В Москве на днях случилось трагическое происшествие. Средней руки чиновник из государственного бюджетного учреждения «Жилищник» избил и выкинул из окна второго этажа своего подчинённого — дворника-таджика. Парень попал в больницу, был прооперирован, вроде жизни его ничего не угрожает. Чиновника ждёт судебное разбирательство и, вполне вероятно, неформальное общение с коллегами-земляками потерпевшего.
Что там произошло между дворником и его начальником до неприятной развязки – дело тёмное, требующее разбирательства и всестороннего рассмотрения как правоохранительными органами, так и журналистами соответствующей специфики. Но СМИ о случившемся почти дружно предпочли промолчать, отдав освещение на откуп информационным ресурсам типа Islam News и «Радио Свобода». Понятно, насколько «всесторонним» оказалось это освещение. У Islam News интерес конфессиональный. У «Свободы», почему-то предпочитающей не замечать или чудовищным образом перевирать многочисленные преступления гастарбайтеров против российских обывателей, интерес тоже прозрачный. Политический. Лишний раз возопить о чудовищных гримасах «русского фашизма».
На деле, разумеется, никакой это не «русский фашизм». Вообще слово «фашизм», затёртое, истасканное и превратившееся в банальный, уже практически потерявший смысл и грозность ругательный штамп, лучше лишний раз не употреблять. Но если уж употреблять, то перед нами как раз антирусский (и вообще античеловеческий) либерально-капиталистический фашизм, рикошетом ударивший по одному из своих тактических орудий – среднеазиатскому гастарбайтеру.
Этот фашизм в конце 80 – начале 90-х оказался знаменем, тактикой, а в итоге и долгосрочной стратегией диковинной коалиции. В неё входила часть центральной советской чиновно-силовой номенклатуры, возжелавшей сделать личные льготы и «кормления» пожизненными и передающимися по наследству; либеральной интеллигенции; окраинных национал-сепаратистов, как уличных, так и взращенных в лабораториях для «национальных партийных кадров»; советской буржуазии, быстро перетекшей из полуподпольного состояние в легальное, а затем и в состояние господства. Вся эта пёстрая коалиция, конечно, пользовалась посильной поддержкой Запада, который на финише даже стал её слегка притормаживать, опасаясь расползания исламизма, ядерного оружия и прочих факторов нестабильности.
Даже самые честные, самые приличные, самые трудолюбивые и достойные гастарбайтеры, коих, несомненно, великое множество, волей и неволей выступают в роли винтиков антирусской и в целом античеловеческой машины.
Не помогло (и Запад не стал изображать из себя большего советско-русского патриота, чем те, кому это было положено по статусу). Империя развалилась с жертвами в десятки, сотни тысяч человек. Всем, кто говорит про «мирный бескровный развод» и «недопущение югославского сценария» хочется в глаза… посмотреть. Карабах, Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Таджикистан. Оттуда же две чеченские войны. Донбасско-украинский конфликт – тоже отложенное, но не устранённое следствие распада страны. Да и межобщинные конфликты в Прибалтике, несколько раз подходившие вплотную к настоящему противостоянию (как в 2007 году в Таллинне возле «Бронзового солдата») и всё ещё не лишившееся такого потенциала – тоже.
Осколки империи оказались в противоречивых отношениях вражды-взаимосвязи, будучи сколь в чем-то не похожи друг на друга, столь и одинаковы в другом. И если бывшие советские республики тянулись к условному «золотому миллиарду», стремясь интегрироваться в него на правах геополитическо-сырьевых вассалов и интегрировать свои элиты на его лазурные пляжи, то они лишь брали пример с ещё недавно сплачивавшей их навеки (век оказался несколько короче, чем полагается) великой Руси. У нас модель прозападного воровского либерал-капитализма получилась такой, что не во всякой Африке сыщешь.
Послеельцинская эра принесла изменения скорее в технологию, стилистику и тактику реализации уже устоявшейся модели, чем в её суть. Была несколько укреплена и централизована государственность, дабы не пропала кормовая база правящего класса. Населению вручили некоторые пропагандистские иллюзии великодержавности, а после бурного потока нефтяных денег даже немного поделились материальным благополучием, дабы потом получиться с изрядным процентом. Были удалены от власти некоторые одиозные либералы и олигархи, не из-за глубоких, понятно, идейных разногласий с этой властью, а токма по причине проигрыша внутривидовой борьбы.
Наконец, появились новые особенности поведения с внешним миром, в том числе и ближним, экс-союзным. Большинство из них были так или иначе связаны с делами внутриполитическими. И массовый завоз мигрантов из Средней Азии – как раз самый характерный тому пример.
Рядовых граждан выход, теперь уже почти поголовный, гастарбайтеров на криминальный кормовой промысел коснётся в первую очередь.
Под треск заявлений об укреплении таким образом отношений с отчизнами наших южных гостей и о том, что «русские не хотят заниматься тяжёлой грязной работой», был создан мощнейший инструмент демпинга на трудовом рынке. Гигантский массив дешёвой рабочей силы, половину зарплаты которой к тому же могут отбирать на предпоследнем уровне все эти деляги из собирательного «ГБУ Жилищник». Эту рабсилу, на зависть миллионам наших русских соотечественников за рубежом, можно постепенно паспортизировать, дабы она голосовала за единственно верную партию-кормилицу. В случае каких-либо серьёзных социальных волнений коренного населения она может быть натравлена против бунтарей.
Но и в относительно мирные дни «золотая дремотная Азия», обильно разлившаяся по улицам и метрополитенам городов Центральной России, оказывает психологическое давление на коренное население. Я не беру бесчисленные выходки и преступления приезжих, вплоть до самых чудовищных, вроде убийства маленькой Насти Мещеряковой джихади-няней Гюльчехрой Бобокуловой, не беру их культурно-бытовые особенности и связанные с ними эпидемиологические опасности. Но даже самые честные, самые приличные, самые трудолюбивые и достойные гастарбайтеры, коих, несомненно, великое множество, волей и неволей выступают в роли винтиков антирусской и в целом античеловеческой машины. Если уж фашизм решено трактовать крайне вольно и широко, то не одна ли из его личин, не один ли из его инструментов перед нами?
Сейчас мы явно входим в полосу всестороннего кризиса государства и общества, то есть назревает ситуация, одним из видов оружия в которой и должна быть армия мигрантов. Но вот проблема – кризису подвержен и контроль за этой армией. Стремительно истощается финансовая подушка, пропадают или замораживаются рабочие места и даже те мизерные суммы, ради которых стремились в Россию среднеазиаты. Стало быть, у них появляется множество вопросов к той системе, которая их сюда радушно привлекла, а у системы, и без того нервничающей, выскакивают раздражённые ответы. Не исключено, что московский инцидент был одним из частных случаев такого обмена вопросами и ответами.
Мы явно входим в полосу всестороннего кризиса государства и общества, то есть назревает ситуация, одним из видов оружия в которой и должна быть армия мигрантов.
При этом бы охладил возможный пыл левых интернационалистов-идеалистов, которые посчитают, что среднеазиатский трудовой класс станет союзником российского в борьбе против антинародной власти. Не станет. Обойдусь без каких-либо реплик, которые могут быть сочтены расистскими и нетолерантными. Просто в силу иной социально-культурной антропологии, завязанности на общину и друг друга эти люди как масса при самом лучшем раскладе могут быть «зелёными» (по иронии это ещё и цвет ислама). То есть отдельной, отстаивающей свои собственные интересы во внутрироссийской неразберихе, силой. Да и при этом раскладе отстаивание предполагает наличие противника. Допустим, системе от приезжих достанется. Но рядовых граждан выход, теперь уже почти поголовный, гастарбайтеров на криминальный кормовой промысел коснётся в первую очередь. В какой-то степени так оно и предполагалось изначально, но по несколько иному, контролируемому сценарию.
Теперь авторам сценария не до этого, более того, низшему и среднему звену коллективного сценариста тоже перепадёт. Я уж не поднимаю такую неприятную, но несомненную деталь, как многолетняя упорная работа, проводимая с армией гастарбайтеров и внутри её внешними центрами силами, исламскими и иными. Предположим, некоторые из этих центров силы сейчас во всемирном хаосе сосредотачиваются на своих делах, да и технические возможности диверсионно-разведывательной и дестабилизационной в условиях повсеместно закрытых границ урезаны. Но финансовые, идеологические и кадровые усилия, которые уже вложены в «операцию Диаспора», будут в условиях общего российского разлада давать всходы в автономном режиме, без постоянного управления и инструктирования.
Я рассматриваю армию мигрантов как угрозу, но при этом понимаю, что она завелась в наших краях не сама, а была заботливо взращена. Тем более я не испытываю неприязни к отдельным «солдатам» этой армии. Они, как и мы, жертвы развала СССР и людоедской глобализации, обещающей беднякам третьего мира сияющие небоскребы лучших мегаполисов мира и одновременно отнимающей их родные жалкие лачуги.
Думаю, национально-ориентированная власть России сможет решить болезненный вопрос на благо всем. Тех приезжих, кто реально необходим, заметно превосходит коренных конкурентов, лоялен и культурно приспособлен – оставит. Остальным, то есть подавляющему большинству, поможет обрести труд и счастье на их родной земле: укрепит там военную безопасность, перезагрузит экономику, в том числе, возможно, и через вынос каких-то российских производств. В общем, где родился, там общему евразийскому пространству и пригодился. Как, кстати, это было в Союзе, когда узбек или таджик в русском городе за пределами рынка или воинской части был персонажем штучным, экзотическим.
Дай Бог, так будет. Пока же надо смотреть на обстановку трезво и готовиться к возможным трудностям и угрозам. Главный ответ на эту угрозу и другие, порождаемые кризисом, — низовая гражданская самоорганизация. А главный соперник – не приезжие, а мы сами и наша страшная разобщенность.
