По всей видимости, французский король Шарль Х был очень великодушным человеком, если поблагодарил Джоаккино Россини за оперу «Путешествие в Реймс. Или гостиница “Золотая лилия”». Этот вывод я сделал после того, как ознакомился с этим произведением великого итальянского маэстро в Мариинском театре.
Французская корона весьма дорого стоила Шарлю Х, который до восшествия на престол был герцогом д’Артуа. Убеждённый монархист, который не принимал заигрывания старшего брата, короля Людовика XVI с третьим сословием, за что тот назвал его большим роялистом, чем сам король, вынужден был бежать из Франции с семьёй и близкими после падения Бастилии. 26 лет он провёл в Британии, где от чахотки умерла его верная подруга Луиза де Поластрон. (Что касается его законной жены Марии-Терезы Савойской, то и она скончалась 2 июня 1805 года, но в австрийском городе Грац.) Финансами французского принца обеспечивал английский король Георг III.
«Только услышав в 1814 году об отречении Наполеона, он (герцог д’Артуа — прим. Д.Ж.) поспешил обратно во Францию. Прибыв домой на три месяца раньше Людовика (Людовика XVIII — прим. Д.Ж.), он всё время действовал в его интересах в качестве наместника королевства. За этот период ему удалось создать ультрароялистскую полицию, которая в последующие пять лет докладывала лично ему, не посвящая короля», —рассказывает историк Джон Норвич.
Про вернувшихся во Францию Бурбонов французы говорили: они ничего не забыли и ничему не научились. Но эта характеристика более верна для графа д’Артуа, нежели для Людовика XVIII, который шёл на компромиссы, понимая, что старый абсолютизм возродить не удастся — Франция стала другой. Да и будучи престарелым сибаритом, он не хотел потрясений, треволнений. «Его желания ограничились славным спокойным правлением с регулярными поставками достаточного количества еды и питья при неограниченных возможностях обмениваться непристойными историями со своими друзьями», — поясняет Норвич. Королю шёл восьмой десяток, он страдал подагрой, и немного трепета в его жизнь вносила 30-летняя жена графа Баски дю Кайла, Зоэ Виктория дю Кайла, дочь королевского адвоката Антуана Омера Талона. Она посещала монарха по средам, и злые языки распускали слухи, что король любит втягивать табак с её груди, за что графиню за глаза называли табакеркой.
16 сентября Людовик XVIII причастился святых даров, как ему настоятельно посоветовала мадам дю Кайла, и вскоре после этого отошёл в мир иной. Он был бездетным и королём стал его младший брат — 67-летний герцог д’Артуа. Новый король несколько годами ранее пережил страшный удар: 13 февраля 1820 года рабочий Луи Пьер Лувель шилом заколол его сына, Шарля-Фердинанда, герцога Беррийского, когда тот выходил из оперного театра. Шарль-Фердинанд был очень близок с отцом, раздел его ультрароялистские идеи. Старший сын герцога д’Артуа, герцог Ангулемский, не мог иметь детей, и династию мог продолжить лишь Шарль-Фердинанд. К счастью герцога д’Артуа, вдова герцога Беррийского оказалась беременной и через несколько месяцев после гибели мужа родила сына, Генриха, герцога Бордоского, прозванного острословами «дитя чуда».
По убеждению Шарля Х, монархическая власть освящается Богом, и поэтому для него было очень важно пройти обряд помазания в Реймском соборе, как и все славные французские короли. Он прошёл этот обряд 29 мая 1825 года. Как отмечает историк Норвич, «для Карла (Шарля) будто не было не только последних тридцати пяти лет, но и прошедших несколько веков». Некоторые инициативы Шарля Х вызывали протест даже последовательных монархистов. Так, когда он предложил принять закон о святотатстве, по которому, например, кража священных сосудов каралась смертной казнью с предварительным отсечением у вора кисти руки, писатель и поэт ультрароялист Франсуа Рене де Шатобриан заметил, что править так, будто на дворе 800 год — чистый воды идиотизм. И предположил, что если монархия будет делать такие ошибки, то новой республики во Франции не избежать.
Историческая часть — долгая подводка к тому, чтобы читатель понял, для кого Россини написал «Путешествие в Реймс». И что увидел на премьеры оперы, которая состоялась 19 июня 1825 года в Париже, Шарль Х? Какой-то интернационал фриков едет на его коронацию в Реймс, но застревает в курортном городе Пломбьер в гостинице на водах «Золотая лилия». Здесь и русский генерал Либенскоф, и польская маркиза Малибея, и английский полковник лорд Сидней, и французский офицер Бельфьоре, и известная римская поэтесса-импровизатор Каринна, и помешанная на моде графиня де Фовиль, и немецкий барон Тромбонок, и литератор дон Профондо, и испанский генерал дон Альваро.
Название гостинцы напоминает о королевском геральдическом символе — fleur de lys. Но её хозяйка, мадам Кортезе, озабочена лишь поддержанием высокого реноме своего заведения. А путешественники охвачены лишь личными переживаниями: одни ревнуют, другие соблазняют, третьи — тихо воздыхают. А графиню де Фольвиль волнуют лишь её наряды. Когда модница узнаёт, что они пропали по дороге, она заявляет: «Не могу на коронацию. Мне запрещают честь и долг патриотки». Все мысли дона Профондо — об антиквариате. Что касается поэтессы Коринны, то она влюблена в себя. Никто из даже не обсуждает великое предстоящее событие — коронацию в Реймсе короля Шарля Х. И только в конце, когда выясняется, что лошадей постояльцам «Золотой лилии» не дождаться, они решают почтить короля тостами, каждый в своём национальном стиле. Конечно, ария Коринны All’ombra amena del Giglio d’or (Под сенью золотой лилия) — настоящий гимн королевской власти. Но всё остальное — так себе монархизм.
«“Путешествие в Реймс” — это опера-пародия, опера-мистификация, опера-карикатура на “патриотизм с серьёзным лицом” в конце концов. Ведь весь этот музыкально-литературный капустник точно укладывается в теорию смеховой культуры Михаила Бахтина под названием “карнавализация”: “Лучше и полнее до нас дошли представления шутов и дураков, суть которых была в пародийном дублировании различных моментов серьёзного церемониала”», — верно замечает автор издания «Новости классической музыки» Владимир Зисман.
Те, кто ждал, что Россини создаст пафосное монархическое произведение, наверное, были разочарованы. Да и Шарлю Х вроде было не до пародий. Так почему же он не только не наказал Россини, но благосклонно воспринял его произведение? Монарх одарил итальянского мастера должностью королевского композитора и генерального инспектора в области вокального искусства. Учитывая, что к тому времени Россини был директором театра Итальянской оперы в Париже с очень хорошей зарплатой, можно утверждать, что итальянский композитор добился огромного общественного и материального успеха.
Может быть, Шарль Х, он же — герцог д’Артуа, был и не таким уж мрачным фанатиком монархического принципа? Совершенно точно, что Шарль Х был сильным, волевым человеком, а сильные люди умеют смеяться и ценят иронию. К тому же в молодости будущий Шарль Х вместе с королевой Марией-Антуанеттой участвовал в любительских куртуазных спектаклях. Вспоминал, наверное, о них, сидя в ложе на премьере «Путешествия в Реймс» в парижской Итальянской опере…
Однако не исключено, что опера не слишком сильно понравилась Шарлю Х. Он поощрил Россини… с королевского плеча. Так или иначе, «Путешествие в Реймс» Россини убрал из репертуара, а затем переработал её музыкальной материал для другой оперы, тоже комической — «Граф Ори».
Что касается постановки «Путешествия в Реймс» в Мариинском театре (совместная с парижским театром Шатле), то она совершенно органична. Режиссёр Ален Маратра оправданно решил нас не отправлять в 1825 год, а перенёс действие куда-то в 50-е годы ХХ века: мы оказываемся в припортовой гостинице среди ожидающих отплытия океанского лайнера повес. Буффонада, разыгрываемая знатью первой четверти XIX века, вряд ли бы была адекватно воспринята сегодня. Да и была ли она адекватно воспринята в 1825-м?
Дмитрий Жвания
Читайте также:
