В 2014 году Агентство стратегических инициатив выпустило атлас новейших профессий. Внутри оказались чудесные молекулярные диетологи, менеджеры космотуризма, сетевые юристы, игротехники (вместо педагогов) и многие другие. В сборнике отдельно выделили 57 профессий-пенсионеров, к 2020 году людей должны были заменить технологии. В числе профессий оказались и мои библиотекари. В сентябре мы разместили объявление о вакансии в нашу библиотеку. Откликнулось 86 соискателей, все младше 25 лет. Значит ли это, что будущее не наступило?
У будущего есть две фундаментальные характеристики. Первая — принципиальная новизна, будущее — не продолженное настоящее, оно его убивает и разрушает. И вторая — опережающий гуманитарный ресурс, который проявляет себя в виде некой идеи. Идеи христианства, которая уже была в момент распада античного Рима, идея социализма — которая была в момент распада капитализма во время Первой мировой войны. Предлагаю посмотреть, что с опережающим ресурсом происходит на рынке труда.
Наше правительство не скрывает, что рынок труда развернут в сторону «варваров», как назвали бы этих людей жители Древнего Рима. Варваризация трудового рынка хороша со многих сторон: отток молодой крови снимает социальное напряжение на территории Центральной Азии, не способной уже сейчас трудоустроить всех желающих. Приток молодой крови в Россию даёт новые рабочие руки без рейтинговых и карьерных потерь для руководства, формирует скамейку запасного, другого глубинного и благодарного народа, которым легко в случае чего управлять и не надо сильно заботиться — в отличие от своих местных жителей.
Варваризация трудового рынка хороша со многих сторон: отток молодой крови снимает социальное напряжение на территории Центральной Азии, не способной уже сейчас трудоустроить всех желающих. Приток молодой крови в Россию даёт новые рабочие руки без рейтинговых и карьерных потерь для руководства, формирует скамейку запасного, другого глубинного и благодарного народа.
Таким образом, в нашей стране сформирован запрос на работника, обладающего классическими характеристиками захваченного варвара времён Римской империи: плохое владение латынью, готовность принимать тяготы и лишения в надежде на освобождение, умение прожить на 30 килограммов пшеницы и пять килограммов плохих оливок в год, благодарность кормящей руке. Ещё одно важное замечание касается качества этого человеческого капитала — молодой варвар в отличие от европейских и российских сверстников не является жертвой детоцентричного воспитания, спокойно относится к перспективам тяжёлого и рутинного труда. Он привык выживать и в более жестких условиях.
Такой работник идеально решает основную проблему российского трудового рынка — откликается на плохое предложение работы, которое оставляет равнодушным жителя нашей страны. За подобную работу мало платят, но она много значит. Или, как говорят эксперты, является социально важной. Мы все недавно были заложниками снежных завалов в своих дворах и требовали дворников в большинстве жалоб на портале «Наш Петербург». Главы районов потеряли свою работу из-за плохой уборки снега. Но дворников не было. И знаете почему?
Создание постоянного спроса на плохую работу и облегчение к ней доступа должно находится в приоритете любого нормального чиновника, однако наша миграционная политика ставит на пути мигранта патент или разрешение на работу.
Заработать денег на мигранте готовы посредники с разных сторон. Город вынужден строить всё новые МФЦ и кормить дополнительных сотрудников, потому что поток бумаг идёт именно через эти окна.
Вокруг искусственного барьера сразу образуется целая индустрия: заработать денег на мигранте готовы посредники с разных сторон. Город вынужден строить всё новые МФЦ и кормить дополнительных сотрудников, потому что поток бумаг идёт именно через эти окна. Авторы введения патентной системы уверяли, что патенты наполнят региональные бюджеты и помогут регулировать потоки мигрантов — в теории они должны были ехать туда, где патент дешевле и так разгружать богатые регионы от избыточного предложения своего труда.
Но вышло по-другому. Дорогая цена входа на российский рынок, необходимость ждать 20 дней, чтобы начать легально зарабатывать деньги, вынуждает мигрантов уходить в нелегальный сектор, заниматься криминалом — кредиты, взятые дома, надо погашать! В итоге лёгкие и быстрые миграционные заработки для страны превращаются в дополнительные расходы на борьбу с преступностью, поиском и выдворением нелегалов. Незадокументированные мигранты не доплачивают налогов на 200-300 миллиардов рублей — вот это и есть реальная стоимость патентов.
Есть ещё один нюанс, который не учитывают конструкторы рынка труда — это история про талантливых полководцев-варваров, которые попадали в римский плен, а потом поднимали восстание, забирались на Везувий и на протяжении нескольких лет всей трудовой армией громили регулярные римские войска.
Варваризация рынка лишает страну шансов на развитие, являясь костылём для экономики. Это дорогой паллиатив, итогом которого всегда становится отсроченная смерть пациента.
История хороша рецептами антидотов для разных неприятностей и глупостей, проверенных временем. Варваризация рынка лишает страну шансов на развитие, являясь костылём для экономики. Это дорогой паллиатив, итогом которого всегда становится отсроченная смерть пациента. Трудовой рынок России можно вылечить улучшением предложения работы, например, с помощью счастья. Сейчас объясню.
В сентябре прошлого года Всемирный банк опубликовал доклад «На пути к новому общественному договору». Там говорится: «Сегодня Россия имеет самый высокий уровень регионального неравенства среди крупных стран с развивающейся экономикой».
По качеству жизни Москва — на уровне Сингапура. А Ингушетия — на уровне Гондураса. Эксперты говорят, что уровень средней заработной платы в Москве определяются по доходам машиниста метро. Московский машинист получает около 90 000 рублей. Максимум машиниста метро Петербурга — 55 тысяч. В Новосибирске, Екатеринбурге и Казани машинисты получают в районе 30 тысяч, а в Нижнем Новгороде, Самаре и Волгограде — меньше 28 000.
Зарплата должна зависеть не от географии работы, а от профессиональной ценности работника и уровня его компетенции. Люди одной специальности в одной и той же сфере должны получать одинаковый базовый доход как в богатом, так и бедном регионе. И тогда прекратится маятниковая трудовая миграция, опустошение территории, формирование классов богатых москвичей и бедных провинциалов. Захлопнутся ловушки бедности и люди обретут право на достойную работу и жизнь там, где они счастливы, где им хорошо. Счастье и удовлетворенность жизнью — мощный ресурс будущего рынка труда.
И тогда женщины начнут рожать детей и необходимость трудоустройства юных варваров навсегда исчезнет из актуальной повестки дня.
