«“Случайный человек” — это история о том, как невзначай сказанное слово или сделанная глупость могут стать причиной сломанной судьбы» — читаем мы в анонсе спектакля Донецкого академического молодёжного театра, который прошёл в рамках XXIV Международного фестиваля ТЮЗа имени Александра Александровича Брянцева. Поставил его известный российский театральный режиссёр Александр Лебедев по пьесе Екатерины Гузёмы «Вся правда о моём отце».
Невзначай сказанное слово — «жаль». Именно его произнёс муж, когда жена сообщила ему, что у них будет дочь. Мужчина хотел сына. Жена зафиксировала его реакцию в дневнике. А дочь, которая любила своего отца несмотря на то, что он был весьма далёк от идеала, потом этот материнский дневник прочитала… Но только ли эта информация сломало девочку? Наверное, ещё многое другое.
«Случайный человек» — моноспектакль. В Петербурге его сыграла молодая донецкая актриса Екатерина Гулай. Сыграла пронзительно. Молодая актриса сумела произвести «укол в сердце, ради которого мы все ходим театр», заявил, выйдя из зала, театральный критик и театровед Александр Вислов, причём, по его мнению, Гулай сумела это сделать «не благодаря, а вопреки истории и тексту».
Я не стал просить Екатерину об интервью сразу после спектакля, понимая, что человека, который оставил на сцене, а точнее — дал зрителю, так много противоречивых и сильных эмоций, надо на время оставить в покое. Екатерина ответила на мои вопросы позже, когда эмоции улеглись.
— Как зритель, причём придирчивый, должен отметить, что вам удаётся приковывать внимание зрителя на протяжении всего спектакля, вы заставляете сопереживать вашей героине. Чего это вам стоит? Опишите свои ощущения, которые вы испытываете после спектакля.
— После каждого спектакля я чувствую опустошение. Ощущение такое, будто забрали всю радость из этого мира. Иногда, когда после спектакля я захожу в душ, на глаза накатываются слёзы, и я около получаса прихожу в себя.
— Обычно моноспектакли играют зрелые известные артисты. Публика идёт не столько на спектакль как таковой, сколько на них — на звёзд. А вы заявили о себе моноспектаклем. Как вы, будучи совсем молодой актрисой, решились на такой риск? Кто вас подвиг? Вы вообще рисковая девушка?
— Я не выбирала, что мне играть. Конечно, когда мне вручили роль в моноспектакле, я была в недоумении. Но я не отношусь к этому как к чему-то великому. На данном этапе — для меня это прекрасный тренинг, возможность показать себя и вырасти в своей профессии. А рискованность и авантюризм присущ, думаю, любому актёру.
— Расскажите немного о себе: где вы учились, кто ваш мастер…
— В 2018 году я поступила в Донецкий колледж культуры и искусств на специальность «Социально-культурная деятельность». За три года учёбы в колледже в меня вложили почти всё, что я знаю сейчас. Наш мастер курса — Ирина Александровна Оксенюк — друг и наставник каждому из нас. Она научила нас самому главному — любить всем сердцем то, что ты делаешь, быть преданным искусству и тогда оно будет преданно тебе.
После окончания колледжа я поступила на заочное отделение в Луганскую государственную академию культуры и искусств имени Михаила Львовича Матусовского на специальность «Режиссёр театрализованных представлений и праздников», где обучаюсь и сегодня.
— Вы были ещё ребёнком, когда Донбасс попрощался с мирной жизнью, что наверняка наложило отпечаток на ваше образование, ваши увлечения, да и вообще — на всё. И несмотря на непростые времена, вы выбрали театр, актёрство. Когда вы приняли такое решение? Может быть, на него повлияло какое-то событие? А главное, каково это — учиться на актёра, а потом работать актёром в прифронтовом городе?
— Несомненно, когда началась война, пути для меня закрылись во многие театральные ВУЗы. С 11 лет я занималась в театральной студии и уже тогда точно знала, что ничего другого в жизни я не хочу. Сразу после окончания колледжа меня пригласили на прослушивание в театр. Так и началась моя актёрская карьера.
Быть актёром прифронтового театра — это знать зачем, а главное — ради кого, ты сегодня выходишь на сцену. Это смотреть в глаза людей, наполненных болью, и знать, что ты можешь хоть на час помочь им забыть о терзаниях. Нашему зрителю сегодня, как никогда, нужно видеть что-то доброе и светлое, именно этим и занимается театр.
— «Случайный человек» — история несчастливого детства и болезненного взросления девочки. Понятно, что перевоплощение — одна из основ актёрского мастерства. Но всё же, чтобы перевоплотиться правдиво, надо понимать, в кого ты перевоплощаешься. Для работы над ролью Тани вам достаточно было прочесть пьесу Екатерины Гузёмы или вы искали, так сказать, дополнительного вдохновения? Может быть, знакомились с историями несчастных девочек из реальной жизни?
— Чтобы понять Таню, мне не пришлось глубоко копать. Во многих моментах наше с ней детство очень похоже. Личный опыт, личная боль всегда больше помогает в раскрытии персонажа. С Таней случилось именно так. Я тоже в раннем возрасте потеряла отца, как она. У меня он не ушёл из семьи, а погиб. И мне пришлось очень рано повзрослеть. (В одном из интервью Екатерина призналась, что играет спектакль ради одной фразы — «Папа, я тебя люблю». Но если её героиня, Таня, пытается достучаться «до своего глухого отца», то сама она пытается «достучаться до папы туда» и «сказать ему всё, что недоговорила» — прим. Д.Ж.)
— Без всякого сомнения, проблема семейного насилия весьма злободневна, и не только в нашей стране. Но не слишком ли, по вашим ощущениям, нарочито Екатерина Гузёма сгущает краски, обличая «патриархальные предрассудки»?
— Вы правильно сказали — эта тема злободневна. И, к сожалению, так и будет ещё какое-то время, а, может, даже всегда будет злободневной. Нужно прежде всего понимать, что Екатерина пишет историю не какой-то там девочки, о которой она когда-то слышала. Она обличает свою личную жизнь перед читателем. Она прошла через это, у неё сложился собственный взгляд на вещи. И она вложила в эту пьесу те эмоции и те смыслы, которыми обладала маленькая Таня, обиженная девочка, живущая по сей день в её сердце.
— С другой стороны, историю мы узнаем со слов Тани, которая, по словам Гузёмы, пытается «оправдаться перед самой собой» за намерение сделать аборт. В её подаче отец – просто монстр, семейный тиран и алкоголик, даром, что успешный адвокат, который, правда, в другом браке преображается в «крепкого семьянина». За своё собственное решение избавиться от ребёнка Таня винит отца: мол, она похожа на него, и как он бросил её, так и она бросила бы своё дитя, появись оно на свет. Если бы вас жизнь свела с такой девочкой, что бы вы ей сказали? Что посоветовали?
— Я бы сказала ей, что жизнь не делится на белое и чёрное, на любовь и ненависть. Она состоит из оттенков. Нет любви без боли и обид, нет плохих людей без капли света. Всё пережитое нужно сложить в свой багаж опыта и становиться лишь сильней, но ни в коем случае не тонуть в этом океане ненависти к миру. Ты и только ты в силах созидать свою жизнь и жизнь своих детей. Я для этого нужно просто любить.
— Не кажется ли вам, что в пьесе есть мотив, подхваченный в современной молодёжной среде? Не секрет, что в ней модно многие свои проблемы и страхи, свою неуверенность, свои провалы сваливать на «детские травмы». Получается, что все вокруг виноваты, но только не сам «травмированный».
— Да, сегодня действительно этот тренд набирает обороты. И даже моя героиня иронизирует над собой и говорит: «Хотя, может, я драматизирую?». Конечно, драматизирует, потому что смотрит на всё глазами подростка. И разница только в том, что на некоторых детство не оказало подобного влияния, а некоторые сломались под тяжестью прошлого.
Конечно, драматург знала, что сейчас актуально. И конечно, во многом Таня преувеличивает вину своих родителей. Но в оправдание своей героини скажу, что для неё это не просто современное веяние, это сломанная жизнь.
— Вначале «Случайный человек» воспринимается как феминистский спектакль. Папа Тани — воплощение карикатурного патриархата, от которого все беды этого мира. Но затем, размышляя о спектакле, приходишь к мысли, что, наоборот, пьеса защищает семейные ценности, но как бы от обратного, показывая то, чего быть не должно, но что, к сожалению, есть в нашей жизни. Любой ребёнок, и Таня в том числе, мечтает о «домике», где с одной стороны — папа, а с другой — мама. И «домик» этот нельзя разрушать. Вы не согласны с такой трактовкой?
— Именно отец является для дочери главным мужчиной, ведь как говорит Таня: «Все дочери любят пап». И когда в семье происходят случаи, подобные тем, о которых рассказывает пьеса, это приводит к определённым последствиям: к феминизму, мужененавистничеству и т.п. А так ведь быть не должно. Конечно, у каждого ребенка должен быть «домик», в котором он чувствует, что его защищает любовь родителей. Не всегда выходит именно так, и многие люди не сохраняют семью ради детей. Но нельзя их в этом винить. На всё свои причины. А именно в случае Тани, я считаю, что у её матери просто не было другого выхода.
— Играя спектакль, вы пытаетесь взаимодействовать с залом, то попросить закурить, то ударить в живот посильней. А если вдруг найдётся зритель, который возьмёт и ударит? У вас есть приём на такой случай?
— Все интерактивы продуманы на любой исход событий.
— Я прочёл, что спектакль «Лишний человек» вы играли в Мариуполе вскоре после того, как прекратились бои за этот город; играли на сцене Дома культуры, который не сильно пострадал. Как приняли мариупольские зрители историю Тани? Понятны ли были её переживания, переживания девочки, которая сама себя обозначила «случайным человеком», им, которые ещё недавно могли погибнуть от случайной пули, взрыва?
— Спектакль в Мариуполе был принят очень хорошо. Причём аудитория была достаточно, казалось бы, подходящая. Это дети лет 10 и возрастные женщины от 50 и старше. А подростков и молодёжи на спектакле не было. На премьере, после спектакля, мы сделали небольшой опрос зрителей о том, как они трактовали пьесу, финал. И каково было моё удивление, когда маленькие десятилетние девочки очень по-взрослому отнестись к этому материалу. Они поняли и приняли все смыслы и ценности, которые мы закладывали в постановку. А одна женщина лет шестидесяти подошла после спектакля со словами: «Вы пересказали мне всю мою жизнь». А после долго рассказывала нам про своё детство, и что этот спектакль помог ей многое переоценить.
— Два года назад я побывал на спектакле Донецкого государственного академического музыкально-драматического театра «Ромео и Жанетта» по пьесе Жана Ануя «Нас обвенчала ночь» (режиссёр Сергей Бобровский), который проходил в рамках XXIII фестиваля «Встречи в России». Главная сюжетная линия этого спектакля — несчастная история любви. Ваш спектакль «Случайный человек» — тоже о личных переживаниях, о любви и нелюбви. А мы здесь, в глубинной России, ждём донецкой творческой рефлексии на те драматические события, которые переживает Донбасс десятый год. Может быть, вы, донецкие режиссёры и артисты, сознательно отходите от «актуальной повестки», так как трогать её — слишком больно для вас? Ещё не пришло время?
— Люди, которых непосредственно не коснулись нынешние события, действительно хотят знать о них больше, видеть больше. Однако мы же работаем на своего зрителя, а для донецкого человека война в избытке. В военные времена люди приходили на концерты и спектакли, чтобы хоть ненадолго забыть о том, что происходит снаружи. Нельзя выносить войну на сцену, когда люди мечтают о мире. Но скоро произведений о Донбассе будет много, но нужно ещё немного подождать.
— Даже самые высшие руководители России признают, что Специальная военная операция, как и события в Донбассе до неё, имеют черты гражданской войны. Гражданская война, как известно, разводит в разные стороны родственников, друзей, не говоря о коллегах и просто знакомых. Есть «на той стороне» люди, небезразличные для вас?
— Несомненно, есть. Моя сестра. Она уехала в 2014 году учиться в Харьков. Очень многие семьи эта война рассорила, настроила друг против друга. И я очень рада, что в моей семье такого не случилось.
— Что вы чувствуете, когда голос диктора объявляет: Академический молодёжный театр, Донецк, Россия?
— Надежду.
Дмитрий Жвания
Для оформления материала использованы фото с сайта Театра юных зрителей имени А.А. Брянцева
