Публикуем пару интервью-зарисовок с бойцами 107-го батальона Народной милиции ДНР. Оба собеседника — очень разные люди, но в то же время и похожие. Воины Донбасса и России объединены общим делом, пониманием его сути и целей.
Алексей (позывной «Снег»)
— Давно Вы на воинской службе, в окопах?
— С самого начала, уже восемь с половиной лет. Ещё с тех пор, когда выходили с голыми руками, максимум с одним карабином на десятерых против танков.
— Какая мотивация подтолкнула к этому?
— Мотивация простая — мы все родились в СССР, и для нас раздел великой страны по каким-то искусственным границам — трагедия. Смотрели на первый майдан, когда Ющенко отобрал победу у Януковича, потом на второй, пошли бороться, отнимали областную администрацию у сторонников Киева, теряли, снова отбирали. Потом пошли в окопы. Ну, какая еще мотивация? Это Родина моя, наша общая. Одеваться в женское платье и бежать от ее защиты никто не собирается. Я — человек изначально абсолютно невоенный, скорее наоборот «ботаник» — программист. Но какое это имеет значение, когда родная земля под угрозой?
— Служили без перерыва?
— С перерывом. Году в 2017-м ушёл. Никто не думал, что всё так затянется. На гражданскую жизнь были планы — семья, одно, другое, разное, в общем. Уволился по несоблюдению контракта, других возможностей не было. А сейчас вот восстановился. 19 февраля был в военкомате, через два дня уже здесь.
— В каких боях из числа «громких» доводилось бывать?
— Самое известное, пожалуй, Широкино. А так весь юг Донетчины — Коминтерново, Ленинское, много что еще.
— Что самое страшное на войне?
— Когда бойцов бросают на тупой лобовой штурм. Без поддержки, без артиллерийского прикрытия. Раньше такого на фронте не было. Хорошо, что в нашем батальоне командир бережно относится к людям. Если же говорить в целом, то я боялся только в первый раз. Дальше к любой боевой ситуации привыкаешь. Артобстрел, например, — раз под него попал, второй раз уже не страшно. То же с разведкой — первый раз страшно, второй уже «по барабану». Со снайперами: первый раз идёшь и думаешь: вот сейчас именно меня снимут; второй раз думаешь: почему, собственно, именно меня, а в третий раз и вовсе спокоен.
Вообще война — это работа, пусть и тяжелая, грязная, особенная. Не надо ей придавать какой-то пафос, кинематографическую ауру. Все эти экранные спецназовцы, которые со ста метров попадают ножом в глаз… Да на деле и с нескольких метров можно промахнуться. Все тяжелее и одновременно проще в плане понимания и приспособления. И никакие одиночки-Рэмбо здесь ничего не вытянут, еще и других подставят. Все решает коллектив, команда, люди.
— Есть радость от долгожданного вхождения в состав России?
— Радость есть. С привкусом горечи от того, что это не произошло хотя бы лет пять назад. Теперь важно не терять уже официально российские города и отвоевать обратно временно оккупированные.
— Какие ожидания относительно итогов СВО?
— Главное ожидание — развал Украины и полный возврат всех исконно русских земель. Разве можно бросить Днепропетровск? Да и Киев, мать городов русских, грешно оставлять в чьих-то нечистых руках. Что-то, может, Лукашенко урвёт, если вовремя вступит в дело. Закарпатье, допустим, венграм оставим. Хорошо бы в следующем году дело закончить.
Алексей (позывной «Ханжа»)
— Давно Вы на фронте и как сюда попали?
— На фронте я с начала марта, уже семь месяцев. До этого в девяностых служил срочную службу в пехоте. Как попал? Накануне моего ухода уехал добровольцем мой сын, 23 года. Я посидел, подумал: «Что делать? Надо тоже ехать, иначе как потом ребенку в глаза смотреть». И собрался. Хотел быть в одном взводе с сыном, но не получилось, попал в другой. Теперь мне все здесь как сыновья и братья.
— Чем занимались на «гражданке»?
— Электриком был. А вообще брался за всё. Теперь вот за автомат взялся.
— Что самое сложное на передовой?
— Теперь я уже младший командир, и в этой роли могу сказать, что если не самое сложное, то самое ответственное — донести до ребят, что не надо ругаться по мелочам. Всякое же бывает в мужском коллективе, где каждый — сложная личность со своими тараканами в голове. Но все можно решить мирным разговором. Ни в коем случае нельзя подставлять друг друга, можно только подставлять друг другу плечо. Ведь наша жизнь в передовой в самом прямом, не каком-то литературном смысле, зависит друг от друга.
— Что нового открыли в жизни, в людях за военное время?
— То, что, собственно, люди открываются здесь. Каждый приходит сюда замкнутым, и его надо растормошить, узнать, понять. Должен помочь ему, чем можешь — деньгами, моральной поддержкой, советом. Одному вот помог машину купить. Другому помог деньгами, он своего батю выручает, ему сейчас будут операцию на глаза делать. Но помощь словом и советом не меньше, а порой и больше важна.
— Какая мотивация у Вас находиться здесь, помимо желания быть неподалеку от сына и не пасть перед ним лицом в грязь?
— Мотивация, опять-таки, связана с сыном, с детьми вообще — чтобы если не у нас, то у них были дом, машина, квартира. Чтобы у них просто было будущее. И у всех детей Донбасса и всей России тоже. За это бьемся.
— Как думаете, когда Победа?
— Мы, к сожалению, не знаем даже, на каком рубеже наступит эта победа. Где тот Берлин и рейхстаг, над которым нужно водружать флаг. Вот и жена тормошит: когда-когда. А что я ей отвечу… Могу лишь сказать, что мы будем биться до конца, и ни шагу назад.
Беседовал Станислав Смагин,
политолог, публицист,
военнослужащий 107-го батальона
Народной милиции ДНР
