Вячеслав Чеботарь — необычный художник. Он уже много лет пишет сверхкартину, готовые фрагменты которой хранятся в Русском музее. Он открыл свою академию, альтернативную Академии художеств, — учит детей и студентов. Он работал на Афоне, ему позировали патриарх иерусалимский Феофил III и даже Папа Римский. В его творчестве были удивительные истории, похожие на рождественскую сказку. С рассказа об одной из них мы и начали наш разговор.
Чудо у Гроба Господня
— Я приехал в Иерусалим, жил в Горненском монастыре и ещё не знал, какую именно картину буду писать. Но когда увидел Гроб Господень понял, что должен запечатлеть именно его. Мне говорили, что это невозможно, что работать в храме не разрешат. Но я решил: если Господу это неугодно, он всё разрушит, а если угодно, — поможет. И когда приехал автобус забирать паломников из монастыря в Храм Гроба Господня на ночную службу, я вышел на посадку со своим огромным холстом два с половиной на пять метров из пяти составных частей. К моему удивлению они один к одному вошли в багажник автобуса.
Дальше у входа в сам храм мне путь преградила охрана. Стали куда-то звонить, приезжали разные начальники, задавали вопросы. Ситуация складывалась не в мою пользу. Но на моё счастье пошёл дождь и один из охранников сказал: «Давайте заносите свои холсты, а то намокнут». А мне этого только и надо было. Я сразу поставил их в храме и начал писать. Ситуация накалялась, меня предупредили, что уже вызвали государственного адвоката, который будет меня защищать. Дело шло к моему задержанию. Но опять произошло чудо. В храме пять приделов разных конфессий. Выяснилось, что я поставил холсты на территории католиков. И тут на моё счастье вышел какой-то священник и узнал меня! Сказал всем: «Да вы что. Этот художник рисовал Папу Римского!» Так я остался и к утру написал уже половину картины.
— Неожиданный поворот с Папой Римским. Поясните.
—Тут придётся рассказать о моей сверхкартине. Я решил написать её ещё в самом начале моего творческого пути — создать в живописи нечто подобное тому, что создал Данте в литературе своей «Божественной комедией». Все эти семь кругов ада — не его изобретение. Модель божественного мироздания была разработана богословами. Данте просто выразил её в стихотворной форме. Меня посетила идея создать сверхкартину — собрание полотен, которые окружали бы человека, поднимающегося по лестнице от яруса к ярусу через семь кругов ада в небесную обитель тоже из семи уровней. Зритель как бы оказывался в центре мироздания.
Создавать сверхкартину я начал в 90-е годы (на данный момент написано порядка 150 работ из 300), получил на это благословение от старца Адриана из Псково-Печерского монастыря. Тогда у Русской православной церкви были хорошие отношения с католической церковью, и заместитель Папы Римского по культуре Поль Пупар пригласил меня с этим проектом в Равенну (Италия) на большой международный конкурс, связанный с «Божественной комедией» Данте. В разговоре с ним я и предложил написать портрет Иоанна Павла II. В результате удостоился двух сеансов — на полтора часа и 45 минут.
— Ну и как вам Папа? О чём говорили?
— Он спросил моё мнение о недавно отреставрированной Сикстинской капелле — её только открыли. Я сказал, что её отреставрировали ужасно. Старые фрески, раньше покрытые трещинами, будто несли на себе печать времён. Их убрали, и этот эффект исчез.
— И где теперь написанный вами портрет Папы Римского?
— Не знаю. Говорят, в Ватикане есть галерея пап — возможно, там. Именно в подобном месте — в галерее всех патриархов — повесили портрет патриарха иерусалимского Феофила III, который согласился позировать мне, когда я закончил картину «Гроб Господень».
У Сурикова — густо, у импрессионистов — пусто
— Вы часто пишите большие картины. Почему?
— Большая картина оказывает совсем другое влияние на зрителя. Хотя, конечно, и написать её намного сложнее. Требуются другие усилия, возможности и способности. Такую картину надо наполнять мастерством.
— Как вообще сегодня в России, на ваш взгляд, обстоят дела с художественным мастерством?
— Сегодня у нас не определено, что именно дипломированный выпускник художественного вуза должен уметь. Раньше, например, в Академии художеств золотую медаль мог получить тот, кто написал историческую картину, либо мифологическую. А это предполагало многофигурную композицию. Её нужно было построить, создать антураж исторической эпохи, типажи, рисунок — всё, чем определяется богатство картины. Сегодня таких критериев нет. Так что если сравнивать с предыдущими временами, то даже уровень академии опустился ниже уровня прежних провинциальных художественных училищ.
— Не преувеличиваете?
— Нисколько. В наши дни, чтобы считаться художником и участвовать в выставках, вообще не обязательно иметь художественного образования. И даже не обязательно уметь рисовать. Главное красиво объяснить, что именно автор работы хотел сказать. Несколько проплаченных статей, размещённых в соцсетях, могут кого угодно сделать на время модным художником. Всякими фондами и компаниями открывается много галерей, но много — не значит хорошо. В эти галереи не берут работы, выполненные в жанре реализма. Почему? Да потому что на их фоне всю остальную мазню, что там выставляется и выдаётся за искусство, нельзя будет продать.
Яркий пример — прошедшая в Русском музее выставка Василия Сурикова. Народ на неё валом валил, а напротив, в соседнем зале, висят работы Павла Кузнецова, чьё творчество сформировалось под влиянием импрессионистов — и у него всегда пусто. Толпы людей — в академических залах, где выставлены Брюллов, Иванов, а в заде авангарда — затерявшиеся одинокие посетители, да и то некоторые из них, наверное, ищут выход.
Или другой, заграничный пример. В 60-е годы в Штатах был искусственно поднят бум абстракционизма. Людям объясняли, что абстрактное искусство надо покупать, потому что оно — шаг вперёд по сравнению с классическим и является наивыгоднейшим вложением денег. Эти картины стали скупать, и только лет через двадцать до людей дошло, что король-то голый. В ту же пору, кстати, искусственно раскрутили забытого, а ныне самого продаваемого импрессиониста Ван Гога. Да я всё понимаю: воздух, солнце, плэнер. А где композиция, где рисунок? Если я сегодня буду говорить, что импрессионизм — это полная самодеятельность, меня назовут сумасшедшим. Но народ не обманешь. Искусство может быть любым, но зрители — главный критерий. Настоящее искусство доходит до каждого, люди реагируют интуитивно и не могут объяснить, почему оно их трогает. Как сказал Врубель: «Задача художника — холодным рассудком ремесла суметь высечь слезу из зрителя». В конце концов для кого искусство делается? Для людей.
От живописи многое зависит
— Ну теперь уже, видимо, для очень узкого круга людей. Этот круг, наверное, считает, что остальные могут обойтись и без нормальной живописи.
— Без живописи нельзя обойтись. Она влияет на духовную безопасность страны.Реалистическое искусство всегда формировало менталитет этноса. В том числе влияло на его сплочённость. Изобразительное искусство выращивает такую тонкую материю как высокий дух. Первые указы Петра I, когда он начал строить Петербург, были о создании Александро-Невской лавры и Академии художеств, изначально ориентированной на создание выдающихся произведений. И через сто лет пришёл результат — наступил «золотой век» русской культуры. Или обратный пример: Освальд Шпенглер сто лет назад написал свой известный труд «Закат Европы». В котором сделал прогноз о разрушении Европы исходя из замеченного им падения уровня Парижской академии художеств. И сегодня мы видим, что Шпенглер оказался прав.
Мы сейчас тоже пожинаем плоды. Пришедший с Запада в 1980-1990-е годы плюрализм в искусстве повлиял на сознание людей и привёл к отрыву от собственных художественных традиций, к разобщённости. И это одна из причин, почему сегодня в обществе нет сплочения перед лицом опасности.
В 1941 году, как только началась Великая Отечественная война, сразу пошли выставки на военную тему, на которых демонстрировалось много выдающихся произведений советских художников. СВО идёт уже почти три года, а мы ничего подобного не наблюдаем. Скорее даже наоборот. Когда в Петербурге проходил экономический форум, в Манеже состоялась Ярмарка искусства. Я зашёл туда и попал на пресс-конференцию двух искусствоведов — девиц, больше похожих на топ-моделей, они представляли картины. Смысл холста, на котором были изображены какие-то абстрактные корявые линии, одна из девиц объясняла так: «Это полное отрешение художника от навязанных ценностей государства, от подчинения церкви». Нормально, да? Президент на форуме говорит одно, а в это же время и почти в том же месте, в центре Петербурга лепят совершенно другое.
— И что делать в этой связи?
— Возвращаться к истокам, к тому, что работало и приносило плоды. К художественным принципам и системе художественного образования XIX века, ориентированной не на одурачивание публики ради денег, а на создание выдающихся произведений. Художники тогда были элитой, но в то же время путь в академию был открыт всем сословиям, включая крестьян. Брали даже талантливых детей из приютов. Пропуском в этот храм искусства был талант. Надо открывать дорогу талантам не только в живописи. Если сделать государственной целью повышение профессионализма во всех сферах, уверен, заживём совсем по-другому.
Вадим Казаков, фото автора
Печатная версия текста – в газете «Новости центра»
