305 лет назад, 9 июня 1714 года, Пётр I издал именной указ «О посылке преображенского полка капитан поручика князя Александра Бековича-Черкасского для отыскания устьев реки Дарьи…». Одной из целей экспедиции, позднее получившей название Первый Хивинский поход, был поиск богатых месторождений золота.
Золотая лихорадка Петра Первого
Прорубание «окна в Европу» через приобретение портов на Балтике было для Петра I не единственным способом превращения России в передовую, сильную и богатую державу. Не меньшее внимание он уделял и «индийскому» проекту.
В 1700 году хивинский хан попросил русского царя признать его своим вассалом. Взамен хан рассчитывал получить из России военную помощь для подавления мятежных туркменских племен. Однако начавшаяся в том же году Северная война сделала этот прожект для Петра не актуальным.
Однако, когда стало ясно, что чаша весов в многолетнем противостоянии со Швецией, склоняется на сторону русских, царь вспомнил о предложении хана и его захватила новая идея: имея в подданстве Хиву, использовать её как базу для проникновения в Индию, установив с последней прямые торговые отношения, что позволило бы напрямую, минуя европейских посредников, получать дорогие экзотические товары из этой страны. Хивинский хан при этом мог бы обеспечить охрану русских торговых караванов.
События ускорило известие, полученное от одного из соперников хивинского хана – представителя знатного туркменского рода Ходжи Нефеса, который прибыв в Астрахань заявил, что имеет важное сообщение для русского царя «к пользе Российскаго государства». В 1713 году Пётр I встретился с Нефесом, который поведал о том, что в реке Амударье в большом количестве находят золотой песок, и, дабы скрыть это, хивинцы с помощью дамбы отвели русло реки в Аральское море. Если же дамбу разрушить и отвести Амударью в старое русло, можно получить доступ к месторождениям золота.
Импульсивный царь сразу же загорелся этой идеей и уже в 1714 году издал вышеупомянутый указ. Во главе экспедиции был поставлен капитан Преображенского полка князь Александр Бекович-Черкасский, которому, кроме поисков «золотой реки», предписывалось также основать на пути к Хиве и прежде всего в устье Амударьи, крепости, а также склонить к подданству не только хивинского, но и бухарского хана. Вдобавок в состав экспедиции включили под видом купцов двух секретных эмиссаров, один из которых должен был пробраться в Индию, а другой — в оазис Эркет (ныне – Яркенд на территории современного Китая) для сбора сведений о якобы имеющихся там богатых месторождениях золота, которыми впоследствии можно было бы овладеть, использовав войска вассальных бухарского и хивинского ханов.
Князь Бекович-Черкасский
Точная дата рождения Александра Бековича-Черкасского не известна. Однако, согласно спискам населения города Терки 1688 года, упоминается о проживании в «аманатных избах аманатных мурз», включая «мурзу Кабардинского Дивлетъ Кирей».
Аманаты – это знатные заложники, а Девлет-Гирей — имя Бековича-Черкасского до принятия им православия. Он был одним из шести сыновей князя Бекмурзы Джамбулатова – представителя древнего кабардинского княжеского рода.
Спустя десять лет Девлет-Гирей находится уже в Москве в доме воспитателя юного Петра князя Бориса Голицына, о чем свидетельствуют записи в дневнике Иоганна Корба, секретаря посольства императора Священной Римской империи Леопольда I к Петру I, состоявшегося в 1698-99 годах:
«С целью блеснуть своим гостеприимством, он (Голицын) приказал своим сыновьям прислужить… господину послу; к ним присоединил молодого черкесского князя, недавно ещё тайно похищенного у своих родителей… В выражении лиц Голицыных видна скромность, в чертах же черкеса — благородство и твёрдость духа, отличающие воина по происхождению».
Отметим, что «аманатство» молодого черкесского князя могло быть вызвано тем, что часть его родни в то время поддерживала враждебно настроенного к России крымского хана.
Однако Девлет-Гирей, приняв православие, стал Александром Бековичем-Черкасским, и вскоре женился на дочери князя Голицына – Марфе Борисовне. Это, естественно, укрепило его связи с Голицыным, а через него — с Петром I.
Будучи зачислен офицером в Преображенский полк, он принимает участие в сражении под Нарвой в 1700 году, а также в осаде и взятии Нотебурга, Ниеншанца и Митавы.
Согласно спискам князя Бориса Куракина, в 1708-09 годах Бекович-Черкасский находится в Голландии и Италии вместе с группой россиян, посланных за границу для изучения «морского дела и навигации».
Об особом отношении Петра I к молодому кабардинскому князю свидетельствует и его дипломатическая миссия на Кавказ, с которой он был послан царём в 1711 году. Дело в том, что усилиями шведского короля Карла XII, Османская империя с 1710 года стала вести подготовку к войне с Россией. Султан рассчитывал использовать в своих интересах кубанских татар, бывших его подданными. Целью посольства Бековича было привлечь на сторону России кабардинцев, издавна враждовавших с татарами. Миссия увенчалась полным успехом. «Они рады служить великому государю всею Кабардою», — писал Бекович царю после переговоров с кабардинской знатью.
Было сформировано войско во главе с Бековичем-Черкасским, которое, вторгнувшись в земли кубанских татар в августе 1711 года, наголову разбило их армию, руководимую крымско-татарским царевичем. «Войска Нурадына салтана, в котором было пятнадцать тысяч, мы били боем и рубили саблями, в который поход ходили на Кубань с братом нашим князем Александром Бековичем. И того войска Нурадына салтана, несколько побили до смерти, иных в реке потопили, а сам он Нурадын салтан, даже насилу ушёл», — писали кабардинские князья Петру I. Эта победа полностью ликвидировала угрозу России со стороны Кубани.
Пребывание на Кавказе и изучение сложившейся в регионе политической обстановки побудили Бековича-Черкасского в 1714 году обратиться к Петру I с проектом мирного присоединения к России Северного Кавказа и Дагестана через установление дружеских отношений с представителями наиболее влиятельных семей, что, по мнению князя, позволило бы создать мощный военный и политический заслон турецким попыткам проникновения в регион.
Царь проект оценил и передал Сенату для исполнения. Однако Северная война продолжалась, требуя особого внимания, а вскоре к Петру прибыл Ходжа Нефес, и рассказал ему о среднеазиатском «эльдорадо», что надолго отвлекло мысли царя от северокавказского проекта.
Каспийские походы Бековича
В том же 1714 году Пётр I издаёт указ «О посылке преображенского полка капитан поручика князя Александра Бековича-Черкасского для отыскания устьев реки Дарьи…»
Князь, находившийся в это время в Казани, немедленно выезжает в Астрахань. Здесь начинается строительство флотилии, а Бекович между тем расспрашивает купцов и бывших хивинских невольников о восточном побережье Каспийского моря и реке Амударье, рассчитывая получить сведения о местонахождении её старого русла, из которого ее якобы перенаправили в Аральское море.
К концу года флотилия из 30 судов вышла в море, держа курс на Гурьев. На судах размещалось более 1800 человек, из которых солдат было 1650. Однако, потеряв во время шторма три корабля с припасами, Бекович-Черкасский приказал возвращаться в Астрахань.
Началась подготовка к экспедиции 1715 года, для чего Пётр I прислал опытных корабельных мастеров «понеже нынешней весны надобны те скампавеи (быстроходные военные галеры — прим. авт.) будут от лейб-гвардии г. капитану князю Черкасскому».
Однако вскоре работы прервало неожиданное событие, которое в будущем скажется на итоге Хивинского похода.
В начале года 30-тысячное войско кубанских татар напало на стойбище калмыков под Астраханью и полностью разорило его. Чудом спасшийся калмыцкий хан Аюк обратился за помощью к Бековичу-Черкасскому. Тот вывел русские войска к разорённому стойбищу, однако нападать на татар отказался, заявив, что для этого ему нужен царский указ. Хан Аюк затаил злобу и послал тайных посланников к Хивинскому хану. Они сообщили ему, что русские под видом посольства собирают войско для захвата Хивы. Хан поверил в вероломство русских, что впоследствии решит судьбу участников Хивинского похода.
…Тем временем, в апреле флотилия под командованием Бековича вышла из Астрахани и благополучно прибыла в Гурьев, откуда направилась на юг для исследования восточного побережья Каспийского моря. Дойдя до мыса Тюб-Караган на полуострове Мангышлак Бекович высадился и установил контакт с местным населением, причём, назвавшись своим мусульманским именем Девлет-Гирей (буквально – «покоритель земель»), он расположил к себе туркмен.
Последние утверждали, что у Амударьи действительно есть старое русло, и чтобы вернуть её в него, достаточно прокопать двадцатикилометровый канал. Чтобы проверить эту информацию, было решено снарядить отдельный отряд во главе… с Ходжой Нефесом, который к тому времени вернулся на родину. Вскоре отряд вышел в путь, а Бекович-Черкасский направился к заливу Кара-Богаз-Гол (Черная Пасть) и далее на юг, до персидских владений на южном берегу Каспия, после чего повернул на Астрахань.
Используя картографические данные о западном, кавказском побережье Каспийского моря, и сведя их с полученными в ходе экспедиции вдоль восточного берега, Бекович создал карту всего побережья Каспийского моря – первую в истории. Пётр I высоко оценил труды князя, и, встретившись с ним в Либаве, произвёл в капитан-поручики гвардии.
14 февраля 1716 года царь издал указ о направлении Бековича — Черкасского в новый Каспийский поход. Выйдя в море на 69 судах в сентябре 1716 года, экспедиция посетила Мангышлакский полуостров и Красноводский залив, заложив три русских крепости. В феврале 1717 года флотилия вернулась в Астрахань. Началась подготовка к главной экспедиции – Хивинскому походу.
Хивинский поход
В пространном «наказе» Бековичу, лично написанном Петром I, в частности, говорилось:
«Надлежит над гаванью, где бывало устье Амударьи-реки, построить крепость человек на тысячу…Ехать к хану Хивинскому послом, а путь держать подле той реки и осмотреть прилежно течение её, а также и плотину, если возможно эту воду опять обратить в старое ложе, устроив городок и произведя некоторые сооружения, долженствовавшие возвратить древнему Оксусу (древнегреческое название Амударьи — прим. авт.) славное некогда течение его к морю Хвалынскому, а прочие устья запереть, которые идут в Аральское море… Осмотреть место близ плотины, или где удобно, на настоящей же Амударье-реке для строения крепости тайным образом и, если возможно, то и тут другой город сделать».
Таким образом, Пётр I по-прежнему считал одной из главных целей экспедиции не только приведение в подданство хивинского и бухарского ханов, но и овладение районом «золотоносной» Амударьи. Тем более, что от отряда Нефеса поступили известия, что в районе реки Карагачи удалось обнаружить пресловутую секретную дамбу (на самом деле, за неё была принята старая земляная насыпь).
В марте 1717 года отряд Бековича-Черкасского отплыл из Астрахани в Гурьев. В его состав входило четыре тысячи солдат регулярной пехоты, две тысячи яицких и гребенских казаков и конный отряд из ста драгун (не считая нескольких морских офицеров, двух инженеров и двух тайных эмиссаров, маскировавшихся под купцов).
Перед выступлением из Гурьева Бекович получил страшное известие: его жена и две дочери, возвращавшиеся после прощания с ним в Астрахань, утонули. Тем не менее, был отдан приказ выступать.
Переход по пустынным землям был сущим адом для русского отряда. Люди гибли от жары и при набегах разбойничьих отрядов степняков. Когда, спустя два месяца, экспедиция достигла реки Карагач, где располагалась замеченная отрядом Нефеса «плотина», в отряде Бековича насчитывалось чуть больше двух тысяч человек. Здесь был разбит лагерь. До Хивы оставалось каких-то шесть дней пути. 18 августа к лагерю стало стремительно приближаться 20-тысячное хивинское войско. Русские, спешно устроив укрепления, отбили все атаки врага, большинство вооружения которого составляли луки, мечи и копья. Понеся значительные потери, хивинцы отступили. Но и русские были обескровлены.
В этих условиях в лагерь прибыли послы от хивинского хана Шир Газы, утверждавшего, что происшедшее следует считать недоразумением (!), случившимся без его повеления. Хан пригласил Бековича-Черкасского в свой лагерь, где поклялся на коране в том, что князю и его людям ничего не грозит. Затем хан предложил Бековичу направиться в Хиву, но перед тем разъединить свой отряд на пять частей, которые бы отправились каждый в разные поселения, так как прокормить так много людей в одном месте не представляется возможным.
Трудно сказать, чем руководствовался Бекович, ответив на это согласием. Некоторые историки полагают, что он впал в «умопомрачение» ещё при известии о гибели своей семьи, а затем оно усилилось от тяжёлых условий перехода по пустыне.
Как бы то ни было, русское войско было разделено и отряды направились каждый в указанную хивинцами сторону. Ближайшей ночью их атаковали и практически полностью уничтожили. Бековича же вместе с другими офицерами по прибытии в Хиву подвергли страшным пыткам, после чего обезглавили.
Известный востоковед и путешественник, архимандрит Русской православной церкви Иакинф (Никита Бичурин) приводит в своём труде свидетельство гребенского казака Ивана Дёмушкина, одного из немногих спасшихся в ту кровавую ночь:
«Собравшись ехать к хану, Бекович взял с собой наших гребенских казаков триста человек, у каких ещё были лошади, и мы отправились, прибравшись в новые чекмени и бешметы с галуном, а коней поседлали наборной сбруей. Хива город большой, обнесённый стеной с каланчами, да только улицы в ней очень уж тесные. У ворот нас встретили знатнейшие хивинские вельможи. Они низко кланялись князю… Справивши почётную встречу, повели они нас в город, а там у них были положены две засады за высокими глиняными заборами. Уличка, где эта ловушка была устроена и по которой мы шли, была узенькая и изгибалась, как змея, так что мы проезжали по два да по три коня, и задним совсем не было видно передних людей за этими кривулями. Как только миновали мы первую засаду, она поднялась и запрудила дорогу и начала палить из пищалей. Наши остановились и не знают: вперёд ли, назад ли действовать, а в это время показались новые орды с боков и давай в нас жарить с заборов, с крыш, с деревьев и из окон домов. Вот в какую западню мы втюрились. И не приведи Господи, какое там началось побоище: пули и камни сыпались на нас со всех сторон, и даже пиками трёхсаженными донимали — вот как рыбу, что багрят зимой на Яике. Старшины и пятидесятники с самого начала крикнули: “С коней долой, ружья в руки!”, а потом все подают голос: “В кучу, молодцы, в кучу!” А куда в кучу, коли двум-трём человекам с лошадьми и обернуться негде врастяжку, да и бились же не на живот, а на смерть, поколь ни одного человека не осталось на ногах. Раненые, и те отбивались лежачие, не желая отдаваться в полон хивинцам. Ни один человек не вышел тогда из треклятой трущобы: все там полегли, а изверги издевались даже над казацкими телами, отрезали головы и, вздевши их на длинные пики, носили по базарам. С самого Бековича, после лютых мук, с живого содрали кожу, приговаривая: “Не ходи, Девлет, в нашу землю, не отнимай у нас Амударьи-реки, не ищи золотых песков”».
Ни один член экспедиции не вернулся в тот год на родину. Те, кто выжил, стали невольниками хивинцев. Лишь в 1740 году, когда персидский шах Надир взял Хиву, он освободил русских пленных из отряда Бековича, и дав им денег и лошадей, отправил домой. Вместе с ними вернулся к давно справившим по нему поминки родным и казак Иван Дёмушкин…
Последствия
Одним из первых следствий неудачи Хивинского похода Бековича стал уход российских войск из основанных им на восточном побережье Каспия крепостей, так как удерживать их в сложившихся обстоятельствах не имело смысла. Но и здесь русских преследовал злой рок: часть кораблей по пути в Астрахань потерпела крушение, и многие солдаты утонули.
Пётр I, поначалу подумывавший о карательной экспедиции, так к ней и не прибегнул, во-первых, занятый продолжавшейся Северной войной, а, во-вторых, не желая понести новые жертвы и окончательно восстановить против себя хивицев.
Впрочем, в 1721 году прибывшему в Петербург послу хивинского хана придётся заплатить своей жизнью за гибель отряда Бековича. После того, как посол заявил, что хан хочет, чтобы между Хивой и Россией «прежняя любовь установилась», а Бекович был убит потому, что «приезжал как неприятель», разгневанный Пётр приказал предоставить отдельные палаты послу, «чтоб в себя пришёл». «Палаты» располагались в камере Петропавловской крепости, где посланник хана, не вынеся сырости и холода, вскоре заболел и испустил дух.
Несмотря на неудачу Хивинского похода, сведения, собранные Бековичем-Черкасским при его подготовке, а также при осуществлении Каспийских походов, сыграли немалую роль при последующем продвижении России в Среднюю Азию, а также в успехе Персидского похода Петра I 1722-23 годов.
Когда в ходе Третьего Хивинского похода 1873 года (Второй Хивинский поход, предпринятый в 1839-40 годах окончился безуспешно) русскими войсками было предпринято несколько жестоких карательных операций, многие в России сочли это «местью» за убийство Бековича.
…Память об Александре Бековиче-Черкасском сохранилась в одноименном названии залива в восточной части Каспийского моря (ныне этот залив входит в состав территориальных вод Казахстана).
Также его имя носит поселок Беково – один из райцентров Пензенской области, основанный в XVII веке как деревня Озёры и переименованный купившим её и прилегающие земли в 1723 году Александром Александровичем Бековичем-Черкасским — сыном Александра Бековича-Черкасского.
Игорь ЧЕРЕВКО
