«Философский пароход» унёс из России часть её культуры. Но, как оказалось, спас жизнь его «пассажирам»
100 лет назад, 29 сентября 1922 года, от причала на Васильевском острове вышло в море и взяло курс на немецкий город Штеттин судно «Oberbürgermeister Haken», на борту которого находились известные российские историки, философы, социологи. Вместе с членами семей 84 человека.
Это был очередной, наиболее известный и, пожалуй, самый масштабный, этап акции, получившей много лет спустя название «Философский пароход» – высылка из Советской России находившихся или якобы находившихся в оппозиции к большевистской власти представителей интеллигенции.
Сразу скажем, что высылка осуществлялась не только водным путём. Также в конце сентября 1922 года на поездах Москва-Рига и Москва-Берлин были выдворены за границу две группы «инакомыслящих». Добавим, что из Петрограда следующий пароход с высылаемыми интеллигентами отошёл в Штеттин 17 ноября 1922 года – 44 пассажира. Всего же в ходе этой кампании страну покинули, по разным данным, от 230 до 270 человек.
Чем, по мнению большевистского руководства, была вызвана необходимость высылки из страны большого числа представителей интеллигенции, и почему эта акция проводилась осенью 1922 года: ведь уже закончилась Гражданская война, набирала ход новая экономическая политика (НЭП), происходили послабления в культурной жизни страны?
С обсуждения этих вопросов и началась беседа корреспондента «Родины на Неве» Давида Генкина с директором Института истории и социальных наук Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена доктором исторических наук Романом Соколовым.
– В первую очередь, хочу сказать, что в действительности серьёзных послаблений в культурной жизни страны тогда не было, – говорит Роман Соколов. – Да, начал стремительно развиваться кинематограф. Да, в те годы в Советской России продолжали работать выдающиеся поэты и писатели, произведения которых печатались: Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Корней Чуковский, Валентин Катаев. Ставили спектакли Константин Станиславский и Всеволод Мейерхольд. Мастера культуры имели некоторую свободу творчества, но не должны были выходить за рамки, обозначенные указаниями партии большевиков.
Главная причина высылки заключалась в том, что значительная часть представителей гуманитарной интеллигенции не была лояльна к тогдашней власти. Большевики – воинствующие материалисты, тогда как многие гуманитарии придерживались иных взглядов. И для лидеров страны это обстоятельство имело колоссальное значение. Кстати, за полгода до начала высылки в журнале «Под знаменем марксизма» была опубликована статья Владимир Ленина «О значении воинствующего материализма», в которой, в частности, говорилось о связи «между классовыми интересами […] буржуазии, поддержкой ею […] религий и идейным содержанием модных философских направлений».
Пока практически на всей территории страны шла Гражданская война, в Кремле было не до интеллигенции. Но когда она завершилась, за «гнилых интеллигентов» взялись всерьёз. Как, кстати, и за церковь.
– Почему был избран именно такой способ борьбы – высылка за границу?
– Хорошо известна принадлежащая Льву Троцкому фраза: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». Весной того же 1922 проходила Генуэзская конференция, в которой участвовала и делегация РСФСР. Начинался процесс признания Советской власти международным сообществом. И я считаю, что «Философский пароход» – это продолжение Гражданской войны, но другими средствами. Большевики уже не хотели и дальше шокировать мировое общественное мнение.
Высылка имела под собой правовую основу. По инициативе Владимира Ленина 10 августа 1922 года ВЦИК принял декрет «Об административной высылке»: «В целях изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям в тех случаях […], когда имеется возможность не прибегать к аресту, установить высылку за границу […] в административном порядке». Срок высылки, согласно декрету, не мог превышать трёх лет. В действительности же высылаемые давали подписку: в случае возвращения на родину их ждёт смертная казнь.
– Кстати, а кому – Ленину или Троцкому – принадлежала сама идея таким вот образом избавиться от неугодных людей?
– Если можно так выразиться, здесь работал коллективный разум. В 1922 году Ленин ещё не отошёл полностью от дел: инициировал важные решения, давал указания соратникам. Вот, например, цитата из его письма Феликсу Дзержинскому: «К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции […]. Всё это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация её слуг и шпионов и растлителей учащейся молодёжи. Надо поставить дело так, чтобы этих “военных шпионов” изловить, и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу».
Непосредственно этой большой по объёму работой занимался известный своими организаторскими способностями Троцкий. Нужно было составить списки подлежащих высылке, которые потом корректировались, договориться с принимающими странами. В первую очередь, с Германией. В подготовке этой акции участвовали и другие видные большевики. Например, Лев Каменев, который вместе с Дзержинским долго беседовал, наверное, с самым известным пассажиром «Философского парохода» мыслителем Николаем Бердяевым. Дзержинский и Каменев интересовались его мнением относительно того, как должна дальше развиваться наша страна. Бердяев, который не был враждебно настроен к советской власти, говорил два часа. На его речь собеседники отреагировали просто: нам с вами не по пути.
– Какие ещё причины были у большевиков для того, чтобы высылать из страны известных, авторитетных в своих областях людей?
– В начале 20-х годов в стране начались так называемые профессорские забастовки. В 1921 году бастовали профессора и преподаватели Московского высшего технического училища, в 1922 году – Московского университета. Причин для недовольства было несколько. В то время, говоря современным языком, высшая школа теряла свою независимость: скажем, ректоры вузов уже не избирались, а назначались. Кроме того, ухудшалось финансовое положение профессуры. Властям удалось нормализовать ситуацию. Применялись как административные, так и экономические меры. Но недоверие к «буржуазным интеллигентам» ещё более усилилось.
В конце лета 1921 года во многих регионах РСФСР разразился голод, особенно страшным он был в Поволжье. Для помощи попавшим в беду людям была образована общественная организация – Всероссийский комитет помощи голодающим, или Помгол, в состав которого, наряду с высокопоставленными представителями власти, входили известные учёные, писатели, общественные деятели.
Помгол работал достаточно эффективно. Однако уже вскоре Ленин потребовал поставить на Политбюро ЦК ВКП (б) вопрос о его роспуске. Он опасался, что общественная организация выйдет из-под контроля государства. Помгол был распущен, а некоторые его активисты спустя непродолжительное время стали пассажирами «Философского парохода».
– Когда читаешь списки высланных, бросается в глаза, что в них очень мало представителей технической интеллигенции. Чем, на ваш взгляд, объясняется этот факт?
– Физики, математики, инженеры обычно не вступали с большевиками, скажем так, в идеологическое противостояние по поводу того же материализма. И потому не представляли опасности. Кроме того, тогдашние лидеры страны, многие из которых были образованными по тем временам людьми, понимали, что учёные и инженеры необходимы для предстоящего возрождения экономики страны.
– После Великой Отечественной войны, когда появилась такая возможность, на родину возвратились всего три из высланных в 1922 году интеллигентов. Можно ли говорить о том, что руководством СССР не предпринимались попытки вернуть домой пассажиров «Философского парохода»?
– В Кремле понимали, что, по сути, это было бесполезно. Большинство «пассажиров» по-прежнему оставались непримиримыми противниками советской власти. Трудно представить, что в СССР возвратился, например, такой ярый борец с коммунизмом, как Иван Ильин, брат которого был расстрелян в 1937 году. Но некоторых из этих изгнанников, вероятно, всё же пытались уговорить вернуться на родину. Скажем, уже упоминавшийся Бердяев незадолго до смерти получил советское гражданство. А мыслитель завещал передать свой архив Советскому Союзу.
– Доводилось читать, что высланным в 1922 году представителям интеллигенции крупно повезло. Ибо, оставшись в СССР, они вряд ли пережили бы 37 год…
– Верно. Многие философы, социологи, историки продолжали в изгнании работать: писали книги, занимались научными исследованиями. Кто-то дожил до глубокой старости. А вот тех, кто остался на родине, в большинстве случаев ждала печальная участь: например, в годы «Большого террора» были расстреляны избежавшие высылки философы Густав Шпет и Павел Флоренский, писатель Борис Пильняк…
