Библиотека, прошедшая через огонь, воду, репрессии и блокаду

BAN_1

305 лет назад, 1 сентября 1714 года, по указанию Петра I в Санкт-Петербурге была основана первая в нашей стране государственная библиотека, ныне — Библиотека Российской Академии наук. Сегодня это одно из крупнейших книгохранилищ в мире.

От Летнего дворца до Кунсткамеры

Пётр Великий считал развитие образования одним из залогов вхождения России в семью европейских народов и разрыва с «бородатым» прошлым. Понятно, что приобщиться к знаниям в первую очередь должны были представители новой аристократии, возникшей при царе-реформаторе, а также наиболее одаренные выходцы из средних и низших классов. О тотальном образовании населения, большинство которого составляли крестьяне, речи разумеется ни шло.

Поэтому после Полтавской победы, ознаменовавшей перелом в Северной войне в пользу России, Пётр I озаботился решением этого вопроса. Основой для формирования библиотеки стали медицинские книги и рукописи Аптекарского приказа, а также библиотеки герцогов Голштинских (так называемая Готторпская библиотека) и герцогов Курляндских, свезённые в Летний дворец Петра. Готторпская библиотека была подарена ему герцогом Голштинским, а Курляндская вывезена в Петербург из Митавы (на территории нынешней Латвии) после занятия её русскими войсками.

Образованная таким образом библиотека насчитывала около двух тысяч книг. Для её пополнения русский царь распорядился, чтобы все его приближённые пополняли ее фонды за счёт своих частных коллекций.

В 1718 году, когда библиотека была переведена в Кикины палаты (особняк сподвижника Петра, адмирал-советника Александра Кикина, казнённого в том же году за организацию побега царевича Алексея из России), в ней насчитывалось уже шесть тысяч книг.

В 1724 году Пётр I, провозглашённый уже императором, принимает важное решение передать библиотеку Академии наук. В 1728 году Академия обосновывается в здании Кунсткамеры, куда переезжает и библиотека.

С этого момента её фонды активно пополняются за счёт частных коллекций, передачи экземпляров всех публикуемых в России книг и книгообмена с ведущими европейскими библиотеками, и к 1747 году насчитывают уже 22300 томов. Но тут едва не случилась беда: библиотека пережила свой первый пожар.

Расцвет

Пожар, возникший в здании Кунсткамеры 5 декабря 1747 года, был вызван засорившимися дымоходами. В огне был практически полностью уничтожен знаменитый Готторпский глобус, переданный России в качестве дипломатического подарка от герцога Голштинского Карла Фридриха — отца будущего российского императора Петра III. Этот глобус, диаметром более трёх метров, представлял собой планетарий, в который можно было попасть, войдя через специальную дверь. Собственно, только дверь от него и осталась, так как во время пожара она находилась в подвале на реставрации.

Впоследствии глобус, считавшийся в XVIII веке чудом инженерной мысли, был восстановлен по чертежам и сегодня он выставлен в Кунсткамере.

Что же касается книг, то они пострадали не столько от пожара, сколько при его тушении. Впрочем, большую часть фондов удалось спасти. Безвозвратно погибли 244 книги и рукописи, в основном – иностранные.

Тем временем библиотека Академии наук быстро становится одним из наиболее известных и, если можно так выразиться, авторитетных книгохранилищ Европы. Французский мыслитель Дени Дидро так писал о ней и её создателе – Петре I:

«Этот великий монарх собрал весьма значительные фонды для библиотеки своей Петербургской Академии, которая в большом числе обеспечена книгами по всем областям науки».

К концу XVIII века в фондах библиотеки насчитывается уже более 40 тысяч книг и рукописей. Но подлинный расцвет она переживает в следующем, XIX-м, веке.

Согласно новому уставу Академии наук, утверждённому в 1803 году, библиотека становилась самостоятельным учреждением под её эгидой. Также было высочайше утверждено, что «все типографии в империи обязаны присылать каждой изданной в оных книги по одному экземпляру в библиотеку Академии наук».

В 1818 году в библиотеке была проведена реформа, призванная, как бы сейчас сказали, оптимизировать её деятельность: она была разделена на два отделения — I (Русское) и II (Иностранное). В них были созданы каталоги, весь книжный и рукописный фонд чётко систематизировались, что значительно улучшило работу учреждения.

Помимо обязательных русских экземпляров, её фонды регулярно пополнялись за счёт книгообмена с ведущими зарубежными библиотеками. И если в 1836 году они насчитывали 90 тысяч книг и рукописей, то в 1848 году уже 112 753, а в 1862 году – 243109.

Вскоре собрание славянских книг в библиотеке стало крупнейшим в мире, а отечественной литературы поступало столько, что в 1880-х годах в Русском отделении пришлось выделить специальный Славянский отдел, а затем – Журнальный, Рукописный и Русский книжный отделы.

На приобретение книг, прежде всего, рукописей и иностранных, в 1893 году была выделена астрономическая по тем временам сумма в 9,5 миллиона рублей.

К 1917 году фонды библиотеки насчитывали уже более 1,5 миллиона книг и рукописей. Назрела необходимость переезда в новое, специально приспособленное здание. Соответствующий проект архитектора Роберта Марфельда был разработан ещё в 1910 году, и в 1914 году строительство просторного здания на Биржевой линии, 1, было завершено. Но из-за начавшейся Первой мировой войны его оборудовали под нужды разместившегося в нём военного госпиталя. А вскоре наступило время революционного лихолетья.

Советский период

К счастью, февральские и октябрьские события практически не сказались на библиотеке. Большая заслуга в этом принадлежит бессменному секретарю Академии наук с 1903 по 1929 годы, известному востоковеду Сергею Фёдоровичу Ольденбургу.

Будучи одним из лидеров кадетской партии и министром народного просвещения во Временном правительстве, он поначалу враждебно отнесся к захвату власти большевиками, но затем сменил свою позицию.

Выступая в конце 1918 года на заседании Академии наук, Ольденбург заявил собравшимся:

«В наши трудные и сложные дни многие склонны падать духом и не понимать величайших переворотов… глубоко болезненных и мучительных, но тем не менее великих и замечательных. И многим из нас — людям науки, начинает казаться, что и наука гибнет от непонимания и невнимания к ней. Опасения эти напрасны…».

Свою роль в перемене его настроения сыграло лояльное отношение к деятельности Академии и лично к нему со стороны новых властей. Дело в том, что Сергей Ольденбург был хорошо знаком с Владимиром Лениным, и с его покойным братом Александром, с которым подружился во время учёбы в университете. Кроме того, фактически руководивший в это смутное время Академией наук Ольденбург понимал, что установление нормальных отношений с большевиками – залог сохранения и дальнейшей работы Академии.

Власти оценили его новую позицию. Так, нарком просвещения Анатолий Луначарский говорил:

«Ольденбург оказался одним из самых крепких и самых нужных звеньев между советской властью и крупнейшей мировой и нашей интеллигенцией, и сыграл в этом отношении выдающуюся роль».

Как следствие, финансирование работы Академии осуществлялось бесперебойно, что наглядно демонстрирует тот факт, что, несмотря на Гражданскую войну и разруху, книжный фонд академической библиотеки в 1924 году составлял уже 3,5 миллиона книг и рукописей, то есть более чем вдвое больше, чем к началу 1917 года.

А в 1925 году она наконец переезжает в новое здание на Биржевой линии, площадью 12,5 тысячи квадратных метров, общая длина книжных полок в котором составляет почти 47 километров (!). В том же году библиотека получает новое официальное название — Библиотека Академии наук СССР (БАН). В ней образуется четыре отделения — Русское, Иностранное, Славянское и Рукописное, а позднее ещё два — Картографическое и Читальный зал.

Всё шло хорошо до 1929 года, когда органами ОГПУ было сфабриковано так называемое «Академическое дело», в рамках которого была проведена крупномасштабная «чистка» Академии наук и её подразделений от «нежелательных» элементов, имевших «сомнительное» классовое происхождение или замешанных в прошлом в «контрреволюционной деятельности».

Из 960 штатных сотрудников Академии и её подведомственных учреждений было уволено 128, а из 830 сверхштатных – 520. Более ста человек, в основном историки-архивисты, включая директора БАН Сергея Платонова, были арестованы.  Впрочем, веских доказательств их контрреволюционной деятельности следствие представить не смогло, и широко анонсированный судебный процесс над «вредителями» не состоялся. Но участи Платонова и ещё 28 человек это не изменило: их приговорили к различным срокам заключения и ссылки во внесудебном порядке коллегией ОГПУ.

Библиотека Академии наук лишилась не только опытного директора, но и 36-ти высококвалифицированных сотрудников, которые так и не были восстановлены в должности, что нанесло серьёзный удар по её работе.

Следующий удар по библиотеке нанесла блокада. Первоначально все её фонды планировалось эвакуировать, но сделать это не успели. В результате воздушных налётов и артобстрелов зданию библиотеки был причинен огромный ущерб: был пробита крыша, не работали освещение и водопровод. Но её сотрудники продолжали приходить на работу даже в 30-градусные морозы. В библиотеке на протяжении всей блокады работал читальный зал, создавались передвижные библиотеки для воинских частей и госпиталей. Но условия были слишком тяжёлыми, и к 1944 году из 150 сотрудников БАН в живых осталось только 30…

Благодаря этим людям удалось избежать гибели или серьёзного повреждения ценнейших книг и рукописей.

После войны библиотека Академии наук успешно продолжала свою деятельность: её фонды росли, увеличивалось число новых отделов.

В 1964 году, в дни празднования 250-летия библиотеки, она поддерживала постоянные отношения с академиями наук, библиотеками, музеями и другими научными учреждениями в 91 стране мира. В итоге, объём зарубежных изданий достиг 42 процентов от всех новых поступлений.

Великий пожар

Очередным серьёзным испытанием для Библиотеки Академии наук стал знаменитый пожар, случившийся в ночь с 14 на 15 февраля 1988 года. Огонь вспыхнул на третьем этаже здания библиотеки, в газетном фонде. Прибывшие пожарные смогли потушить его лишь через шесть (!) часов, но спустя три часа пожар возобновился, охватив четвёртый и пятый этажи. На то, чтобы справиться с ним, ушло ещё четыре часа.

Ущерб от пожара был огромен. Треть всего газетного фонда была уничтожена. 400 тысяч книг полностью сгорели, а ещё 500 тысяч безнадежно повреждены. Шесть миллионов книг и рукописей были залиты водой, 7,5 миллиона пострадали от сырости, еще 10 тысяч -от плесени.

И хотя были приняты неотложные меры по спасению книг, за первые десять лет после пожара полностью восстановить удалось лишь 900. Остальные были «законсервированы», будучи помещенными в специальные боксы, защищающие их от воздействия света и влаги.

Лишь в 1994 году была закончена работа по каталогизации всех сохранившихся и утраченных книг и рукописей, и библиотека, получившая пополнение из других российских библиотек, возобновила свою нормальную работу.

Причины пожара неизвестны до сих пор. Первоначально виновником был назван один из сотрудников библиотеки, якобы бросивший непотушенный окурок в урну. Но это не объясняло, как огонь мог вспыхнуть в двух разделённых железобетонной стеной хранилищах. Поэтому возникла версия о поджоге, возможно, с целью сокрытия хищения ценных книг и рукописей. Однако следствие так и не пришло к каким-либо окончательным выводам, и спустя год было закрыто.

Сегодня в фондах Библиотеки Российской академии наук насчитывается более 20,5 миллиона экземпляров книг, рукописей и периодических изданий, 40 процентов которых – иностранные.

По этому показателю она занимает третье место в стране после Российской государственной библиотеки (47,2 миллиона экземпляров) и Российской национальной библиотеки (бывшая Публичная) (38,1 миллиона), а также 11-е место в мире (первенство принадлежит Библиотеке Конгресса в Вашингтоне (168, 3 миллиона экземпляров).

Ежегодно фонды БАН пополняются более 200 тысячами экземпляров. А ведь когда-то всё начиналось с двух тысяч книг…

Игорь ЧЕРЕВКО

Вам будет интересно