Можно ли музыкой передать то, что чувствует слепец? Можно. Если композитор Пётр Ильич Чайковский. Его последняя опера «Иоланта» – сказ о легендарной провансальской принцессе, от рождения незрячей. В конце концов она обретает дар видения. Но счастлива ли она от того, что покинула мир, созданный её собственным воображением? Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Но попробовать нужно, придя в понедельник 23 сентября в Мариинский театр.
Последняя опера мастера
Известно, что с одноактной драмой в стихах датского писателя Генриха Герца «Дочь короля Рене» Чайковский познакомился ещё в 1884-м. В 1888 году эту драму, несколько переделанную писателем Владимиром Зотовым, поставил московский Малый театр. И под воздействием этого спектакля Чайковский решил написать оперу «Иоланта». Либретто для неё написал его брат Модест, используя переделку Зотова. К сочинению «Иоланты» Чайковский приступил в 1891 году.
«Пьеса датского поэта и драматурга Г. Герца “Дочь короля Рене” (1845) основана на старинной легенде. Слепая от рождения дочь короля Прованса не знает о своем несчастье, но молодой рыцарь, которого она полюбила, открывает ей страшную правду. Желание Иоланты увидеть мир, усиливаемое притворной угрозой короля казнить рыцаря, если попытка врача восстановить ее зрение окончится неудачно, приводит к счастливой развязке: Иоланта прозревает», – рассказывает советский музыковед Абрам Гозенпуд.
«Очарование и популярность сольных номеров, малая форма и сказочный сюжет со счастливым концом сделали “Иоланту” удобным материалом для выпускных работ консерваторцев и привлекательным репертуарным названием для отечественной публики. Однако за фасадом благообразной сказки можно разглядеть символистскую драму. Герои много рассуждают, но внешнего действия почти нет, в их речах угадываются скрытые смыслы, в центре истории – героиня, лишенная зрения, которой, “чтобы знать красу вселенной”, не нужен свет» – это уже пишет об опере современный музыкальный критик Лейла Аббасова.
«Шиворот-навыворот»
Премьера «Иоланты» прошла в декабре 1892 года в Мариинском театра с большим успехом. Поскольку этот одноактная опера, то её давали вместе с балетом «Щелкунчик», тоже созданном в 1892-м. «Опера и балет имели вчера большой успех. Особенно опера всем очень понравилась. Накануне была репетиция с Государем (императором был тогда Александр III – прим. ред.). Он был в восхищении, призывал меня в ложу и наговорил массу сочувственных слов», – написал Пётр Чайковский брату Анатолию.
Правда, многие критики того времени раскритиковали «Иоланту», сочтя её вторичной: «три шага назад», «ремесленная работа», «сборник одно- и двухголосных романсов». Чайковский в очередном письме брату Анатолию хоть и заявил, что эта «руготня» его оставляет равнодушным, «ибо не впервой», признался тем не менее, что находится «в отвратительном состоянии духа, как всегда, впрочем, в подобных случаях».
Критиковали Чайковского и коллеги. Так, Николай Римский-Корсаков посчитал, что «…всё в этой опере неудачно – от беззастенчивых заимствований… до оркестровки, которая на этот раз сделана Чайковским как-то шиворот-навыворот: музыка, пригодная для струнных, поручена духовым, и наоборот, отчего она звучит иной раз даже фантастично в совершенно неподходящих для этого местах (например, вступление, написанное почему-то для одних духовых)».
Может быть, у Чайковского в «Иоланте» «всё шиворот-навыворот» именно потому, что главная героиня оперы – слепая девушка, чьё восприятие мира отличается от обычного?
В первом же сезоне «Иоланту» и «Щелкунчика» разделили. В один вечер с «Иолантой» стали давать два акта из оперы «Жизнь за царя». «Иоланта» выдержала 11 представлений, после чего была снята с репертуара Мариинского театра.
Московская премьера «Иоланты» состоялась после его смерти – 11 ноября 1893 года. Она шла в Большом театре в один вечер с оперой «Алеко» Рахманинова.
«Тогда же он [Чайковский] сказал мне: “Я только что закончил оперу «Иоланта»; в ней всего два акта, которых не хватит, чтобы заполнить весь вечер. Вы не возражаете, чтобы моя опера была исполнена в один вечер с вашей?” Это были его буквальные слова: “Вы не возражаете?” Так обратился ко мне, юнцу двадцати одного года, прославленный на всю Россию пятидесятичетырёхлетний композитор», – воспоминал Сергей Рахманинов.
В Мариинском театре «Иоланту» возобновили в сезоне 1897–1898, вместе с ней давали оперу Руджеро Леонкавалло «Паяцы». В советские годы опера шла в Малом театре оперы и балета (Михайловском) и многих других советских театрах.
Возвращение «Иоланты»
В репертуар Мариинского театра «Иоланта» вернулась летом 2005-го, когда оперу исполнили на фестивале «Звезды белых ночей» в Выборгском замке и Ивангородской крепости. Спектакль под открытым небом поставил Юрий Лаптев в сценографии Вячеслава Окунева. Через несколько лет – 17 апреля 2009 года – в театре состоялась премьера «Иоланты» в постановке польского режиссёра Мариуша Трелиньского. Польский мастер не был уверен, что «Иоланта» – сказка со счастливым концом. «Возможен ли здесь хеппи-энд? – задавался вопросом он. – Сюжет оперы в финале приводит к освобождению Иоланты от психической катаракты, однако, ее первая реакция на видимый мир далека от энтузиазма. Может, её ужасает потеря собственного мира? Трудно поверить в неожиданный поворот действия, приводящий к счастливому концу».
Кстати, и российский критик Мария Бабалова отмечает, что «философская трагичность музыки Чайковского противоречит романтической слезоточивости, с какой написано либретто».
Спектакль Мариуша Трелиньского продержался в репертуаре Мариинки больше десяти лет, но в апреле 2023 года он уступил место «Иоланте» в постановке режиссёра Анны Шишкиной и художника Петра Окунева.
Новая постановка собрала не слишком лестные отзывы критиков. Та же Бабалова в «Российской газете» написала: «Режиссёр Анна Шишкина, судя по новому спектаклю, где всё утопает в бутафорской роскоши, считает “Иоланту” “сказкой для маленьких” и ставит спектакль в тюзовском стиле представления “для семейного просмотра”. Так, быть может, тоже нужно, но в Мариинском ли театре? <…> Складывается впечатление, что начинающий режиссер (театр пытается из помрежей воспитать на практике больших художников) от своей героини заразилась слепотой. Ибо абсурдная бесконфликтность, с какой рассказывается эта история со сцены, абсолютно расходится с партитурой Чайковского».
Не менее сурова оценка, данная спектаклю музыковедом Гюлярой Садых-заде. «Стрельчатые арки, полупрозрачные завесы, костюмы, старательно воспроизводящие фасоны “из времен Средневековья” (с небольшими, впрочем, отклонениями в сторону итальянского Возрождения),— сценический антураж прямо-таки вопил о том, что постановщики, режиссёр Анна Шишкина и сценограф Пётр Окунев, ни в коем случае не хотели вступать не то что в спор, а хоть в какой-то диалог с авторским текстом. Неуклюжесть шаблонных мизансцен и нестерпимая нелепость нарядов дам и кавалеров создавали, вопреки всем высоким соображениям, незапланированный, но совершенно очевидный комический эффект», – написала Садых-заде в рецензии, размещённой в «Коммерсанте».
«Нынешний репертуарный концепт Мариинского театра легко укладывается в общий тренд “время, назад!”. На смену спектаклям нулевых, хоть как-то отражающих актуальную проблематику, приходят постановки, не несущие ровно никакого внятного режиссёрского посыла: спектакли-иллюстрации, спектакли «ни о чем», лишённые какой бы то ни было режиссёрской рефлексии» – заключает критик, которая с ностальгией вспоминает времена, когда на сцене Мариинского театра царили постановки Дмитрия Чернякова.
Да, режоперы в репертуаре ведущего театра страны всё меньше. Люди в свитерах с изображением оленя по его сцене бегают реже. Однако! В то же самое время, когда на старой сцене Мариинского театра будет представлена «Иоланта» «никому неизвестной Шишкиной» (так отозвалась о режиссёре Гюляра Садых-заде), в Мариинском-2 будет идти «Тристан и Изольда» в постановке Дмитрия Чернякова, где вместо рыцарей – братки из 90-х. Теперь есть из чего выбрать. Разве это плохо?
Начало спектакля в 20 часов. Сцена – историческая.
Подготовил Дмитрий Жвания
