки уже закончились. Я вновь позвонил. Константин, извинившись, сказал, что может встретиться со мной уже на Первой линии Васильевского острова, где продолжались съёмки.
Мне очень хотелось поговорить с Константином. Я тогда был очень вовлечён в тему войны в Чечне, а незадолго до этого вышла серия «Убойной силы» о командировке её героев в зону боевых действий (снял режиссёр Сергей Снежкин). Я приехал на Васильевский. Накрапывал дождик. И Константин предложил побеседовать в его автомобиле (кажется, это была наша то ли «восьмёрка», то ли «десятка»), припаркованном во дворе-колодце.
Редакция “Marie Claire” интервью не приняла: я им послал текст по электронной почте – ответа не получил. Я, наверное, и вправду не раскрутил Константина на материал для женского журнала, хотя и задал несколько вопросов о женщинах и любви. Кстати, через несколько лет в жизни Хабенского произойдёт трагедия сродни той, что пережил его герой в фильме «Женская собственность» (режиссёр Дмитрий Месхиев). В общем я отдал интервью с Хабенским в родную «Смену», где его с радостью напечатали.
Сейчас я был бы рад обсудить с Константином то, как он вживался в образ Льва Троцкого, чтобы снять в сериале об этом революционере.
Дмитрий Жвания
Вот, собственно, оно — то интервью:
Молодой петербургский актёр Константин Хабенский – человек востребованный и поэтому очень занятой. До него непросто дозвониться. Ещё труднее с ним встретиться. Оно и понятно, спектакли, гастроли, сьёмки. Мы его поймали в Петербурге, где он снимался в четвёртом блоке нескончаемой «Убойной силы».
— Как вы думаете, «Убойная сила» в Чечне – это отдельный фильм или всё-таки часть сериала?
— Конечно, отдельный фильм, вырванная из сериала история. На мой взгляд, этим фильмом можно было бы закончить «Убойную силу». В чеченской истории мы никого не хотели смешить, как это обычно делаем — такие маленькие хохмы.
— Какие-нибудь сложности были во время работы на Кавказе?
— Мы работали в достаточно жёстком режиме. Иногда не успевали даже раздеться перед сном, валились в камуфляже, в котором снимались, и засыпали. Утром опять ехали на съёмки. Но было очень интересно. Ведь снимал режиссёр [Сергей Снежкин] Снежкин.
Перед тем как уехать на Кавказ, мы смотрели документальные съёмки войны в Чечне, которые не показывали по телевидению. Нас охранял владикавказский ОМОН, ребята нам очень много рассказали. Они постоянно находились на съёмках. Врать, наигрывать, переигрывать в их присутствии было не интеллигентно, скажем так.
— В этом фильме подняты очень интересные темы: взаимовыручка, предательство, безразличие. Попади вы в ситуацию, в которой оказался ваш герой, как бы вы поступили? Так, как он, или застрелили бы другого пленника, чтобы спасти свою жизнь?
— Если честно, я задавал себе этот вопрос ещё до съёмок и по их окончании. Но так и не смог ответить на него. Не знаю, как бы поступил! Можно, конечно, теоретизировать на эту тему, но надо ли? Я не хотел изображать крутого Уокера. В русской традиции – играть героев поневоле.
— Чем вы объясните популярность в народе сериалов, где главные герои – среднестатистические милиционеры?
— Я не знаю, честно говоря. Все началось с «Улиц разбитых фонарей», замечательного первый сериала про ментов. Он и смешной, и трагичный, и при всем при этом – очень простой. Там никто ничего особого не играл. Думаю, это новое течение в кинематографе, зрители почувствовали что-то своё, что-то родное. Чем объяснить популярность нашего сериала? Может быть, тем, что его показывает Первый канал…
— В одном журнале я прочёл, что вы собираетесь переехать в Москву, будете работать во МХАТе. Это так?
— Я уже сейчас работаю во МХАТе в спектакле «Утиная охота». Это удивительно, все эти слухи… Нужно цепляться за работу, а не за место жительства. Пока я могу выбирать. Сейчас у меня много работы в Питере, в основном киношной, а вот основная театральная работа предполагается в Москве. Видимо, мне придётся стать странником.
— В Москве вы еще снялись в фильме «В движении» в роли журналиста…
— Да, его показали на Московском кинофестивале, 10 октября будет премьера. Фильм тоже снимался в сжатые сроки, два месяца я постоянно мотался из Москвы в Питер и обратно. Поэтому по завершении съёмок я ничего, кроме большой усталости, не почувствовал.
Журналистика для моего персонажа Гурьева – обычный способ зарабатывания денег, причём довольно больших, от которых было бы просто глупо отказываться, тем более что Гурьев делает это довольно легко. Он умеет сочинять то, чего не было, выдумывает интервью. Но он способен на что-то большее. Фильм заканчивается на его фразе: «Подождите, я ещё смогу написать о том, что произошло». Он пытается остановиться, собраться, выйти из этой истории. За всем блеском, за всей суетой тусовочного мира, шоу-бизнеса, за всеми горячими новостями и сенсациями мой герой почувствовал потребность любить и быть любимым.
— Не почувствовали родства между профессиями журналиста и актёра?
— Да, и там и тут надо либо подстраиваться под человека, либо попытаться его задавить, либо привлечь к себе, войти с ним в контакт. Жаль, у меня не было времени узнать о журналистике изнутри, походить по редакциям.
— А для вас самого важно любить и быть любимым?
— Да, от этого отталкиваешься в творческом поиске. Когда ты влюблён, у тебя другая энергетика, другое восприятие ролей, спектаклей. Когда ты одинок, когда находишься в поиске любимого человека, у тебя совсем иное ощущение всего этого, тех же фильмов, тех же ролей, тех же спектаклей. Если ты иссушен, начинаешь загибаться. Очень много актёров, которые ходят в театр просто как на работу, без удовольствия, по часам засекают время, сколько им ещё надо отсидеть на репетиции, когда закончится спектакль…
— Когда вы влюблены, у вас не возникает желания играть для этой самой – одной-единственной?
— Я всегда играю для одного человека – для себя, пытаюсь вскрыть какие-то другие пласты в материале, удивиться, найти тот коридорчик, в который я ещё не находил в себе. Не всегда это получается. Другое дело, захватывает ли моя игра тех людей, что приходят в театр или кинотеатр.
— Наверное, актёры очень эгоистичные люди, если считают, что их эмоции должны быть интересны другим…
— Тут такая хитрая вещь… Зритель не всегда заражается той эмоцией, что переживает актёр. Зритель часто неадекватно воспринимает персонажа.
— Какой тип женщин вам нравится?
— Как это сформулировать?.. Я знаю только одно: в женщине меня интересует женщина. Можно нарисовать какой угодно портрет, решить, будет ли она блондинкой, брюнеткой или рыжей, какого роста, с какой грудью, с какими губами и глазами. Можно искать её и найти. Но, пообщавшись пять минут, понять, что это совершенно не то. Думаю, что вначале общение с женщиной происходит на энергетическом уровне, а уже потом узнаёшь, чем она живёт, чем дышит, какое у неё чувство юмора и так далее. Поэтому, встретив полную противоположность тому портрету, что ты себе придумал, можешь почувствовать: это то, что тебе нужно, от чего тебе не оторваться.
— Иногда читаешь частные объявления и видишь: почти все женщины мечтают о мужчине с чувством юмора. Как вы думаете, почему для женщин так важно это чувство?
— Наверное, потому, что в жизни они встречали немало нудных людей, зацикленных на работе и кошельке, чьи жизненные познания ограничены телевизионной информацией. Может быть, эти женщины устали от тупых (бывают такие) походов в кино, театр, на выставки. Я сам ценю людей с чувством юмора, которые относятся к себе с иронией. У меня, к сожалению, чувство юмора ограниченное. Слава Богу, вроде бы я иронично отношусь к себе, к тому, чем занимаюсь, без этого в актёрской профессии не продохнуть.
— Зачем вы обманывали журналистов? Говорили, что крадёте журналы, что женаты на польке?
— Это было, когда журналисты задавали одни и те же вопросы на протяжении двух лет.
— Какой журналистский вопрос вас больше всего раздражает?
— Ответить? Больше всего раздражает вопрос «Как вы стали ментом?» Грех жаловаться на сериал, он сделал узнаваемой мою физиономию, помог проявить какие-то актёрские данные. После выхода сериала появился интерес журналистов к моей персоне, я почувствовал финансовые вливания. На спектакли с моим участием повалили люди. Кстати, первое время после выхода «Убойной силы» было тяжело играть в театре, люди приходили, как в зоопарк, приходилось биться с публикой, и не всегда я выходил победителем. Не все люди понимали то, что я предлагал со сцены. Иногда зал бывает очень тяжёлым, вязким, ватным, по сцене еле ходишь. Но сейчас вроде бы утряслось, в Москве и в Питере. Другое дело – в провинции. Там повторяется то, что было в Питере несколько лет назад. Очень хочется, чтобы «Убойная сила» послужила ступенью в развитии. Но есть ещё другие работы, нужно идти дальше, поэтому я считаю, что вживаться в образ милиционера было бы не совсем правильно.
— А почему именно польская жена?
— Да просто потому, что она похожа на польку.
— Вам присуще тщеславие?
— Да, это нормально для артиста…
— Тщеславие или честолюбие?
— Скорее всё-таки честолюбие – главная движущая сила. Наверняка есть такие актёры, которые работают просто ради того, чтобы работать, где-нибудь в подвалах, лабораториях, или ради того, чтобы служить, для которых неважно, какой материал и какие роли им предлагают. Есть такие люди, есть… Но честолюбие – хорошее качество, и зависть – хорошее качество, нормальная зависть, которая не приведёт к тому, что нальёшь коллеге клей в ботинки. Если ты видишь, что человек работает так, как ты не можешь, начинаешь у него учиться, подворовывать что-то.
— Есть коллеги, которые вызывают у вас чувство неприязни?
— Посредственные актеры меня просто не интересуют. А вот если эта посредственность начинает мешать, да ещё что-то мнить о себе, вот тогда возникает раздражение. Я бы не хотел светиться в светской хронике, придумывать скандалы, мне более симпатичны актёры, которые что-то доказывают на рабочей площадке.
— Почему многие артисты злоупотребляют алкоголем?
— Я думаю, что это было, это есть и это будет. Но пьют не только артисты, но многие другие ячейки нашего общества, финансисты, милиционеры, врачи… Просто артисты публичные люди, и выпивки сказываются на их внешности.
— Экстремальным спортом занимаетесь?
— Сейчас начал интересоваться дайвингом. Благодаря экстремальным видам спорта ты испытываешь себя: опустился на 15 метров или нет, прыгнул с вышки или нет. Если ты смог – возникает уважение к самому себе.
Беседовал Дмитрий ЖВАНИЯ
Текст интервью опубликован № 191 газеты «Смена (18.10. 2002)
