Опера Сергея Прокофьева «Игрок», написанная композитором по мотивам одноимённого произведения Фёдора Михайловича Достоевского, добиралась до Петербурга 75 лет. Точнее – не добиралась, а возвращалась. Ибо родилась она в столице Российской Империи – на берегах Невы. С декабря 1991 года опера «Игрок» занимает прочное место в репертуаре Мариинского театра. 17 июня её покажут вновь на старой сцене театра.
«Изобразить рулетку, толпу и страшный азарт»
На судьбу оперы «Игрок», как и судьбу другой оперы Сергея Прокофьева, «Любовь к трём апельсинам», сильно повлияли революционные события 1917 года. В связи с чем многие любители оперного искусства задаются вопросом, что было бы, успей опера «Игрок» появиться на сцене императорского Мариинского театра в 1917 году?
«Сюжет этой повести Достоевского всегда, ещё с юношеских лет, казался мне наиболее ярким и живым по сравнению с другими его романами. Ещё лет 18-ти, читая его, я думал, – какой великолепный сюжет для оперы», – заявил Сергей Прокофьев в одном из интервью. В общих чертах замысел оперы в голове композитора сложился к ноябрю 1913 года, когда он, по его словам, «с жадностью» зачитывался “Игроком” Достоевского». Его привлекал сюжет произведения сам по себе. А ещё для него было «крайне увлекательным» экспериментом «изобразить рулетку, толпу и страшный азарт».
Летом 1914 года Сергей Прокофьев в Лондоне пытался заинтересовать идеей создания оперы «Игрок» известного импресарио Сергея Дягилева, но тот, как вспоминал композитор, «не выразил никакого интереса к опере и сейчас же вернулся к балету». Зато идею поддержал тогдашний главный дирижёр Мариинского театра Альберт Коутс.
«Модернистские влияния, повсеместно распространившиеся в эти годы, приводят оперу к острейшему кризису. И всё же, несмотря на неблагоприятные условия, а также невзирая на успех своих первых фортепианных и симфонических произведений, молодой композитор обращается к этому жанру, заинтересовавшись сюжетом повести Ф. Достоевского “Игрок”», – рассказывают советские музыковеды Вероника Панкратова и Людмила Полякова.
В конце сентября – начале октября 1915 года композитор составил краткий конспект либретто оперы в трёх действиях. «За оперу я взялся в середине ноября прошлого 1915 года, к 1 декабря был готов первый акт, к 1 февраля – второй, в марте – третий, а в настоящее время закончен и четвёртый, последний акт», – сообщил Сергей Прокофьев газете «Вечернее время» в мае 1916 года. К концу апреля 1916 года была закончена работа над клавиром. Решение о постановке «Игрока» было принято в апреле 1916 года, за неё взялся известный режиссёр Николай Николаевич Боголюбов, и опера была включена в репертуар Мариинского театра сезона 1916/17 годов. Композитор написал в «Дневнике», что «инструментовка крайне затянулась, а была закончена 22 января 1917 года».
Одновременно Прокофьев вынужден был утрясать вопрос об авторских правах на сюжет оперы с Анной Григорьевной Достоевской – вдовой писателя. 6 января 1917 года состоялась их личная встреча. И конфликт удалось уладить.
Однако Февральская революция спутала творческие планы Сергея Прокофьева. Мариинский театр в связи с падением Империи утратил императорский статус и фактически лишился казённого финансирования. Режиссёром постановки вместо Николая Боголюбова назначили Всеволода Мейерхольда. Но в мае 1917 года оперу «Игрок» вообще убрали из репертуара Мариинского театра. После Октябрьской революции Прокофьев уехал из Советской России, а партитура «Игрока» осталась в Петрограде.
«Родные вороны проворонили премьеру»
Попытки поставить «Игрока» предпринимали как сам Прокофьев за рубежом, так и Всеволод Мейерхольд в СССР. Однако дело сдвинулось с мёртвой точки только в 1927-м, во время гастролей Прокофьева в Советский Союз. В библиотеке Акоперы (такое название получил Мариинский театр) он получил клавир «Игрока». Композитор решил переработать оперу. «Переделка его [“Игрока”] оказалась в сущности полным пересочинением, хотя главный материал и план его остались», – отмечал он в письме композитору Николаю Мясковскому от 25 января 1928 года.
Первая постановка 2-й редакции «Игрока» готовилась в Ленинградской Акопере. Над нею работали режиссёры Всеволод Мейерхольд и Сергей Радлов, дирижёр Владимир Дранишников и художник Виктор Шестаков. Однако мировая премьера оперы состоялась 29 апреля 1929 года в Брюсселе в театре Ла Монне с либретто на французском языке под названием “Le Joueur”.
В Брюсселе «Игрок» пользовался успехом. В письме Мейерхольду от 19 марта 1929 года Прокофьев, который очень хотел, чтобы премьера «Игрока» прошла в Ленинграде, писал: «Обидно, что родные вороны проворонили премьеру». Ленинградская премьера состоялась лишь в декабре 1991 года в постановке режиссёра Темура Чхеидзе.
Почему сорвалась постановка «Игрока» в Ленинграде в сезоне 1928/1929 годов?
По одной из версий, из-за того, что против поставки произведений Сергея Прокофьева в Советском Союзе выступили члены Российской ассоциации пролетарских музыкантов (РАМП). Однако учитывая, что Прокофьев вскоре навсегда вернётся на Родину, а «Игрока» так и не поставят, более правдоподобной представляется версия, по которой всё дело в авторских правах. Ими на оперу «Игрок» обладало парижское «Русское музыкальное издательство», которое за использование оперы потребовало от советской стороны оплаты в долларах. Валютные запасы СССР были невелики. И в начале первой пятилетки их тратили не на оперные постановки.
Возвращение
Сейчас, с декабря 2007 года, в Мариинском театре идёт «Игрок» в постановке режиссёра Юрия Лаптева.
«“Игрок” – типичное порождение периода прокофьевских юношеских дерзаний. Как и у всех композиторов тех лет, стиль музыки этой оперы – декламационный. В партитуре рассыпана масса блестящих характеристических находок, свидетельствующих и о психологической наблюдательности молодого композитора, и об острой “хватке” зримых, жизненно рельефных черт каждого образа, и о способности создать впечатляющую, драматургически действенную сцену (по силе воздействия, по её огромной напряжённости – знаменитая сцена рулетки из “Игрока” немного найдет себе равных), – объясняют Вероника Панкратова и Людмила Полякова.
Однако они находят, что «противопоставляя свою оперу пассивному эпигонству ряда современников, Прокофьев во многом ставит под удар и очень важные устои оперного жанра – обычную для классического оперного искусства позитивную идею, утверждающую этически возвышенное, прекрасное начало в жизни». По мнению музыковедов, «в “Игроке” нет почти ни одного положительного не только персонажа, но хотя бы чувства, намерения, идеала, которому мог бы посочувствовать зритель». Однако, наверное, этот упрёк следует адресовать молодому Достоевскому (он написал «Игрока» в 25 лет), нежели молодому Прокофьеву.
Те, кто ещё не составил своего представление об «Игроке» Сергея Прокофьева и о прочтении этой оперы Юрием Лаптевым, смогут это сделать 17 июня, придя в старое здание Мариинского театра. Начало спектакля в 19 часов. Идёт он два с половиной часа.
Подготовил Дмитрий Жвания
